Песочные часы - Майра МакЭнтайр

— Эм, я думал, что все уже давно прекратилось.

Частная школа, в которой я училась последние годы, располагалась в Седоне, Аризона. Поселенцы добрались туда только к началу прошлого века, и разница между гончаром из племени явапаи и, скажем, моим учителем по физкультуре была очевидна.

Я считала, что мне стало лучше, но после событий того дня я начала сомневаться. Только в тех случаях, когда одежда была явно старомодной, удавалось догадаться, что человек — пришелец из прошлого, что он не стоит передо мной на самом деле — здесь и сейчас. Я уже стала специалистом по нарядам различных эпох, но не потому, что меня интересовала мода, а потому, что по этому признаку можно было распознавать людей. С женщинами дела обстояли проще, а вот классические мужские костюмы менялись довольно редко, исключение составляли лишь бабочки и голубые смокинги, которые носили в семидесятых годах прошлого века.

В музеи, где работники одевались в костюмы разных эпох, на маскарады и реконструкции исторических событий я старалась не ходить. Такого я вынести просто не могла. А еще я избегала физического контакта с людьми. Исключением были женщины в кринолине, которые стояли прямо у меня на пути.

— Прекратилось. По крайней мере, я так считала, — вздохнула я.

То есть так было до тех пор, пока я не спустила в унитаз таблетки.

Брату нелегко со мной пришлось. Я держала все свое горе в себе — и по поводу утраты родителей, и по поводу этих своих безумных видений, — а для душевного здоровья это оказалось не очень хорошо. В итоге меня увезли в больницу и прописали целый коктейль лекарств от моих «галлюцинаций» — который на время помог. Но прошлой зимой, когда мне окончательно надоело ходить все время зомбированной и жить как в тумане, я решилась на серьезный шаг и слезла с таблеток, никому не сказав.

Даже Томасу.

И видения потихоньку вернулись. Эм-зомби исчезла, но Эм — потенциальная психопатка все же не со всем справлялась. И теперь я снова была вынуждена задаваться вопросом, с настоящими ли людьми я разговариваю на улицах.

— Прости, Эм.

Я посмотрела на Томаса.

— Тебе не за что извиняться.

— Я же купил это здание. — Он свел брови так, что стало казаться, будто по его лбу ползет гусеница.

— Ну елки-палки, да, смени теперь работу, чтобы угодить своей чокнутой сестренке. — Я оттолкнулась от стены. — Как будто у тебя и без этого проблем из-за меня мало.

— Не говори так. Ты все же сможешь пойти на открытие ресторана? — спросил Томас, в его глазах явно читалось волнение. — Возьми Лили с собой.

Брат уже понял, что я чувствую себя виноватой, так что ему не стоило труда настоять на своем.

— Мы придем.

Чтобы ничего больше случайно не выкинуть, я пошла собираться к Лили.

Почти все ребята, с которыми я дружила в детстве, теперь избегали меня как наваждения. Это началось после одного случая, за который меня и упекли в больницу. Вкратце дело обстояло так: в школьной столовой у меня состоялся длительный разговор с одним мальчиком о том, как он, наглец, посмел занять мое место, пока я всего лишь за вилкой отошла. Я даже угрожала ткнуть ему этой вилкой в глаз.

Кроме меня, его никто не видел.

И если кого-то этот мой громкий спор с пустым местом в столовой еще не убедил в том, что я спятила, то после того, как я истерически расхохоталась, и у них не осталось никаких сомнений. Когда Лили обняла меня за талию и повела в туалет, смех перешел в рыдания.

Мы с ней были лучшими подругами с того самого дня, как познакомились в третьем классе. Она всегда принимала меня такой, какая я есть, что бы под этим ни подразумевалось. Когда я сказала Томасу, что только благодаря подруге мое возвращение в школу Айви Спрингс будет не таким страшным, я не преувеличивала.

Лили жила с бабушкой в квартирке, располагавшейся над их рестораном. Я вошла с черного хода. Я застала подругу в гостиной занимающейся пилатесом — она растягивала свои длинные ноги. Со стороны казалось, что это должно быть очень больно. Я же предпочитала бегать: наушники в уши — и вперед, смотришь в землю и стараешься не сбить с ног кого-нибудь. А еще спарринговаться. Надо было найти ближайший клуб по карате. Перед самым возвращением из Аризоны я получила коричневый пояс, так что мне не терпелось продолжить тренировки, чтобы дойти и до черного. К тому же, когда поколотишь кого-нибудь, на душе сразу становится спокойнее.

— Слушай, — поинтересовалась я, когда подружка повернулась ко мне, — ты уже решила, что сегодня наденешь?

— Только не злись.

— Если ты хочешь сказать, что не пойдешь, то поздно. Я уже злюсь.

— Прошу тебя! — Она упала на колени и сложила руки, как сиротка, выпрашивающая кусок хлеба. — Меня позвали на ночную съемку. Надо отснять какую-то пещеру для веб-сайта.

Лили так же легко управляется с фотоаппаратом, как некоторые с тостером. Благодаря этому таланту ей удалось устроиться на лето помощницей одного из самых успешных фотографов-натуралистов в Аппалачах.

— Скажи же, что ты понимаешь, что я не сбежала бы, если бы у меня была возможность отказаться от этого задания без риска потерять работу.

Я закатила глаза:

— Я понимаю, что ты не сбежала бы, если бы у тебя была возможность отказаться от этого задания без риска потерять работу.

— Спасибо, дорогая. — Лили быстро поползла через всю комнату на коленях и обняла меня. — О, смотри-ка, так мы почти одного роста.

Я рассмеялась и подтолкнула ее обратно к коврику, а сама пошла в ее комнату и принялась раскладывать вещи — я положила на кровать подружки платье, которое меня заставила надеть невестка, туфли, сумочку и украшения. Дрю выдала мне конкретные указания насчет наряда. Иногда я из-за нее чувствовала себя так, будто сама не способна одеться. Я могу, просто я в этом отношении всегда была минималисткой. Все эти аксессуары меня смущают.

Пока Лили продолжала заниматься своими изощренными растяжками, я приняла душ, а потом села за ее компьютер, чтобы разузнать что-нибудь о «Песочных часах». Я всегда готовилась к встречам с многочисленными врачами, терапевтами и знахарями, которых приводил мой брат, но на этот раз я ничего не нашла, кроме многочисленных ссылок на магазины и одного особенно смутившего меня сайта стрип-клуба. На более тщательный поиск у меня времени не было — я понимала, что Томас меня убьет, если я опоздаю.

У Дрю и в самом деле был утонченный вкус. Черное вельветовое платье с рюшами на талии, рукава три четверти и короткая юбка, которая при ходьбе покачивалась, как колокольчик.

Если только я смогу ходить в этих туфлях. Они были просто убийственные. Не в том смысле, что классно выглядели, хотя и это тоже. Но шпильки были очень высокие и острые, и хотя в целом с координацией у меня проблем нет, я полагала, что они вполне могут либо привести к моей смерти, либо нанести непоправимый вред кому-нибудь из окружающих.