От сердца к сердцу - Нора Филдинг

Девушка рассмеялась.

– С удовольствием. Если потребуется, в любое время приходите за советом. Вы великолепно смотритесь, вам это известно? Если еще сделать стрижку…

– Стрижку?

– Я просто подумала, что…

Мэгги неуверенно провела рукой по волосам.

– Да, конечно.

– Я знаю одного прекрасного стилиста, Джимми. Он большой мастер по части причесок. – Продавщица порылась в кармане и извлекла потертую рекламную карточку заведения, называвшегося «Экстази». – Доверьтесь Джимми, он лучший парикмахер. И еще… – Она неуверенно умолкла. – В общем, простите, что говорю об этом, но если вы решили совершенно изменить образ…

– Да?

– Тогда позволю себе заметить, что эти очки были модны еще в восьмидесятые годы.

– Непременно куплю новые. Спасибо. Что-нибудь еще?

Продавщица покачала головой.

– Загляните к нам, когда полностью преобразитесь. Уверена, что не узнаю вас.

Мэгги никогда не откладывала на завтра того, что можно сделать сегодня, поэтому, вернувшись домой, она сразу договорилась по телефону о встрече с окулистом, а потом и с Джимми из «Экстази». Насчет волос Мэгги сомневалась больше всего. Ей вовсе не улыбалась перспектива вернуться из салона красоты с черно-белыми прядями на голове. Она хотела выглядеть по-другому, но отнюдь не как Круэлла де Вил – злобная дамочка из фильма «Сто один далматинец».

Джимми оказался манерным болтуном, с яркой внешностью и страстью к коллекционированию тропических аквариумных рыбок. Отдав себя в его руки, Мэгги быстро перестала наблюдать за тем, что он делает, стараясь уследить за разговором.

После того как ей вымыли голову и попросили вернуться в кресло, Джимми взял ножницы и принялся за дело.

– Знаете, сдается мне, что вы не очень следили за волосами, они выцвели, – заметил он. – Уверен, у них не всегда был этот мышиный оттенок.

– Верно, – сдержанно кивнула Мэгги. – Раньше я была куда привлекательнее.

Сарказм этого заявления был очевиден ей одной.

– Я освежу вас. Сделаем цвет красного дерева с легкой примесью бордового. Как вам нравится подобная идея?

Ей нравилось все, что не напоминает полосатую шкуру зебры.

Когда прическа наконец была готова, Мэгги не поверила собственным глазам. Ее волосы стали буйными, молодыми. Вместе с тем в них ощущалась нежность.

– Какая прелесть! – воскликнула она.

Джимми кивнул.

– Я постарался сделать нечто свеженькое, но пригодное для каждого дня, а не для пышных великосветских раутов.

– Именно то, что нужно! – счастливо хихикнула Мэгги, осторожно трогая волосы. – Просто блеск!

– Намечается бурное свидание?

Мэгги действительно собиралась повидаться с Брайаном, но совершенно не была уверена, что их встреча пройдет так уж бурно.

Тем не менее она настраивала себя на оптимистический лад. Вероятно, ей давно уже следовало подумать о перемене образа.

– Что ты сделала с волосами?! – изумленно воскликнул жених, едва Мэгги открыла ему дверь.

Ее улыбка медленно увяла.

– Тебе не нравится?

– Какой-то рыжий цвет… Ты уже не так молода, чтобы красить волосы подобным образом. Это… это… – Брайан явно не мог найти слов, но возмущенное выражение на его лице было весьма красноречивым.

Мэгги повернулась и ушла в гостиную, где принялась переставлять фарфоровые фигурки, коих у нее была целая коллекция. Она поместила мальчика-рыболова рядом с хористкой, оставив в одиночестве малыша, несущего на палке котомку.

Да здравствует анархия! – пронеслось в ее голове. И вообще, нужно упаковать фигурки в коробку и спрятать подальше, а гостиную оформить заново. Лучше всего в авангардном стиле.

Так-то оно так, но фарфоровые игрушки некогда принадлежали матери, а Мэгги была человеком сентиментальным. Поэтому она со вздохом расставила фигурки на прежние места и включила свет.

Вся жизнь Мэгги, за исключением учебы в колледже, прошла в этом доме. Сначала детство, затем период после смерти отца. Вероятно, для нее просто настало время перемен.

Брайан переминался с ноги на ногу, стоя на краю индийского ковра времен британского правления и явно не зная, как теперь должен обращаться с Мэгги. Он обеспокоенно хмурился.

Как хорошо Брайан вписывается в эту комнату! – подумала Мэгги. Старомодный человек среди старомодной обстановки. Наверняка он даже не подозревает, что его галстук чересчур узок, а свитер настолько стар, что скоро снова войдет в моду.

Прежде Мэгги тоже неплохо вписывалась в интерьер гостиной. Но с недавних пор этому пришел конец.

Она не виделась с Брайаном с пятницы, когда он утром не разбудив ее и не прощаясь срочно уехал в больницу. Впрочем, тем вечером он позвонил Мэгги. В его голосе ощущались усталость и беспокойство. Роды оказались трудными. Брайан извинялся за то, что ему пришлось уйти, и спрашивал, не смогут ли они встретиться у нее во вторник за ужином, раньше он не мог, так как у него дежурства в больнице.

Мэгги подумала о ребенке и молодой матери и порадовалась, что оба выжили с помощью Брайана, хотя она тогда и обиделась немного на своего жениха.

И вот он вновь стоит в ее гостиной. Ни цветов, ни извинений, ни бутылки вина. Ни даже приглашения в ресторан. Все как обычно: она готовит ужин для доктора Харроу. Но если бы Брайан бросился к ней, схватил в объятия и увлек в постель, Мэгги бы явно не возражала, и даже наоборот…

Она бросила на своего жениха взгляд, который постаралась сделать томным и завлекательным.

В ответ Брайан с энтузиазмом потер руки.

– Неужели я слышу запах тушеного мяса? Чудесно! Умираю с голоду.

Мэгги, старавшаяся вести себя прилично, вела за столом обычную вежливую беседу. Однако внутри медленно закипала, как говядина в горшочке.

Позже, пока она мыла посуду, Брайан читал газету. Затем они пили кофе в гостиной, как семидесятилетняя супружеская пара.

Мэгги почувствовала, что в ее груди зарождается вопль протеста. Она любила своих родителей, но в процессе жизни с ними словно каким-то образом потеряла индивидуальность. И сейчас ей нужно было что-то с этим делать, возвращать себя. Возможно, проблема заключается не только в их с Брайаном сексуальной жизни. Может, это само жилище виновато.

– Я тут подумала, не продать ли мне свой дом, – произнесла она, обкатывая новую мысль в голове, а слова на языке.

– Ммм?

Газета вновь зашелестела в руках Брайана. На этот раз он аккуратно сложил ее вчетверо и поместил на стоявший рядом журнальный столик.

– Я говорю, может, продать этот дом?

Брайан несколько мгновений молча смотрел на нее. Затем улыбнулся.

Мэгги знала эту улыбку – покровительственное и одновременно снисходительное выражение. «Не волнуйся, все будет в порядке, ведь я же доктор». Когда жених смотрел на нее так, Мэгги хотелось дать ему пощечину.