Эликсир памяти, или Последние из Арконы - Дмитрий Гаврилов

— Рогволд! Ну, скоро ты там? — окликнули меня приятели.

— Иду. Сейчас иду!

— Ты чего? — беспокойно спросил Вадим, когда я догнал их.

— «Все швамбраны умерли, как гоголь-моголь!»

Он понял, но ничего не сказал…

— Ну-с, джентльмены, милости просим, как сказали, сомкнув штыки, англичане французам! — провозгласил хозяин, открывая дверь штаб-квартиры.

— Диккенс, «Записки Пиквикского клуба», — отреагировал я.

— Посмертные записки, — уточнил Стас. — А ты в форме?

— Надо быть готовым к любым неожиданностям, чтобы не слишком радоваться, и не слишком огорчаться.

— Разоблачайтесь и проходите в комнату, а я пока чай заварю.

Наша могучая кучка расположилась по привычке в маленькой комнатке Стаса, несмотря на то, что большая пустовала. Галина Михайловна отдыхала в пансионате под Москвой. Здесь ничего не изменилось, разве литература на полках? Дюма, Бальзак, Эдгар По и Честертон потеснились, уступив место Фрейду и Бехтереву, томам светил медицины и психологии, но по-прежнему маленькие безделушки — машинки, индейцы (мы их когда-то всех знали по именам), камушки и коробки — красовались за стеклом книжного шкафа.

— Перекинемся? — Вовка принялся тасовать колоду пестрых календариков. Пожалуй, их там насчитывалось около шестидесяти, если не больше. Попадались очень редкие.

— Оставь, «мизерабиль», не тревожь старину! — укоризненно покачал головой Павел.

Вадим разглядывал альбом с красочными марками «Монгол Шудан».

К обратной стороне двери все также была пришпилена карта мира с разметкой для игры в придуманную нами «Великую Дипломатию» (но об этом еще будет сказано). Возле берегов туманного Альбиона навечно застыли боевые эскадры. Стас любил Англию и неизменно, даже в компании близких друзей, надевал маску доброго джентльмена, чем в конечном счете меня и злил. Это, и еще два или три мелких предательства с его стороны развели наши пути. Много позже я сожалел об этих размолвках, и простил ему все, осознав груз одиночества, что лег на плечи Стаса, но ничего уже нельзя было сделать.

Словом, комната хранила печать минувшего времени, и это на один единственный день снова сблизило нас.

Хозяин появился через пять минут, прикатив столик с пятью чашками крепкого ароматного чая, еще какими-то сладостями и баранками-челночок на блюдечке.

— Итак, ближе к телу! — начал Вовка, и я лишний раз убедился, что дело нечисто.

— Сальности! Сальности! — завопил Вадим.

— Извольте, — сострил хозяин, и поставил на столик блюдо с ветчиной, — Я только прошу не мешать мне, ибо моя присказка необходима точно также, как хорошая закуска к водке.

Мы согласились с ним. Ребята прекратили возню на маленьком диванчике, каждый нашел себе место. Я устроился спиной к окну, так чтобы свет падал на лица «заговорщиков» и можно было без особого труда уловить подвох, когда Стас и Вовка станут перемигиваться.

— Вы, наверное, знаете, — начал Стас, — что последние несколько месяцев я подрабатываю в психушке. Это позволяет сводить концы с концами, да и материал кое-какой набирается. Скоро защита, а я, практически, еще ничего не написал.

— Честность облагораживает. Помнится, как в десятом классе ты застрял в лифте, чтобы прогулять контрольную по физике.

— Рогволд!!

— Молчу, молчу.

Я отхлебнул чая и прикусил язык.

— И вот на прошлой неделе именно в мое дежурство привозят к нам… Кого бы вы думали? Нашего общего знакомого М.

— Не может быть! — возмутился Вадим.

— Я подтверждаю, — оборвал его Вовка со знающим видом.

— Он лепечет какой-то бред. Сыпет изысканной старославянской руганью. Молодцы его скручивают, укладывают на кровать и делают укол. Через час М. приходит в себя. В момент обхода он строит мне рожи, сразу, видать, признал, и когда я приближаюсь, неожиданно тихо шепчет: «Я — не сумасшедший, Стас! Нам надо поговорить. Вытащи меня отсюда хоть на пару часов!» Это, конечно, было не в моей власти, но главврач, по доброте душевной, устроил нам встречу с глазу на глаз.

— Я тоже был в одном дурдоме, — неожиданно произнес Павел. — Там зубной щеткой дедушке чистят сапоги.

— Оставьте армейские воспоминания на потом. Все очень серьезно!

— Вовка контролировал ситуацию.

— Естественно, сперва я зашел к медикам и поинтересовался, не на игле ли наш дорогой друг. Оказалось, его кровь, как у младенца, никаких наркотиков, никакого алкоголя, ни следа никотина. Печень в полном порядке. И все в порядке, кроме мозгов.

— Жаль. Он, в сущности был неплохим парнем. Я всегда чувствовал к нему симпатию, — сказал я.

— Правильно, Рогволд. У вас с ним есть нечто общее.

— Что?

— Вы так и остались детьми, верящими во всякие небылицы. Но, сначала выслушай… Он попросил съездить к нему домой и привезти по старой дружбе одну вещь. Фляжку. Фляжку с подсахаренной водой.

«Зачем тебе? — удивляюсь, — Я и так могу развести.» Он в крик, что это — вопрос жизни и смерти. И если, мол, просит, то, значит, так и надо. «Хорошо, — говорю — привезу ради твоего спокойствия». В следующее дежурство подаю ему эту флягу… — Стас поднялся с места и, запустив руку на верхнюю полку шкафа, благо, рост позволял, вытащил из-за книг названную вещь.

Фляга пошла о рукам. Самая обычная. Армейская. Зеленая. На восемьсот миллилитров. В брезентовом чехле.

— … Поскольку я еще не имел результатов его анализов, то помешательство М. отнес как раз на счет некоего психотропного средства. Иначе, зачем бы ему понадобилось так далеко меня посылать.

Травить больного в том же духе мне бы никто не позволил, но я и сам вовсе не собирался поить его, а решил просто подменить содержимое.

Зина из лаборатории посмотрела, понюхала эту гадость, чего-то капнула туда, да и говорит: «Вода, Стас! Кроме сахарозы, глюкозы и воды на поверхность ничего. Но с нашей аппаратурой…. Короче, сам понимаешь. Береженого бог бережет.» Что там было — я слил в бутылочку, а флягу ошпарил кипятком, вымыл ее с содой, да и развел грамм двести песку. Несу М.

— И что же?

— Он тотчас же сделал отсюда глоток, словно стакан засосал.

— И…

— И вернул ее мне со словами: «Вот, спасибо! Мне больше не нужно. На неделю хватит. Ты, Стас, поставь его к себе в холодильник…» Тогда я спросил: «Кого?». А он мне: «Чудак! Ведь, это ж Эликсир Памяти!»

— Эликсир Памяти, — повторил я, отливая из фляги себе в чашку, — Сейчас мы посмотрим, какой это эликсир.

Запаха, действительно, никакого не было. Тягучая бесцветная жижа типа глицерина.

Мне никто не помешал.

Стас улыбнулся:

— Собственно, именно за этим мы и собрались. Ты, Рогволд, среди нас единственный, так сказать, действующий естествоиспытатель. Тебе и карты в руки. Может, аналитики что-то просмотрели?