Сидни Шелдон. Ангел тьмы - Тилли Бэгшоу

Анджела покачала головой.

— Хотелось бы. Но на нем была маска. Балаклава.

— А как насчет телосложения?

— Большую часть времени он был сзади. Не знаю. Приземистый, полагаю. Невысок, но определенно силен. Я сопротивлялась, и он меня ударил. Сказал, что, если начну вырываться, он покалечит Эндрю. Поэтому я перестала сопротивляться.

Слезы заструились по ее распухшим щекам.

— Где в это время был ваш муж? Пытался помочь вам? Поднять тревогу?

— Он… — Она озадаченно поморщилась. Посмотрела на Лайла Реналто, но тот отвел взгляд. — Не знаю, где был Эндрю. Я его не видела. Может, на кровати? Не знаю.

— Все в порядке, — заверил Дэнни, чувствуя, как растет ее беспокойство. — Продолжайте. Итак, вы прекратили сопротивление.

— Да. Он потребовал дать шифр нашего сейфа, и я его назвала. Потом он снова меня изнасиловал. А когда закончил, ударил так, что я потеряла сознание. Когда я пришла в себя, первое, что помню, — вас, детектив.

Она посмотрела Дэнни в глаза, и у того внутри все перевернулось. Он тут же забыл очередной вопрос. Лайл воспользовался наступившим молчанием.

— Кончита, горничная Джейксов, сказала, что украдены все драгоценности Анджелы и коллекция ценных миниатюр. Это верно?

Прежде чем Дэнни успел ответить, что у него нет привычки выкладывать «друзьям семьи» ценную информацию о расследовании убийства, Анджела выпалила:

— Плевать мне на чертовы драгоценности! Эндрю мертв! Я любила мужа, детектив!

— Уверен, что так и было, миссис Джейкс.

— Пожалуйста, найдите животное, которое это сделало!

Дэнни заставил себя вернуться к сцене вчерашнего преступления: покрытый кровью пол, почти отрезанная голова старика, омерзительные, непристойные царапины на голых бедрах, грудях и ягодицах Анджелы Джейкс.

Животное? Самое подходящее слово.

Хорошенькой сестры уже не было у двери палаты Анджелы Джейкс. Пока Дэнни дожидался лифта, к нему ручейком масла подплыл Лайл Реналто.

— Вижу, детектив, вы не слишком высокого мнения об адвокатах?

Тон его сменился с враждебного на снисходительный. Дэнни предпочитал первое. Тем не менее замечание было на редкость точным.

— Что заставило вас сделать такой вывод, мистер Реналто?

— Ваше лицо, — улыбнулся Лайл. — Если только ваша неприязнь не направлена исключительно на меня.

Дэнни ничего не ответил. Лайл продолжал:

— В этом вы не одиноки. Мой отец страстно ненавидел адвокатов. Он был буквально раздавлен, когда я окончил юридический факультет. Видите ли, я происхожу из семьи моряков. Отец был настроен решительно: либо Военно-морская академия США, либо ничего.

Интересно, почему он все это мне рассказывает?

Пришел лифт. Дэнни нажал кнопку, но Лайл вытянул руку и придержал дверцу. Его лицо кинозвезды стало жестким, а кошачьи глаза предостерегающе блеснули.

— Анджела Джейкс — мой близкий друг. Предпочел бы, чтобы вы не донимали ее.

И тут Дэнни не сдержался:

— Это расследование убийства, мистер Реналто, а не игра в двадцать вопросов. Миссис Джейкс — основной свидетель, вернее, в данный момент она и ее горничная мои свидетели.

— Анджела не видела насильника, она уже сказала вам это!

Дэнни нахмурился.

— Я думал, мистер Джейкс тоже был вашим близким другом, и считал, вы хотите, чтобы мы нашли убийцу.

— Разумеется, — бросил Лайл.

— Или, возможно, вы не были так близки с Эндрю Джейксом, как с его женой. Так?

Похоже, это развеселило Лайла Реналто.

— Должен сказать, что для детектива вы довольно плохо разбираетесь в людях. Думаете, мы с Анджелой любовники?

— А разве нет?

— Нет, — ухмыльнулся адвокат.

Дэнни отчаянно хотелось в это верить.

— Это тройное преступление, мистер Реналто, — пояснил он, убирая руку адвоката от двери лифта. — Изнасилование, ограбление и убийство. Настоятельно предлагаю вам не пытаться мешать расследованию, вставая между мной и свидетелем.

— Это угроза, детектив?

— Считайте как угодно, — отмахнулся Дэнни.

Реналто уже открыл рот, чтобы ответить, но двери закрылись, так что последнее слово осталось за противником. Судя по дернувшемуся подбородку и раздраженному лицу Лайла, такое с ним случалось нечасто.

— До свидания, мистер Реналто.

Минут через пять, когда Дэнни уже оказался на бульваре Уилшир, звякнул его мобильник.

— Хеннинг! Что-нибудь есть для меня?

— Боюсь, немного, сэр. Ни в ломбардах, ни среди предложений онлайн ничего не нашлось.

Дэнни нахмурился.

— Слишком мало времени прошло.

— Да, сэр. Я также проверил завещание Джейкса.

— И?.. — оживился Дэнни.

— Жена получает все. Никаких родственников. Никаких благотворительных пожертвований.

— Все — это сколько?

— После уплаты налогов — около четырехсот миллионов долларов.

Дэнни присвистнул. Четыреста миллионов. Веский мотив для убийства. Правда, Анджелу трудно назвать подозреваемой. Вряд ли бедняга могла изнасиловать и избить себя сама. И тут Дэнни вспомнил слова, которые бормотала Анджела вчера ночью: «У меня нет жизни».

С четырьмя сотнями миллионов в банке у нее определенно начнется новая жизнь. Любая. Какую она только захочет.

— Что-то еще? — спросил Дэнни сержанта.

— Так, одна безделица. Драгоценности. Из сейфа украдено безделушек на сумму чуть больше миллиона баксов плюс шкатулка с драгоценностями миссис Джейкс.

Но Дэнни понял, что главное впереди.

— И?..

— И все это не застраховано. Бриллианты тянут на семизначную сумму, и ни один из них не добавлен к страховому полису владельца дома. Кажется странноватым. Не так ли?

Кажется, и очень. Но Дэнни думал не об оплошности владельца бриллиантов.

— Послушай, я хочу, чтобы ты навел справки о парне по имени Лайл Реналто. Р-е-н-а-л-т-о. Говорит, что был адвокатом старика Джейкса.

— Сделаю. Но что мне искать?

— Понятия не имею, — честно ответил детектив.

Глава 2

Марракеш, Марокко, 1892 год

Маленькая девочка смотрела в окно экипажа на грязные оживленные улицы с их шумом, вонью, бедностью и смехом и была уверена в одном: она умрет в этом месте.

Ее послали сюда умирать.

Она выросла в роскоши, в богатстве, а главное — в мире и покое, в огромном, стоявшем в пустыне дворце. Единственная дочь высокородного человека и его любимой жены, она получила имя Мириам в честь матери великого пророка, и еще одно — Бахья, что означало «самая красивая». С раннего детства она не знала ничего, кроме любви и похвал. Спала в комнате, отделанной золотом, в постели из резной слоновой кости. Носила шелка, вытканные в Уарзазате, выкрашенные в Эссауире охрой, индиго и мареной и за большую цену доставленные с Ближнего Востока. Служанки одевали ее, купали, кормили, читали Коран, обучали музыке и поэзии — древней поэзии ее пустынных предков. Она была прекрасна не только лицом, но и душой. Милая, красивая и добрая — ребенок, о котором мог мечтать любой благородный отец, драгоценность, ценимая выше рубинов, аметистов и изумрудов, украшавших шеи и запястья всех четырех жен ее отца.

Дворец с его прохладными тенистыми дворами, фонтанами и птичьим пением, блюдами засахаренного миндаля и серебряными чайниками сладкого чая с мятой заключал в себе весь мир Мириам. Место наслаждения и покоя, где она играла с братьями и сестрами, защищенная от безжалостного солнца пустыни и других жизненных опасностей толстыми каменными стенами. Если бы не одно неожиданное ужасное событие, Мириам, вне всякого сомнения, провела бы остаток дней в этой благословенной позолоченной тюрьме. Но ее идиллическое детство закончилось в десять лет. Резко и бесповоротно. Лейла Бахья, мать Мириам, сбежала от мужа с другим мужчиной. Как-то ночью исчезла в пустыне, и ее так и не нашли.

Абдулла, отец Мириам, был хорошим и благородным человеком, но измена Лейлы подкосила его. Он все больше замыкался в себе и перестал заниматься хозяйством. Тогда на сцену вышли остальные жены, вечно ревнующие к Лейле, которая была моложе и красивее. Кроме того, Абдулла всегда любил Мириам больше других детей. Поэтому было решено избавиться от девчонки. Подстрекаемые Римой, амбициозной первой женой, они постоянно приставали к мужу, уговаривая его отослать ребенка.

— Она вырастет такой же змеей, как ее мать, и всех нас погубит.

— Она слишком похожа на нее.

— Я уже видела, как она строит глазки молодым слугам и даже Касиму, собственному брату.

Наконец, слишком ослабев, чтобы сопротивляться, и слишком убитый горем, чтобы смотреть в лицо любимой дочери, тем более что Мириам была копией Лейлы, вплоть до мягкого изгиба густых ресниц, Абдулла поддался требованиям Римы и решил отослать Мириам к Сулейману, одному из своих братьев, богатому торговцу тканями в Марракеше.