Стихи - Павел Булычев

1969

«Расплещи вино, залей…»

Расплещи вино, залей,Затуши пожары,Предзакатный красный змей,Запали амбары,

Загляни под крыши снов,Расстегни рассудок,Распрями изгиб углов,Листья незабудок.

Раствори зеленый дымВ черных ветках ночи.Вешним смехом голубымЯблони хохочут.

Отпади, что наросло,Прошлое, забудься.Месяц белое веслоЗаставляет гнуться.

«Дождя весеннего тонкие руки…»

Дождя весеннего тонкие рукиУмыли землю, в окна кося.Свежие, звонкие, томные звукиПоле чувств во мне колосят.

И я не знаю, что такое Этабелая звонкая тишь.И что-то ищу неумелой строкою,Ноги свесив с кресел крыш.

Что-то такое до ужаса хрупкое,Нет, не стеклянное, хрупче еще,Зыбкое, серое, нежное, чуткое…Мозг до отказа мечтами мощу.

1971

«Ослепительным зигзагом…»

Ослепительным зигзагомРаскололись небеса.Над болотистым оврагомЛягушачьи голоса.

Они вторят звукам грома,Не страшась совсем грозы.Постоянно они домаВ ожиданье стрекозы.

Музыкальные руладыНам ласкают нежно слух.Их в болоте мириады,А точнее – больше двух.

Лягушачьи песни вечны —Отдаем им в этом дань.Наши годы быстротечны,Как стремительная лань.

Их кипит разноголосьеПосле дождичка в четверг.Также будет все и после,Когда нас не будет всех.

«Коней на водопой ведут…»

Коней на водопой ведут,Узда их сдерживает норов.Слепые Брейгеля идут,Идут, идут по косогору.

Их развеваются плащи,И волосы подняты ветром,В глазах открытых не ищиНи искры божьей, ни ответа.

Там тьма чернее, чем в аду,Тоска, которой не измерить.И остается, как в бреду,Зачем-то жить, во что-то верить.

1984

«В луже, светлой до дна…»

В луже, светлой до днаОт дождливых пожаров,Золотая лунаКоролевой лежала.

Люди шли, говоряПро долги и болезни,Про меню январяИ про то, что полезней.

Проходили ониСовсем рядом от лужи,Потушив все огни,Потушив свои души.

И никто не взглянулИ не вскрикнул от гнева,Когда в лужу шагнули —А ведь там королева!

И никто не заметил,Как погибла луна.И никто – даже детиНе устали от сна.

1972

«После полуденной жары…»

После полуденной жарыНагрянул дождик ниоткуда,И, обессилев, комарыНа дождик раскатали губы.

Земля шипит под градом капель,Воздух волнует и пьянит,Цветов и трав помятый штапельКовром невиданным лежит.

Откуда-то из поднебесьяПролился свежести родник,Концерт из лягушачьих песенМгновенно перешел на крик.

В листве берез родился ветер.И вдалеке пророкотало.И стало лучше жить на свете,Хотя забот кругом немало.

Жара нас мучить перестала.

Мотив

Однажды с раннего утраЗашли в излучину Хопра.Был штиль, с утра была жара.На берегу, под сенью ивСтояли, головы склонив,Два местных жителя.Один из них был с бородой,Другой чернявый, молодой.Мы находились вдалеке,Туман стелился по реке,От двух фигур шла благодать,Слов было трудно разобрать.Через листву струился свет,Библейский представал сюжетВ зеленой раме из дерев.Картина поразила всех.Как будто в этот ранний часСвет истины сошел на нас,Боясь нарушить тишинуВ околдовавшем нас плену.В байдарку весла опустив,Скользили средь плакучих ив,Кто мы, откуда, позабыв,Над суетою воспарив.Но чудо кончилось. ОниВ свои дела погружены,Растаяли, как сам мотив…И ветра налетел порыв.

16.03.07

«Я припадаю к роднику…»

Я припадаю к роднику.Щемит под сердцем, скулы сводит.Вот жажда до чего доводит,И небо липнет к языку.

Стоит жара, не шелохнутсяЛисты иссушенных берез.Еще три дня – они свернутся.Жара похуже, чем мороз.

Я серебро воды глотаю,Я в кружку воду набираю.Вода бежит уже по краю,А я глотаю и глотаю.

Я не могу никак напиться.Вода кристальна и чиста.Вода меж пальцами струится,Уже заполнены уста.

Я распрямляю плечи, спину,Теперь уверен, что не сгину.Нашел родник, течет вода,Легко, свободно, без труда.

Родник поэзии сверкает,Вдруг, появляясь, пропадает.Я что-то в жизни обретаю,Я про себя стихи читаю.

27.03.07

«На веревке трусики…»

На веревке трусики,На веревке маечка,Над губою усикиУ маленького мальчика.

Газеты и бутылкиГрязные в кустах,Красные прожилкиУтром на глазах.

Лужи – не объехать,Дороги – не пройти.В общем не до смехаНа жизненном пути.

Транспортные муки,Дворняги всех мастей,Колодезные люки,Ждущие гостей.

Листья цвета хаки– Коркой по земле,Злые, как собаки,Мухи на стекле.

У прохожих лица —Словно ото сна.Россия – не столица.Ранняя весна…

С неба что-то сеет,Но уже не снег.Человек болеет,Болен человек.

«У дороги на откосе…»

У дороги на откосеНеизвестно чья могила.Крест застыл в немом вопросе– Непогодой подкосило.

Наклонился, словно пьяный,И хранит свои секреты.Без таблички, безымянный.Все вопросы – без ответов.

Почему же у дороги?Есть, наверное, причины.Не судите слишком строго.Кто там: женщина, мужчина?

Кто лежит на косогоре?Кем он был? Как его звали?И о ком забыли вскоре,Да и помнили едва ли?

Вот времени пройдет немного,Пропадет крест с той могилы,Чуть расширится дорога,И не вспомнят, что здесь было.

Время неостановимо,И не важно, где хоронят.Пролетают годы мимо.Живы мы, пока нас помнят.

23.03.2008

Питер

Небо плачет целый деньТо слезинкою скупой,То, на солнце бросив тень,Дождь идет сплошной стеной.

От Фонтанки до КанавкиЖелто-голубой парад.Не видать зеленой травки,Плит гранитных строгий ряд.

Строгим росчерком решеткиПровожают корабли.Очертания нечетки,И мосты не развели.

Все неточно, скользко, зыбко,Мрачно, серо и светло.Не живет в каналах рыбкаОчень, видимо, давно.

Как люблю я этот город,Не похожий на других.Триста лет – уже не молод,Но ничуть и не старик.

Перешел ты мне дорогу.Я с тобою чуть знаком,Но в душе моей, ей-богу,Ты стоишь особняком.

Вечер

Языком хочу простым:Над деревней – синий дым,Утки – лебеди в прудуЛовят первую звезду.На зеленой на траве,Головою к головеСтада тучные коров,Черно-белых островов.Округлились у коровОчертания боков.Мух и редких комаровОтгоняет взмах хвостов.На поверхности прудаБелых лилий череда.Чуть подальше по холмам —Из дубов зеленый храм.Кудри молодых дубравСмотрят в зеркало канав.Над покосами туман, Травпокошенных дурманСтелет мягко по земле,Словно скатерть на столе.Тишина и благодать.В хатах все ложатся спать.Завтра с солнышком вставать…Неохота умирать.

«Всего-то гриф и дека…»

Всего-то гриф и дека,И семь каких-то струн,А губит человекаВернее, чем гарпун.

Всего-то тихий голосИ глаз лучистый свет —Волшебный этот опусВозносит до небес.

Всего-то свет в прихожей,Картины по стенам.И я здесь не прохожий,Вхожу, как входят в храм.

Всего-то шесть десятков —Какие пустяки!Оставшихся остатков…Довольно вдаль идти.

«Служебные собаки…»

Служебные собакиЗатихли в полумраке.Охранники лихие —Все люди неплохие.

Огромные коттеджи,Рояли и сольфеджио,Ухоженные руки,Изнеженные внуки.

Система наблюденья,Без всякого сомненья,Работает без сбоя.Но я же про другое.

Тут тишина такая,Тут клетка золотая.Подстрижены газоны,Заборы из бетона.

Отдраены дорожки,Породистые кошки,Законность и порядок,Реальность без загадок.

Но я же не о том.Такой красивый дом,А дышится с трудом.

В предвкушении

Обидный пробел в биографии,А, может быть, и в географииРешил я восполнить и вотЯ с дружественным визитом,Хотя не владею ивритом,Сажусь, наконец, в самолет.Припасть я желаю к истокам,Мне снится Иерусалим,И хочется стилем высокимБеседовать запросто с ним.Пройти по земле иудейской,Услышать там русскую речь.От пули арабской злодейскойНадеюсь себя уберечь.Увижу знакомые лицаДрузей, нет которых родней.Жду встречу – вот-вот состоится,Я просто мечтаю о ней.И праздник себе вдруг устрою —За этим в Израиль и спешу.Я в стену записку пристроюИ счастья для всех попрошу.

Времена года