Танго с волками. Книга первая - Александр Анатольевич Трохимчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Руки связаны за спиной, петля аркана приторочена к луке седла. Бодренько-быстренько так я побежал за всадником! Не один я такой красивый – ещё пару десятков мужчин и женщин – законная военная добыча барона, охраняемая воинами.
Куда от верхового убежишь? А лень догонять – стрелой собьют (это я так громко про себя подумал).
Несколько повозок, каждая из которых запряжена парой лошадей с наваленным сверху добром, да полон сзади глотает пыль. Весело, б***ь!
«Места не столь отдалённые»
Через несколько часов пути мы «прибыли», если можно так выразиться, в «места не столь отдалённые». Место где я буду от звонка до звонка мотать срок. Исходя исключительно от настроения хозяина, а таковым для меня является любой из свободных, срок может прерваться в любой день. А тут нравы, знаете ли, простые, понятные и очень нравятся мне отсутствием двусмысленности. В зависимости от преступления раба существует всего два-три вида наказаний. Если успею, то расскажу более подробно.
Чаще всего в большинстве случаев – смерть и конечно же возможность в следующей жизни стать свободным! Ага, так я и разбежался!
Кстати, кормят рабов здесь неплохо, я бы сказал обильно. На ужин пшеничная каша с мясом да лепёшка. У каждого деревянная чаша для еды на все случаи, а ложек нет! Руками батенька, руками!
Горло опухло, говорить не мог. Но что делать? Давился, но ел! Выжить хочется потому что. А молчать? Правильно и нужно! Зато спал я господа на сене, что доступно не каждому олигарху в Москве, а это, я должен вам сказать, удовольствие ещё то! А запахи! Ну какие могут быть запахи от свиней? Экологически чистые, что вполне естественно. Спали мы все под одной крышей, и рабы и домашний скот это одно и тоже, вы не находите? А ранненьким утречком началась моя новая жизнь, которая обязательно меня исправит и вернет в общество совершенно другим, нужным человеком! Ага, ждите и я вернусь! Мне есть, что вам сказать!
Но что я о себе да о себе бесподобном? Немного о том, точнее о месте пребывания. Обычный посёлок городского типа, маленькое уточнение – в средневековом исполнении. Может так жили древние славяне и викинги? Не знаю, вы же помните я живу со свиньями? Огромный квадрат, «очерченный» длиннющими домами-бараками, где, можно сказать, все под одной крышей, с «закуточками» для семейных, с очагами для обогрева зимой, по четыре в каждом. Почему так унифицировано, не знаю. Вся работа внутри жилища свободных выполняется исключительно свободными, без привлечения рабов, дабы не осквернять. Дом-сруб, зазоры между брёвен тщательно «законопачены» мхом. А крыша? Так на ней трава растёт! Ничего удивительного! Я сам из бедных кварталов, обычные «спальники». Чем выше по статусу, тем дома «красивше». Многоступенчатые небоскрёбы, в зависимости от достатка, усыпаны разнообразной, цветущей, плодоносящей зеленью, что в этом плохого? Радуешься сам, радуются окружающие. Ну или завидуют, кому как.
По периметру поселения частокол заострённых брёвен, высота около шести метров, толщина стен метра два. Стены выполнены из земли, то есть, плотный ряд брёвен с каждой стороны, внутри утрамбованная земля. Я догадываюсь, кто и чьими руками это делалось! Есть ещё ров, несерьёзный какой-то, больше похож на канаву для слива нечистот.
Бросаются в глаза возвышающиеся по углам башни на два метра. Благодаря водоотводным канавам, да и то, что не срут где попало, а в строго определённых начальством месте, внутри очень чисто, даже баня есть или что-то на это похожее, но меня туда не пускают.
Рабам – речка! А зимой то как? Видите, начал привыкать, есть такая маленькая и подленькая идейка «оттарабанить пятёрик» вернуться обратно, а? Ведь не может быть без наблюдателя! Или может?
Мне на «пальцах» объяснили – кормить будут хорошо и много, но если работать плохо, так и жить перестанешь, чего ж непонятного? Есть ещё «детские» наказания, когда дети свободных наказывают провинившихся рабов.
День начинается – темень, заканчивается – та же самая х***я. Выходных, праздников и профсоюзов нет. За больничный даже думать забудьте! Две недели прошло в лёт, даже не заметил. Тружусь ударно, на лесоповале – выкорчёвываем, сжигаем, готовим поле на следующий год. Инструмент – в бреду не выдумать! Если бы вы знали, что такое деревянная лопата по краям оббитая, обжатая узкой полоской металла, вообщем производительность труда изумляет.
Яркой страничкой незаживающей раны на всю жизнь – первое утро новой жизни. Это потом потянутся серые будни на свежем воздухе. Вот врежется в память и навсегда!
Разбудили ногой в бок, никакого понятия о культуре – дремучие люди!
– Вставай!
А вокруг копошилась серая масса, один я побарствовать решил.
– Вставай, б***ь, тебе сказано!
Смотрю, дед какой-то, ему б о душе подумать, а он всё злобствует!
– И тебе доброго утра, почтенный!
Сначала минута молчания. Успел даже подумать, вежливость проявишь и бить перестанут, а потом пришла плюха в ухо и краткий инструктаж до конца жизни.
– Недаром говорят, что ты Единым обижен! Но я тебе скажу один раз. Ты глупее, чем многие – ты добровольный раб!
– Объясните мне, по скудоумию…
– Вот и слова вроде понятные, а придурковатые. Ну да ладно, работа у меня такая – старшим быть над всеми, а Немой тебе всё остальное объяснить. Жрать два раза в день, не скупятся. Не бойся! Как тебе вчерашняя юшка, мясцо неплохое, свежее, да?!
– Да, благодарю вас.
– Не надо, не стоит. Будешь хитрить, мясом будешь ты!
– Это было, это был человек?!
– Раб! Раб, не человек. И я буду первым, кто тебя сдаст управляющему. Может ты ещё хочешь спасибо мне сказать?!
– Как же тебя зовут, благодетель мой?
– Ты и верно дурак, какое у животного имя? Хотя скажешь Дед, поймут.
Конечно мужик старый уже, лет под шестьдесят думаю. Говорить-общаться после столь исключительно «радостных и обнадёживающих» новостей расхотелось окончательно и бесповоротно. А этому старому пердуну, наверное, единственная радость поговорить, «впечатлением» в лоб ударить. У-у, каннибал сучий! А я нет! Да жрал! Выжить надо, потому что…
– Родился я тут и всю жизнь… Тридцать зим в этом году минуло.
Глаза у меня полезли на лоб. Я понял! Понял! Есть, есть правда в подлунном этом мире! Её суть – хрен я проживу этот пятёрик… До самой смерти моей – вот как меня избавят от
