Не стыдись исповедовать грехи свои - Григорий Дьяченко

Указание на происхождение греха из свободы человека находим в Священном Писании а) Ветхого и б) Нового Завета и в в) учении святых отцов Церкви.

а) Прежде всего в словах Моисея, обращенных к израильскому народу: вот я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло (Втор. 30, 15). Из этих слов видно, что выбор между жизнью и добром, с одной стороны, и смертью и злом, с другой, зависит от самого человека, следовательно, если он избирает зло, то совершает его добровольно, а не вынужденно.

Такие обращения Моисея к народу израильскому, как: если ты будешь слушать глас Господа Бога твоего, тщательно исполнять все заповеди Его (Втор. 28, 1; ср. 30, 10, 16), или: если же не будешь слушать гласа Господа Бога твоего, и не будешь стараться исполнять все заповеди Его и постановления Его (Втор. 28, 15; ср. 30, 17), служат указанием на происхождение греха из свободы человека. Такие обращения показывают, что исполнять или не исполнять заповеди и постановления Божии зависит от самого человека, именно от его свободы. Все наказания, которым Бог подвергал за грехи отдельных лиц и целые народы, и в частности народ израильский, также могут служить свидетельством происхождения греха из свободы человека. В самом деле, если бы грехи были не свободны, если бы они происходили необходимо, под влиянием злого существа или другой какой-либо причины, то Бог не поставлял бы их в вину согрешающим и не подвергал бы последних наказанию за эти грехи. Если же Бог вменяет грехи согрешающим, то значит, что они имеют свою главную причину в самих грешниках, в их свободе, вследствие чего и заслуживают вины и наказания.

б) В Новом Завете Сам Иисус Христос весьма ясно признает, что внутренняя причина происхождения греха заключается в самом человеке, именно в его свободе, когда Он называет сердце человека, это средоточие внутренней жизни его, источником греховных действий. Из сердца,  – говорит Спаситель, – исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления (Мф. 15, 19). Значит, корень греха лежит в самом человеке, в его существе, в его внутреннем желании, которое не обусловливается необходимо никаким внешним влиянием. Апостол Павел в Послании к Римлянам говорит: ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружие света. Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти (13, 12–13). Если бы не во власти человека было, не от его свободы зависело вести добродетельную или порочную жизнь, то апостол не сделал бы подобного увещания, не приглашал бы христиан к отвержению дел тьмы, к удалению от себя указанных пороков и к жизни добродетельной, благочестивой. Поэтому и приведенное место может служить подтверждением того, что порочная, греховная жизнь человека зависит от него самого, от его свободы.

Таким образом, как в Ветхом, так и в Новом Завете находятся ясные указания на происхождение греха из свободы человека.

в) Согласно со Священном Писанием отцы Церкви главную, внутреннюю причину происхождения греха полагали в человеке, именно в его свободе. Так св. Василий Великий в опровержение учения гностиков и манихеев о происхождении зла говорит: «Не доискивайся зла вовне, не представляй себе, что есть какая-то первородная злая природа, но каждый да признает себя самого виновником собственного злонравия » (Творения св. Василия Великого: рус. пер. Ч. 1, с. 30). В другом месте в опровержение того, что Бог – виновник зла, он говорит: «Не Бог – причина зол, а мы сами; потому что началом и корнем греха служит от нас зависящее, наша свобода» (там же. Ч. 4, с. 145). «В собственном смысле зло, то есть грех, – это зло, наиболее достойное сего наименования, зависит от нашего произволения, потому что в нашей воле или удерживаться от порока, или быть порочным» (там же, с. 150).

Точно так же св. Григорий Богослов признает зло происходящим от нас самих и вместе с тем от дьявола, когда говорит: «Зло не имеет ни особой сущности, ни царства, оно ни безначально, ни самобытно, ниже сотворено Богом, но есть наше дело и дело лукавого, и превзошло в нас от нашего нерадения, а не от Творца» (Творения св. Григория Богослова: рус. пер. Ч. 3, с. 320). «Ржа – пагуба твердому железу, а я, самоубийца, насадил в себе пагубу – грех, по своему умышлению, последовав коварным внушениям завистника» (там же. Ч. 4, с. 228).

Подобным образом и блаженный Феодорит признает, что грех происходит из нашей свободы: «Поелику от произволения зависит избрание доброго и противного тому, то справедливо одни получают победные венцы, а другие несут наказание за произвольные грехи» (Творения блж. Феодорита: рус. пер. Ч. 1, с. 39).

Приведенных мест вполне достаточно, чтобы видеть, что и отцы и учители Церкви главную причину происхождения греха полагали, согласно со словом Божиим, в самом человеке, именно в его свободе (Священик В. Велтистов. Грех, его происхождение, сущность и следствия. М., 1885. C. 183–190).

5. История грехопадения первых людей (По учению Филарета, митрополита Московского)

I. Происхождение греха

Начало греха в дьяволе. – Греху человека предшествовал грех в мире духовном (1 Ин. 3, 8). «Прежде видимой и разумной твари, то есть человека, Бог сотворил невидимую разумную тварь духов, которые называются ангелами. Один из сих светлых духов, с некоторыми подчиненными ему духами, имел дерзость выйти из послушания всеблагой воле Бога, Творца Своего, и через то лишился дарованного ему света и блаженства и сделался злым духом» (Начатки. C. 10).

Факт падения добрых духов «подтверждается словом Божиим, когда оно говорит об ангелах, не сохранивших своего начала, но оставивших свое жилище » (Иуд. 1, 6). Злые духи, «сделавшиеся таковыми через отпадение от Бога» после греха своего, «впали в самолюбие, гордость и злобу»; они стали «духами нечистыми, прогневавшими Бога, осужденными, хотя приговор сего суда не во всем еще Царствии Божием обнародован и не во всей силе исполнен» (Слова и речи, 1848. II, 290; Кат. XXIV); они «настолько укоренились во зле что стали совершенно неспособны полюбить добро и раскаяться в грехе» (Зап. на Быт. I, 61).

Понятно после этого, что по отношению к человеку они ничего не желают и ничего не делают, кроме зла. Они стараются коварствовать над человеками и, обольщая их, внушать им ложные мысли и злые желания (Ин. 8, 44), за что и называются дьяволами, т. е. клеветниками и обольстителями (Кат. XXIV). Такое отношение злых духов к человеку тем более опасно для него, что они как принадлежащие к высшему миру духов, по своим силам превосходят человека. Они могут «действовать на стихии». Так, например, дьяволу «попущено было возбудить в воздухе огонь, чтобы сжечь овец и пастырей Иова, и воздвигнуть бурю, чтобы разрушить храмину и побить детей его». «Знания естественного дьявол может иметь не меньше и даже, может быть, больше, нежели человек, поелику, по тонкости своего существа, видит в природе многое, чего дух человека, заключенный в теле, не видит» (Слова и речи, 1848. I, 315; 1882. IV, 586).

II. Грехопадение прародителей

При таком враждебном настроении дьявола против Бога, против всего святого и доброго, неудивительно, что он «позавидовал блаженству человеков» и пожелал «лишить их оного». Для этого он «употребил хитрость; вошел в змия и склонил Еву вкусить запрещенного плода», преступить заповедь Божию (Начатки. С. 11).

Искушение прародителей в раю не миф. «Господь сказал иудеям: вы отца вашего диавола есте… он человекоубийца бе искони (Ин. 8, 44). Иудеи, которым сие сказано, были не мифические, а действительные существа, как и отец их дьявол. На что указывают слова: человекоубийца бе искони? Без сомнения, на искушение в раю и падение человеков».

Вот как произошло падение прародителей. «Преобразившись пред Евой в светлого ангела, в учителя истины», дьявол сначала «вводил ее в сомнение о том, точно ли слово Божие слышала она от мужа и не по суеверию ли воздерживается от древа познания».

«Ева, ответствуя змию, повторяет заповедь о древе познания, с той особенностью, что прибавляет к ней слово: и не прикасайтесь к нему. Из сего догадываться можно, что мысль о строгости заповеди и страхе смерти начинала уже затмевать в ней чистое чувствование любви и благоговения к Богу-Законодателю.

Вторая речь искусителя заключает в себе сколько слов, столько лжей, но сплетенных так, что богоотступлению они дают вид действования по намерению Божию. Примечая, что страх смерти держит Еву в послушании Богу, он отъемлет прежде всего сию опору: не умрете. Но чтобы не показаться противоречащим слову Божию, он старается внести противоречие в самое слово Божие и к сему обращает богонареченное имя древа познания добра и зла. Изъясняя сие наименование, он уверяет, что со вкушением от древа познания Бог соединил совершенное ведение добра и зла, подобно как со вкушением от древа жизни совокупил жизнь бессмертную, и обещает в сем ведении новые очи, т. е. новую степень ведения и даже божественность». «Две мысли могло возродить такое описание древа познания: ту, что Бог по зависти возбранил его, дабы не иметь причастников Своего естества, и ту, что Адам изменил истинный смысл Божией заповеди. Одна другой выгоднее была для искусителя, но в Еве удобнее предполагать можно последнюю». «Греховное расположение в душе Евы началось беспорядочным направлением познавательных сил: возбужденная к любопытству и недоверчивости, жена взирает на запрещенное древо так, как бы видела его в первый раз, – она позабывает взирать на него, как на предмет заповеди Божией, но рассматривает оное в предполагаемом отношении к себе – к своей чувственности, к своему сердцу, своему разумению (Еккл. 7, 30). С уклонением от единства истины Божией в многочисленность собственных помыслов неразлучна множественность собственных желаний, не сосредоточенных в воле Божией, или похоть, которая есть ближайшая вина прельщения и которая, зачав, рождает действительный грех (Иак. 1, 14–15). Ева видит в запрещенном древе не то, что оно есть, но то, чего она желает, по известным видам похоти (1 Ин. 2, 16; Быт. 3, 6). Первый грех рождается в чувственности – стремлением к роскоши, в сердце – желанием наслаждаться без рассуждения, в разуме – мечтанием кичливого многоведения и, следственно, проницает все силы естества человеческого». За влечением к греху следовало греховное действие: жена взяла плод его (древа познания) и ела, и дала также мужу своему, и он ел (Быт. 3, 6). Так произошло событие, изменившее последующую судьбу человека и отношение Бога к нему.