Полярная мечта (С иллюстрациями) - Александр Казанцев

За время пожара ледяные поля отодвинулись. По морю гуляли вихрастые свинцовые волны. Разглядеть соседний остров не удавалось, хотя он был и близко, сразу же за горизонтом.

Дядя Саша ничего не сказал Феде, но тот и без слов понимал. Там рудники и рация. Можно послать донесение о вторжении неизвестного самолета в наши северные пространства.

Вернувшись, они осмотрели резиновую лодку. В трех местах резина прогорела.

Гидролог задумался. Льды угнало ветром. Пролив очистился. Что, если переправиться в бухту Рубиновую в этой лодчонке? Пусть даже волной захлестнет — не утонет. Резиновая! Вот только льды…

Гидролог решил посоветоваться со своим юным товарищем: не починить ли лодку, чтобы на ней… через пролив… в бухту Рубиновую?

Мальчик больше всего боялся, как бы не усомнился в нем дядя Саша, как бы не подумал, что он трус. Многозначительно наморщив лоб, Федя сказал:

— Лодка ничего себе… если починить…

Решение было принято. Мальчик уже больше не плакал. Он деятельно помогал дяде Саше. Сделали клей, растворив в бензине кусочек каучука. Гидролог отрезал его от подошвы своих парадных ботинок, которые, как и бензин, хранились на складе. Резину для заплат они взяли от внутренних переборок лодки. Заклеив дыры, надули лодку и спустили ее на воду. Конец веревки, привязанный к корме, держал, стоя на берегу, Федя.

Лодка подпрыгивала на волнах, ударяясь дном о камни, когда волна отбегала. Забравшись в лодку, гидролог убедился, что она выдержит не только двух человек.

Он смотрел снизу на мальчика. Волны разбивались о скалы. Облака брызг то и дело скрывали коренастую фигурку.

Пролив по-прежнему был чист. Если еще сутки в нем не будет сплоченных льдов, можно добраться до соседнего острова.

Решено было захватить с собой все наиболее ценное. Возможно, что на рудниках нет метеоплощадки. Ведь Службу погоды несла сгоревшая теперь полярная станция. Если захватить приборы, можно будет возобновить передачу метеосводок.

Федя снял все самописцы и термометры, даже залез на столб, чтобы достать флюгарку.

Скоро сборы были закончены.

Еще раз проверив лодку, дядя Саша вытащил ее на прибрежный лед и отправил Федю в сарай спать. Если на рассвете в проливе будет льдин достаточно, чтобы унять разыгравшуюся волну, и в то же время не слишком много, можно тронуться в путь.

Уснуть гидролог не мог. Имел ли он право рисковать жизнью мальчика? Не лучше ли сидеть на острове и ждать помощи?

Дядя Саша одиноко бродил по пожарищу. Как поступил бы сейчас Иван Григорьевич? Конечно, решился бы плыть! Ведь необходимо известить обо всем, что произошло. И, кроме того, надо возобновить работу метеостанции.

К утру подул резкий ветер. Когда выглядывало солнце, над камнями в мельчайшей водяной пыли загоралась радуга.

Дядя Саша разбудил Федю. Мальчик хмурился и ничего не понимал.

— Собирайся, поплывем.

Прощаться с могилой ходили вместе. Опустили головы, держа шапки в руках, и думали. И те, кто лежал в земле, стояли перед ними живыми. Нельзя было представить, что их нет…

Весла от старой шлюпки хранились в сарае. Их приспособили к трофейной лодке и отплыли. Лодка была изрядно загружена. Кроме метеоприборов, пришлось взять провизию и оружие. Федя сидел на руле, дядя Саша греб. Отплыть от берега было трудно, волны вскидывали лодчонку. Она то проваливалась, то взлетала на гребни волн.

— Как на качелях! — крикнул дядя Саша, стараясь подбодрить мальчика.

Лицо Феди оставалось сосредоточенно серьезным.

Вдали от берега качка стала меньше, а может быть, они просто привыкли к ней. Конечно, мальчишка был прирожденным моряком. Кто из его сверстников выдержал бы такую качку! У гидролога и то помутилось в голове, хоть он и работал веслами.

Выйдя из полосы прибоя, он стал грести медленнее, чтобы сохранить силы на весь переход. Некоторое время около лодки плыла нерпа. Она высунула из воды круглою головку и смотрела на людей. Стрелять никто — Федя тоже был прекрасным стрелком — не стал: все равно ее не возьмешь с собой.

Островок удалялся. Тоненькая радиомачта то появлялась, то исчезала. Торчавший вверх хвост самолета уже не был виден. Шел мелкий снег. Льдины встречались чаще. Гребцы легко огибали их, и дядя Саша начал думать, что все это не так уж страшно. К тому же ветер переменился и стал попутным. Гидролог рассчитывал еще засветло достигнуть острова, а на следующий день обогнать его и добраться до бухты.

К полудню сказалась усталость. На руках появились мозоли, скоро они превратились в кровавые. Однако нужно было грести.

Ветер снова переменился и стал дуть в бок. Гидролог предпочел бы даже встречный ветер. Боковой особенно неприятен. Волны били в низкий борт. Лодку заливало, и Феде все время приходилось котелком вычерпывать воду. Против волн идти было невозможно: сбились бы с курса. И лодку могло пронести мимо острова, мимо цели.

С болезненной остротой чувствовал дядя Саша свою ответственность за жизнь мальчика.

— Одни мы с тобой, Федя. Со мной в Арктике останешься? — спросил гидролог, налегая на весла.

— Останусь.

— Льды с тобой изучать будем, — продолжал дядя Саша, произнося слова в ритм гребле и подозрительно вглядываясь в горизонт.

Небо спустилось почти к самой воде. То и дело молниеносными метелями проносились снежные заряды. Издали они казались огромными косыми столбами.

Серая мгла на мгновение скрывала все вокруг. Волны бесились. Любая блуждающая льдина могла распороть лодчонку, а их становилось все больше и больше. Покачиваясь, проплывали они мимо, грозя задеть лодку.

Пришлось перестать грести. Дядя Саша стоял на коленях и веслом отталкивался от напиравших льдин. Лодочка медленно поднималась вместе со всей громадой окружавших ее льдов, потом так же медленно опускалась.

Гидролог теперь заботился только о том, чтобы льды не раздавили утлое суденышко. О выборе направления нечего было и думать. Но вот показался остров: лодку проносило мимо него. Гидролог стал отчаянно прорываться к берегу. Он не смел взглянуть на мальчика. А Федя стоял в лодке и так же упорно, как и его старший товарищ, отталкивался от льдин вторым веслом.

Вокруг все было бело от льдин. Откуда их принесло столько? Они уже распороли в одном месте обшивку. Лодка дала течь. Счастье, что водой заполнялся только один отсек, в котором не повредили переборку, не израсходовали ее на заплаты.

Лодка глубоко осела. Федя вычерпывал воду.

Лодочка каждую минуту могла затонуть, и гидролог решил выбраться на ближайшую льдину. Навсегда запомнился ему омерзительный скрип резины, словно по мячу проводили ладонью, — льдины терлись о борта.