Почтальон - Бентли Литтл

– Я?

– А кто же еще?! Ладно, иди неси письмо. Я пока обуюсь и разберусь с купонами.

Хмыкнув, Дуг направился к почтовому ящику. Забрав конверт, он вернулся в дом. Триш задернула шторы, пытаясь спастись от послеполуденного солнца. На небольшом столике рядом с вешалкой работал вентилятор. Его корпус, повернутый под прямым углом, создавал поток ветра по левой стене между печкой и книжным шкафом, где на диване перед телевизором развалился Билли. Показывали «Флинтстоунов».

– Выключи! – воскликнул Дуг. – Почему нужно весь день сидеть у телевизора?

– Это «Флинтстоуны», – возразил сын. – А кроме того, сейчас лето. Что мне еще делать? Читать?

– Было бы неплохо.

– Никто не читает ради удовольствия.

– Мы с мамой читаем.

– А я нет.

– Почему?

– Я читаю только по необходимости. Этого достаточно.

– Когда фильм закончится, я выключу телевизор, – покачал головой Дуг. – Постарайся найти себе другое занятие.

– Ладно, – недовольно буркнул Билли.

Триш вышла из спальни в темных очках, с сумочкой через плечо и ключами в руке. Она нарядилась в новые белые шорты и тонкую белую блузку-матроску. Ее длинные каштановые волосы были собраны в «конский хвост».

– Ну, что скажешь? – проговорила она, поворачиваясь, как манекенщица. – Похожа на Сьюзен Сент-Джеймс?

– Вылитая Эйб Вигода! – откликнулся Дуг.

Триш толкнула его в плечо.

– Больно!

– Так и предполагалось. Нам что-нибудь нужно, кроме молока, хлеба и еды на ужин? – проговорила она, забирая со столика листок с перечнем покупок.

– Коку! – тут же откликнулся Билли.

– Посмотрим, – ответила мать, пряча список в сумку.

Дуг легко прикоснулся губами к ее щеке.

– Хорошо. Спасибо.

– Завтра будешь красить, не забудь!

– Завтра буду красить, – согласился он.

Трития вывела свой «форд» модели «бронко» на подъездную дорожку, развернулась и покатила к шоссе, ведущему в город. В салоне автомобиля работал кондиционер. Первые секунды воздух казался затхлым, сырым, но скоро стал приносить настоящую прохладу и свежесть.

Между деревьями, посаженными вдоль дороги, просвечивали дома соседей. Грунтовка поднималась по склону холма, потом ныряла вниз, к ручью. С уверенностью местного жителя Триш, не снижая скорости, пересекла неглубокий поток. Шины «бронко» взметнули стены брызг.

Постепенно грунтовая дорога перешла в асфальт. У первого перекрестка Триш снизила скорость. Она была довольна, что наступило лето, что Дуг закончил работу, но нынче она собиралась внести несколько изменений в привычный распорядок жизни. Она поступала так каждый год. Да, разумеется, он в отпуске, и это хорошо, но ей тоже необходим отпуск, хотя, к сожалению, нельзя взять отпуск от обязанностей матери и домашней хозяйки. Это круглогодичная, круглосуточная работа. Если пустить все на самотек, Дуг может все лето проваляться с книжкой в руках, абсолютно ничем не занимаясь. Ей приходилось напоминать ему, что пища, которую он ест, должна быть приготовлена, а тарелки после еды должны быть вымыты, что дом требует постоянного внимания и сам по себе ремонтироваться не умеет. От Дуга не требовалось быть матерью. Но он мог хотя бы частично взять на себя заботы по хозяйству – пылесосить, мыть посуду, убирать двор.

На Триш все равно лежала львиная доля работы, и было бы замечательно ее с кем-нибудь поделить.

Трасса делала поворот у стоянки трейлеров и выходила на главное шоссе. Триш включила указатель поворота и свернула налево. Город ей показался более тихим, чем обычно. На автостоянке Бэйлеса стояло всего несколько машин. По шоссе в основном катили автофургоны туристов, направляющихся отдыхать на озера или возвращающихся оттуда. Но обычной суеты второй половины понедельника – рабочего дня – не было и в помине. Триш проехала мимо станции «Эксон», развернулась на кольце "К", выехала на Пайн-стрит и подрулила к зданию почты.

Обычно на почте было многолюдно, и сегодняшний день не стал исключением. Небольшую автостоянку заполонили старенькие легковушки, пыльные пикапы. Триш показалось, что нынче народу значительно больше. Машины стояли даже вдоль улицы.

Не желая стоять в длинной очереди, Триш проехала чуть дальше и вырулила на стоянку у офиса местного мануальщика. Поставив машину под раскидистой сосной, она перешагнула через невысокий кирпичный заборчик, отделявший территорию дома от почтового отделения. Триш обратила внимание на мачту перед темно-кирпичным фасадом: американский государственный и флаг штата Аризона оказались приспущены. Она попыталась вспомнить, кто из знаменитостей скончался в этот день, но не смогла.

Может, скончался какой-нибудь важный человек, а она еще ничего не слышала?

Триш поднялась по ступенькам и толкнула массивную дверь. Кондиционер с водяным испарителем немного понижал температуру внутри помещения, но значительно увеличивал влажность. Длинная очередь тянулась от приемного окошка через всю комнату и заканчивалась в соседнем холле, где располагались индивидуальные боксы для корреспонденции. За стойкой работал сам Ховард Кроуэлл, почтмейстер. Трития мгновенно обратила внимание на черную траурную повязку у него на рукаве.

В животе моментально образовался холодный комок. Инстинктивная, неосознанная реакция.

Она заняла очередь за Грэйди Дэниэлсом, который едва ли не первый раз в своей жизни стоял абсолютно молча и неподвижно.

– Жаль, – со слезами в голосе проговорил он. – Чертовски жаль.

– Кто?

– Ронда.

– Что случилось?

– Вы не слышали?

Она покачала головой.

Грэйди понизил голос.

– Вышиб себе мозги нынче утром. Из дробовика.

– Следующий, – оцепенело произнес почтмейстер, поднимая взгляд на очередного клиента.

Пока продвигалась очередь, Трития не сводила глаз с Ховарда. Судя по красным, опухшим векам и горящим щекам, почтмейстера глубоко потрясла эта трагедия. Его обычно громогласный голос превратился в едва различимый шепот; пальцы, наклеивающие марки и отсчитывающие сдачу, дрожали. Боб Ронда не был просто его сотрудником. Он был его ближайшим другом. Каждую субботу их можно было увидеть в «Коралле» наслаждающимися под стаканчик-друтой кантри-музыкой «Первопроходцев Тонто» и обсуждающими мировые проблемы. Жена Ховарда сбежала два года назад, хотя бедняга продолжал настойчиво твердить, что она уехала в Тусон ухаживать за больной матерью. С тех пор они с Рондой стали «не разлей вода». Элен, жена Ронды, частенько жаловалась, что муж больше времени проводит с Ховардом, чем с ней.

Очередь тем временем продолжала двигаться. Они с Грэйди уже подошли к самому окошку.