Провинциальный детектив - Фридрих Незнанский

Алька так ничего толком не смогла объяснить, все было «странно», «непонятно», «нехарактерно» и так далее. Может, просто ей лично не понравилась эта женщина. Ей, конечно, никакие женщины не нравились, но, может, эта особенно? В любом случае, Аля подтверждала его собственное смутное ощущение относительно этого дела. В порядке рабочего бреда: может, она его сама «заказала», а теперь подозрения отводит? На это Алевтина намекала? Нет, вряд ли. Усложнять не надо. Рабочий бред – он иногда бред и есть. Для начала примем вариант, что все так, как она говорит. Мужа убили, в душе – пустота, ее надо заполнить. Для этого нужно поскорее узнать, кто это сделал, а рыбинские коллеги вполне могут «подтормаживать на поворотах». И, скорее всего, здесь важен не результат, а именно процесс. Сейчас она собранная, кажется, будто для нее речь идет о решении некой серьезной деловой задачи. Узнает она, кто его убил – и что, станет ей от этого легче? Поезд со скрипом затормозил. Последняя остановка перед конечной. На ночь глядя, в голову лезут мысли, прямо скажем, мало связанные с сутью предстоящего дела. Копаться в психологии заказчика – занятие неблагодарное, а главное, чаще всего совершенно бесполезное. Приедем на место – будем выяснять, кому было выгодна смерть Смородского. Надо абстрагироваться от этого навязчивого намека на «преступление и наказание». «За что убили моего мужа?» Думается, все-таки, не «за что», а «почему». Такие радикальные способы решения проблем сейчас (и особенно сейчас) выбирают, только когда на кону большие деньги. Чего ради кто-то – потенциальный убийца или заказчик – будет рисковать своим спокойствием? Версию мести, конечно, окончательно отбрасывать не надо, будем держать ее «на периферии сознания», так сказать, про запас, но ориентироваться все же нужно на предметную, логичную мотивацию. С «шекспировскими страстями» нынче туго, народ пошел практичный. Нет, случаются, конечно, убийства из ревности или из мести, но чаще всего это «бытовуха» в состоянии аффекта. Пришел, увидел, придушил… В первую очередь, надо разобраться, в каком состоянии бизнес. Много ли долгов, какова рентабельность. Кто компаньоны? Какие были планы…

Смородская была далека от дел мужа. Как успел выяснить Турецкий во время разговора в агентстве, такая отстраненность была позицией.

– Анна Федоровна, первая мысль – не факт, что правильная – убийство связано, выражаясь казенным языком криминальной хроники, с «профессиональной деятельностью потерпевшего». Чем больше информации вы мне предоставите о состоянии дел вашего мужа, тем легче мне будет работать.

Смородская молча теребила салфетку.

– Я понимаю, что такую информацию направо – налево раздавать опасно, но, раз уж вы ко мне обратились, вы должны мне максимально доверять. Как врачу. Это необходимо…

– Я понимаю, но, к сожалению, много не расскажу. Не потому, что не хочу, а потому, что на самом деле мне особенно нечего сказать. Я в последнее время старалась не вникать в детали. Я точно не знаю, что там у Олега происходило. Внешне все выглядело очень благополучно. Могу сказать это просто исходя из уровня жизни. Он неуклонно повышался.

Последнее прозвучало нарочито наивно или преднамеренно отчужденно, как будто речь шла о соседе, который каждый месяц меняет машину. Как можно не интересоваться деньгами собственного мужа? Ведь это точно так же и ее деньги.

– Не поймите превратно. Олег ничего не старался от меня скрыть. Это было мое решение, моя позиция. Мне так спалось спокойнее. До последнего времени, пока его не убили. У меня своя – пусть не очень яркая и успешная – профессиональная жизнь. В сейфе всегда были наличные. Я уже в том возрасте, когда люди понимают, что все может когда-нибудь закончиться. И эти наличные в сейфе – тоже. Я смогла бы жить и по-другому. Впрочем, я не о том… Я отдам в ваше распоряжение все документы, которые Олег хранил в доме. Остальное постарайтесь выяснить в конторе.

Слово-то какое – «контора»! Не «офис», а незатейливая, старорежимная «контора». Эта женщина случайных слов не употребляет. А насчет «смогла бы жить и по-другому», так в это верится с трудом. «По-другому» – это как? Турецкий оценивающе, по-мужски взглянул на это холеное, ухоженное лицо. Тут и массажи антивозрастные, и ботокс наверняка. По поводу «пластики» не уверен, надо будет у Альки спросить, она такие вещи мгновенно «сканирует».

Смородская глаз не отвела. Если б не знал, что это жена «вылупившегося» в 90-е годы воротилы, подумал бы, что здесь «старые деньги». Холод, уверенность, достоинство – прямо английская леди! Откуда что берется? И какая у нее такая «профессиональная жизнь»?

Хотел спросить, чем же она занимается, кроме хождений по салонам красоты, но вопрос как-то сам собой ускользнул. Впрочем, это успеется.

В поезде можно раз за разом «прокручивать» долгий, вязкий разговор, присматриваться к деталям, «искать блох». С завтрашнего дня времени на рефлексию не будет. В первую очередь – контора. Турецкий улыбнулся. Он тоже про себя начал так называть офис успешного рыбинского предпринимателя. Потом нужно заглянуть к коллегам. Здесь все должно пройти гладко. Начальник местного угрозыска, как практически случайно выяснилось, когда-то учился с товарищем Турецкого, заместителем генпрокурора Меркуловым. Обнаружилась эта почти родственная связь действительно нежданно-негаданно. Косте, как всегда, что-то внезапно понадобилось. В десять вечера того самого дня, когда «Глорию» посетила Смородская, мобильный Турецкого возмущенно запиликал. На экране высветилось «Костя».

– Надо увидеться. Как насчет завтра?

– Если только рано утром. У меня в четыре поезд.

– Нет, в первой половине дня не могу. Тогда отложим до приезда. Это важно, но, в принципе, не очень срочно. А куда и зачем ты собрался, если не секрет, конечно?

Турецкий усталым голосом в нескольких словах изложил суть дела, которое ждало его в Рыбинске. Услышав название города, Меркулов многозначительно хохотнул.

– Передавай привет Леше Подгурскому. Ты там мимо него не пройдешь, все дороги ведут в его кабинет. Давно его не видел.

– А откуда ты рыбинских деятелей знаешь?

Тут Турецкий понял, что сейчас нарвется на цветистую сагу о трудных годах учебы. В принципе, обошлось «малой кровью». Костя, похохатывая, вспомнил пару баек о том, как они с Подгурским грызли гранит юриспруденции, после чего резко сменил интонацию.

– Имей в виду – если что не так, ты там не один. Обязательно в первую очередь зайди к Леше – он тебе весь окрестный пейзаж распишет в лучшем виде. Когда обратно думаешь?

– Да не спрашивай. Там все как-то мутно. Пока не буду загадывать. Боюсь, даже неделей не обойдется. Погляжу своими глазами, и как что-то станет ясно, позвоню.

В общем, с Подгурским получилось удачно. Турецкий по себе знал, что никто не любит, когда пришлые люди влезают в дела. Но он тут выступает не совсем «варягом». Спасибо Косте. Остается надеяться, что у Подгурского воспоминания о годах учебы столь же трогательные.

Ирина на очередной отъезд никак не отреагировала. В последнее время она перестала проявлять яркие эмоции. Едешь – хорошо, возвращаешься – ладно. Тут и оправдываться-то смешно, не для собственного же удовольствия он срывается с места. Сейчас эти вечные командировки стали не такие опасные, как десять лет назад, например. Казалось бы, живи и радуйся. Но что-то непоправимо сломалось. Отчуждение росло.

Это был неуправляемый процесс. С некоторых пор в командировки хотелось уезжать надолго и желательно – далеко. В этом контексте Рыбинск – не самый лучший вариант. Турецкий неожиданно для себя хмыкнул вслух. Да-а, если так дальше пойдет, финал истории предугадать нетрудно. Будет еще одна загадка для знакомых: как, столько лет вместе, дочь взрослая – и развелись? Зачем? Как это возможно? Да вот так! Впрочем, до этого пока не дошло.

По красивым местам едем, да вот беда – не видно уже ничего. За окном – хоть глаз выколи. Поезд замедлил ход, приближаясь к платформе. Аля забронировала номер в гостинице, он даже не стал уточнять, в какой. Надо глянуть в заботливо собранную ею папочку – там все: документы, номер брони, подшивка бумаг – то, что «продвинутому сотруднику» удалось накопать за вечер о местном бизнес-сообществе. Интернет – великая сила. Он просмотрел перед отъездом плоды Алькиных праведных трудов – тут понемногу обо всех крупных предприятиях города, кто чем владеет, кто чем «рулит». Посмотрим, насколько все это пригодится. Турецкий дождался, пока вагон опустеет. Он не любил выходить первым, особенно на перрон, на котором его никто не ждет. Смородская предлагала прислать за ним водителя, но он отказался. Не хотелось никаких, даже вполне естественных, любезностей от этой высокомерной «вдовушки». Перед зданием вокзала дежурила парочка ведер с гвоздями, именуемых «такси». Сейчас – в гостиницу и спать. Завтра – в контору.