Не? Сказки! - Сергей Викторович Зверяка

Он еще раз взглянул на холст и мельком посмотрел в блестящие глаза Леночки.

«Пусть так и будет. Она – часть вечного. Это важнее.» – украдкой прошептал парень.

Его рука сама потянулась к покрывалу. Он быстро накрыл картину.

«Что же теперь делать? Вероника наверняка придет поинтересоваться, где ее дочь. Что делать? Да! Нужно вымыть кружку. Одна для меня. Все правильно» – в панике бормотал Виталий.

Юноша спешно вымыл одну кружку и вытер ее полотенцем. Потом он взял тарелку и перегрузил печенье на первую попавшуюся под руку салфетку.

– Пойду сам отнесу тарелку. Главное спокойствие, иначе мой шедевр пропадет навеки, а ведь мне еще нужно осадить Ивана Аркадьевича. Итак, спокойствие.

Парень спустился на этаж ниже и постучался в дверь. Ждать долго не пришлось и на пороге тут же появилась миловидная девушка в домашнем халате.

– О! Привет, Вероника, спасибо за печенье, очень вкусно.

– Привет. Да не за что. А Леночка разве не у тебя.

– Да… Нет. Она мне принесла печенье и практически сразу же ушла.

– Странно. Где же она? Я ей говорила сразу же возвращайся.

– Не знаю. Ну да не нервничай, мало ли какое занятие для себя дите найдет? Вернется обязательно.

На этих словах он попрощался с Вероникой и вернулся к себе в квартиру.

«Не могу обманывать Веронику. Не могу. Даже если у меня получится вернуть девочку, как я им в глаза смотреть буду. Не могу! Что же делать? Что произошло? Как?» – снова вел сам с собой беседу Виталий.

Парень подошел к картине и сорвал покрывало. Девочка стояла все на том же месте неподвижно. Легкая улыбка на ее лице с каждым разом прорисовывалась все отчетливее.

«Как ты сюда попала? Если бы ты могла мне ответить… Так…, когда я увидел, что листья шевелятся, что я сделал? Пошел к холсту, чтобы притронуться. Да! Точно! Вот и отпечаток маленького пальчика прямо на картине. Неужели одного прикосновения достаточно, чтобы картина взяла человека к себе. Ну, будь, что будет!» – после сказанного Виталий прикоснулся к холсту. Его палец слегка влип в податливую масляную краску, но ничего не произошло.

«Леночка, ты свидетель тому, что я хотел помочь. Ничего не произошло. Ну что же, тогда я буду стеречь эту картину как зеницу ока. Никто больше не дотронется до нее.» – с этими словами холст вновь был спрятан под покрывалом.

Прошло три дня. Пришло время зашиты дипломов. Многие студенты написали огромные сопроводительные тексты к своим произведениям, в которых рассказывали, какую методику применили при создании того или иного полотна, что их вдохновило и много других деталей. Виталий же не хотел показывать свое творение никому. В восемь часов он еще был дома.

«Не могу я хвастаться живой картиной. Не могу! Леночка – это не просто персонаж, а живой человек. Как я могу хвастаться ею на выставках?» – измеряя шагами комнату, бормотал Виталий.

Он отдернул покрывало с картины. Леночка стояла все так же не подвижно. Единственное, что изменилось – исчезла ее легкая улыбка. Теперь это была абсолютно серьезная девочка, словно обидевшаяся на что-то. Увидев это, парень сказал: «Да, я не могу вечно прятать тебя в темных чуланах и подвалах. Ты должна стать звездой, горящей для всех людей. По крайней мере до того момента, пока я не найду способа тебя оттуда достать».

Лицо девочки вновь осветилось улыбкой. Юноша накрыл картину покрывалом и направился в университет. Он был на месте около девяти часов. Лекционный зал, где проходили защиты, был практически пуст. Оставалось буквально парочку испуганных студентов и день у экзаменационной комиссии был бы окончен. Эта картина дополнялась бесконечными возмущениями Ивана Аркадьевича.

– Вы представляете, какой-то Девятов пообещал показать мне шедевр? Ну ничего, наверное, обычный выскочка. Исключим его, да и все дела.

– Не спешите с выводами, Иван Аркадьевич. Готовьте руки для аплодисментов, – при этих словах Виталий вошел в аудиторию.

Лицо его слегка покраснело, поскольку картина не была легкой ношей и дополнительная спешка также дала о себе знать. Холст был скрыт под покрывалом. Виталий молча установил картину и повернулся лицом к комиссии.

Иван Аркадьевич тут же сказал: «Ну-с, молодой человек, начинайте свой доклад».

– Я ничего, кроме картины, не подготовил.

– Ну, Девятов, Вы понимаете, что подобная подготовка ничем другим, кроме, как исключением не закончится.

– Да, понимаю. – При этих словах юноша сдернул с картины покрывало.

Вся комиссия замерла. С картины на них смотрела улыбающаяся девочка. Природа вокруг нее буквально дышала жизнью. Профессор молча поднялся, медленно согнул свои руки в локтях и тихонько захлопал. Он подошел поближе к картине и посмотрел на ее детализацию.

–Да, юноша, я удивлен. Поздравляю. Пять.

Профессор молча вышел. Виталий набросил на картину покрывало и также удалился из аудитории. Он вышел из здания университета и остановился перевести дух возле ларька Союзпечати. Сюда как раз завезли новый выпуск «Комсомольской правды» от 12 октября 1953 года. На ее первой полосе была размещена фотография Леночки.

– Да. В этом городе я жить больше не смогу. Моя картина тоже.

***

С того момента прошло много лет. Наступил 2015 год. В сентябре все дети спешили в школу. Конечно же, разные дети по-разному относились к началу учебного процесса. Две подруги, Нина Синичкина и Настя Великина, не спеша шли на первый урок.

Нина постоянно что-то рассказывала, Настя просто слушала и обдумывала что-то свое.

– О! ИЗО! Люблю ИЗО. Да еще и первым уроком. Я альбом уже купила и карандаши. Ну и краски! Все есть. Благо, что учитель поменялся. А то эта старая, как ее. Ах да! Виолетта Сидоровна, мягко говоря, меня уже достала. Старшеклассницы говорили, что новый препод – молодой человек по имени Виталик. Ему 27, кажется, – не переставая, говорила Нина.

– Блин, до чего ж Нинка болтливая! Рисовать она любит… Бред это все. Ну да, нарисует кто-нибудь что-то красивое. Ну и что дальше? Памятник ему поставить? Бред! Красота от природы – вот это да. Я же могу мальчишками вертеть. Вот это мне нравится, а все остальное – только трата нашей молодости. Ну да ладно, сейчас увидим, что и как.

– Привет, Настя, – послышалось где-то из-за спины.

– А это ты. Да, привет – ответила она.

– Опять этот заучка Ваня. Не знаю, как можно быть таким серьезным в седьмом классе! Наш возраст дает кучу возможностей. Бери нарушай правила, бегай без умолку. Ты же мальчишка, а я буду посмеиваться над тобой и говорить, что ты придурок. Так же намного проще! К чему сложности? – так