Atomic Heart. Предыстория «Предприятия 3826» - Хорф Харальд

— Я ознакомлюсь. — Молотов сдержанно кивнул. — Ступайте!

Помощник покинул кабинет, и председатель Совнаркома окинул взглядом лежащие на рабочем столе стопки с документами, требующими немедленного рассмотрения. Сегодня придётся закончить рабочий день за полночь, иначе времени не хватит физически. Но записку от Академии наук необходимо изучить сейчас, иначе потом она затеряется в непрекращающемся потоке рутинных бумаг. Молотов распечатал объёмистый персональный конверт, извлёк оттуда пачку листов, густо заполненных машинописным текстом, перемежающимся с графиками, и принялся за чтение.

Порядка получаса он изучал предоставленные данные, после чего извлёк из докладной записки самый последний лист и сосредоточился на авторах данного документа. Фамилии почти всех учёных, являющихся создателями предлагаемой технологии, он слышал не в первый раз. Возглавлял научную группу профессор Сеченов Дмитрий Сергеевич, руководитель НИИ мозга Академии медицинских наук СССР.

Эту фамилию Молотов впервые услышал год назад, в 1937-м, когда предыдущий руководитель НИИ мозга был арестован НКВД и объявлен врагом народа. Негодяй оказался троцкистом, тесно связанным с антисоветским подпольем, стремившимся сместить товарища Сталина и отдать СССР во власть марионеткам капитализма. Вместе с руководителем НИИ мозга была разоблачена целая сеть врагов народа, которую тот создал в своём НИИ, всех их арестовали и впоследствии расстреляли. Списки осуждённых на смертную казнь он подписывал лично, поэтому помнит эпизод с НИИ мозга очень хорошо.

НИИ остался без руководителя и основных своих специалистов. Работу института требовалось, по сути, организовывать заново, и Академия наук назначила на эту должность Сеченова. Профессору Сеченову в ту пору было всего 37, но он уже являлся доктором наук в биологии, медицине и технике. Последнее обстоятельство в тот момент Молотова удивило, но возражать он не стал. Согласно заверениям руководства Академии наук, Сеченов был одним из лучших учеников гениального Бехтерева, уже являлся выдающимся нейрохирургом и имел богатую практику.

Для обновления НИИ мозга, только что вырванного советскими чекистами из кровавых лап подлых врагов народа, данная фигура подходила вполне, и Сеченову было позволено сформировать научные кадры института по собственному усмотрению. Судя по тому, что читает сейчас Молотов, Сеченов подошёл к оному формированию весьма нестандартно.

Помимо медиков, некоторые должности в НИИ мозга занимали учёные, от медицины далёкие, но фамилии их не раз мелькали в докладах Академии наук.

Академик Вавилов Сергей Николаевич, генетик, ботаник, селекционер. О нём в СССР слышал каждый. У него есть собственный институт генетики в Ленинграде, но он, оказывается, дружен с Сеченовым и совмещает у него научную должность. И как только такая научная шишка согласилась на подобное совмещение, да ещё под началом какого-то юнца? Разве это не должно быть для Вавилова унизительно?

Впрочем, к Вавилову у НКВД давно имеются вопросы. Он подозревается в связях с врагами народа, в частности, с троцкистами и правыми уклонистами. Помимо этого, Вавилов часто бывает за границей по роду своей научной деятельности. Выступления на международных научных конгрессах в США и Великобритании, широкое признание в научных кругах капиталистических стран, поддержка Вавиловым арестованных врагов народа из числа учёных — всё это не может не настораживать коммунистическую партию!

Далее, Павлов Иван Алексеевич — физиолог, вивисектор, знаменитый исследователь функционала нервной системы, ещё один советский учёный с мировым именем. Настоящая громада в мире мировой науки, нобелевский лауреат, он тоже руководит собственным институтом, это Институт физиологии Академии наук. Павлова Молотов знал лично. Даже странно, что от него ускользнул тот факт, что Павлов совмещает свою основную деятельность с какой-то не самой высшей должностью в НИИ Сеченова. Как они вообще сошлись?

Судя по докладной записке, произошло это в 1936 году, в Ленинграде. Павлов в тот год едва не умер, именно Сеченов сделал ему операцию, спасшую жизнь великому учёному. С того момента они и стали дружны. Хотя знакомы они, как выясняется, были ещё раньше, через Бехтерева. Сеченов был учеником Бехтерева, а Бехтерев поддерживал с Павловым научные контакты и многое сделал для внедрения в медицинскую практику его теории условных рефлексов. Последнее тоже было Молотову непонятно. Бехтерев и Павлов враждовали, это общеизвестно. Так зачем Бехтереву было помогать своему личному недругу, а Павлову, соответственно, помогать лучшему ученику своего личного недруга? У всех этих учёных мозги набекрень, от них вечно полно проблем.

Кто там ещё? Королёв Фёдор Валентинович. В высшей степени странно и ещё более подозрительно. Королёв — ракетостроитель. Два года назад, в 1936-м, Красная Армия проводила испытания двух его боевых ракет, зенитной и дальнобойной. Как он оказался в НИИ мозга у Сеченова? Он же не имеет к медицине ни малейшего отношения. Зато имеет непосредственное отношение к врагам народа! Его соратники по Реактивному институту обвиняют его в троцкистской деятельности. НКВД настаивает на его аресте, этот запрос лежит на столе Молотова прямо сейчас.

Ещё один учёный, не имеющий отношения к медицине. Курчатов Артемий Николаевич. Это физик-ядерщик, профессор из Ленинграда, буквально на прошлой неделе был выдвинут в действительные члены Академии наук СССР. Что-то там изобретает на тему атома, чушь какая-то, если судить в прикладном плане, но научный мир верит в перспективы. Особенно немцы, что подозрительно уже само по себе. То есть и он совмещает какую-то должность в НИИ мозга? Что там вообще творится, в этом НИИ у Сеченова?!

Молотов просматривал документ страницу за страницей. Дальше — больше! Филимоненко Алексей Петрович. Ещё один физик-ядерщик, и тоже ни малейшего отношения к медицине. Но, судя по докладу, именно он является главным соавтором Сеченова по существу вопроса, изложенного в данной докладной записке.

Челомей Аркадий Михайлович — эту фамилию Молотов слышит впервые. Этот вообще из Киева. Тоже какой-то механик и инженер, но тоже как-то подвизался в НИИ мозга у Сеченова. И помимо него, некий Лебедев Алексей Владимирович, профессор электротехники…

Всё это наводит на мысли о нецелевом расходовании средств в НИИ мозга, находящегося под управлением товарища Сеченова. Однако здравый смысл подсказывал, что Академия наук не могла не знать об упомянутых выше странностях, и Молотов углубился в детали документа. Вскоре выяснилось, что все эти непрофильные специалисты работали с Сеченовым добровольно, на общественных началах. Из всей когорты Сеченова на оплачиваемой должности в НИИ мозга, помимо самого Сеченова, находился только некто профессор Захаров Харитон Радеонович, тоже нейрохирург и биолог, однокашник Сеченова по учёбе у академика Бехтерева, на коей оный Захаров был на три курса младше. Остальные за своё участие в проекте Сеченова не получали денег от государства.

Что же свело воедино столь различных учёных? Судя по докладной записке Академии наук, это работа с какими-то полимерами, изобретёнными Сеченовым. Некая субстанция на основе тяжёлой воды и кремния. Молотов пожал плечами. Тяжёлая вода? Разве вода может быть тяжёлой? Вода да вода, она везде одинакова. Учёным, конечно, видней. Лишь бы это не оказалось ещё одним несбыточным проектом сугубо теоретической направленности вроде атомного супероружия или устремляющихся в космос ракетопланов. Однако же эти полимеры Сеченова всерьёз увлекли несколько лучших умов СССР. Академия наук признаёт их разработки очень перспективными и особо просит дать ход совместному проекту Сеченова и Филимоненко, которому и посвящена данная докладная записка.

Суть проекта — в создании уникального источника энергии — так называемой водородной ячейки, выстроенной на основе полимеров. Водородная ячейка представляет собой водородно-полимерный топливный элемент — электрохимическое устройство, извлекающее водород из окружающего воздуха и трансформирующее его в электрическую энергию. Стандартная водородная ячейка, по обещаниям учёных, должна весить не более пары килограмм, иметь размеры, сопоставимые с буханкой хлеба, и выдавать мощность в десять киловатт. При этом отработанным продуктом реакции водородно-полимерного синтеза будет являться обычный водяной пар.