Покорители мира - Элеонора Кременская

4

Мишка захлопнул книгу по нестандартной истории России и оглядел лица притихших брата и сестер.

– Ты думаешь, мы не сможем продолжить дело папы и мамы? – тихо спросила Маринка, вытирая мокрые от слез, глаза.

– Посмотрим, – уклончиво ответил Мишка.

Лиза задумчиво поглядела в окно:

– Мы живем в страшные времена, – произнесла она, – на Украине к власти пришли фашисты.

– Ненормальные, – подтвердил Сашка.

– Убийцы! – запальчиво выпалила Маринка.

– Но почему они пришли? – недоумевала Лиза. – Откуда они такие?

– Расисты! – подсказал Мишка.

– Есть такая наука «Евгеника», ею вдохновлялся Гитлер, – проговорила Лиза, размышляя.

– Но ведь Гитлер горит в геенне, разве не так? – с отчаянием в голосе, выкрикнула Маринка, прижимая кулачки к груди.

– Дело не в Гитлере, – покачала головой Лиза и продолжила, – папа жил на Украине. Ему было тогда пять лет. И он помнит, как его отца украинцы обзывали «кацапом».

– Дедушку? – воскликнул Сашка.

– Дедушку, – подтвердила Лиза, – русских и тогда третировали, делали вид, что не понимают русского, а в школах обязателен был украинский язык.

– Напомни, какой это был год? – задал тут вопрос Мишка.

– Тысяча девятьсот семьдесят пятый, – со значением в голосе, произнесла Лиза.

– Сорок лет прошло, – удивился Сашка.

– Для ненависти нет времени, – покачал головой Мишка.

– Но украинцы такие же люди, как и мы! – горячился Сашка.

– Вы все не то говорите, – вмешалась Маринка, – есть нибируйцы, они и сводят людей с ума, им надо, чтобы мы друг друга уничтожили.

– Нибируйцы? – переспросил Сашка. – Это что еще за звери?

Маринка объяснила.

Родные помолчали.

– А, почему они не могут просто захватить планету? – недоумевал Сашка.

– Ты не понимаешь, – печально улыбнулась Маринка, – есть Дьявол, и есть Бог.

– Они не допустят? – догадался Сашка.

– Дело не в этом, – Маринка помолчала, собираясь с мыслями, – просто существуют космические законы.

– Не убий? – высказался вслух Мишка.

– Они хотят, чтобы мы убили друг друга, – понял Сашка, – сами! И занимаются тотальным внушением!

– И для того ядерное оружие! – сказал Мишка.

– И атомные бомбы! – поддержала братьев Лиза.

– И убийство мирных людей на Донбассе! – выкрикнул Сашка, вскакивая. – Ух, вмазал бы я этим нибируйцам!

– И я! – выскочил тут Поспешай и нисколько не скрываясь, забегал по кабинету.

5

– Они близко, они придут за вами!

Лиза, без остановки, визжала, забравшись в кресло с ногами. Мишка смотрел, раскрыв рот, а Сашка, торжествуя, тыкал пальцем:

– Я говорил, я вам всем говорил!

Маринка буднично доложила:

– Это Поспешай!

– С ума сойти можно! – взяла, наконец, себя в руки Лиза и велела, напуская на себя строгий вид. – А ну, остановись!

Поспешай остановился, уперев руки в бока, с вызовом уставился на девушку.

– Что ты такое? – размеренно, как учительница, спросила она.

Поспешай презрительно фыркнул:

– Кто бы говорил! Вы, люди, рождаетесь, учитесь, работаете, выходите на пенсию, умираете и, теряя все свои навыки приобретенные в процессе жизни, рождаетесь заново, чтобы опять учиться, работать, выходить на пенсию, умирать, прямо, как белки в колесе!

– Мы не виноваты! – возразила Маринка.

Поспешай задумался:

– Теперь и не упомню, виноваты или нет, поищите ответ среди книг о мировых религиях, – посоветовал Поспешай, указывая на книжные шкафы.

– А я, – сказал он, обращаясь к Лизе, – один из ангелов!

И видя затруднение в ее глазах, пояснил:

– Ушел вместе с Люцифером и дверью хлопнул!

– Причина! – потребовала Лиза.

– Яблоком раздора были люди! – кивнул Поспешай и добавил. – Тогда от Бога ушло много миллионов ангелов!

– Почему же ты здесь? – не поняла Лиза.

– Так захотел! – притопнул Поспешай.

– Он стал домовым, – пояснила Маринка, – ему нравится охранять покой дома.

– И людей! – рявкнул Поспешай.

– Все, хватит! – хлопнула в ладоши, Лиза, призывая ко вниманию.

И продолжила, потирая лоб:

– Допустим, ты не являешься нашей массовой галлюцинацией. Допустим, ты действительно домовик, в бывшем, ангел. Но, что ты хочешь от нас?

Задала она вопрос, уперев руки в бока, повторяя, сама того не осознавая, движение домовика.

– Дети, обед! – зашла тут в кабинет повариха, тетя Люба.

6

– Да, тетя Люба, кукла, всего лишь говорящая кукла! – успокаивала повариху, Лиза.

Маринка намочила полотенце холодной водой и приложила к пылающему лбу тети Любы.

– Но, если кукла, как же она могла двигаться? – слабым голосом, спросила повариха.

– Это такая кукла! – настаивала перепугавшаяся Лиза.

Тетя Люба выглядела плохо. Всегда цветущая, полная жизненной энергии, она вся дрожала и бледнела, бросая тревожные взгляды на то место на полу, где только что стоял домовик. Завидев повариху, Поспешай моментально бросился наутек, пропав где-то в углу кабинета.

Лиза протянула полотенце сестре:

– Намочи снова!

Маринка поспешила в ванную.

– Ну, как там она? – подавая уже намоченное холодной водой вафельное полотенце, осведомился Поспешай.

– Ничего, – вздохнула Маринка, – приходит в себя!

– Я не хотел ее пугать! – сообщил ей Поспешай, усаживаясь на краю ванной. – Увлекся разговором с вами и не заметил, как она подходит к кабинету!

– Да, ладно тебе, – пожалела его Маринка и легонько коснувшись, отдернула руку.

– Что, не земной, чуждый тебе по разуму? – насмешливо осведомился Поспешай.

– Почему же чуждый, просто не привычный, – оправдывалась Маринка.

– Чуждый, чуждый, – твердил Поспешай, раскачиваясь на краю ванной.

– Это не так, – мягко сказала Маринка.

– Все уже сказано! – вспылил Поспешай, резко вскакивая, но не удержался, а соскользнул в ванну.

Маринка его спасла, уже без тени сомнения, взявшись не только за руку, но и подняв домовика.

Домовик доверчиво обнял Маринку за шею, прошептал ей на ушко:

– Мне так одиноко!

– Я с тобой! – покачивая его, будто мать свое дитя, произнесла Маринка.

– Чего копаешься? – влез тут Сашка, схватил мокрое полотенце и бросив мимолетный взгляд на Поспешая, прильнувшего к плечу сестры, ринулся на помощь тете Любе.

7

Тетя Люба быстро пришла в себя. Отдышалась, отохалась, перевела дух и вскоре уже ворковала над оголодавшими по ее вине, деточками. Она была человеком добрым и очень чувствительным.

Когда в доме были телевизоры, она навзрыд плакала над очередной серией «мыльной оперы». И, когда Сашка получал от учителей хорошую отметку, роняла слезу радости на его макушку.

Маринка нарисовала сотню картинок тете Любе и все они украшали стены ее комнаты. Без преувеличения, повариха гордилась странными рисунками средней дочери хозяев дома. Тут надо сказать, что тетя Люба жила на втором этаже особняка, в просторной комнате со светлыми обоями, чрезвычайно удобной мебелью и роскошным персидским ковром на полу. Для полного счастья, говаривала она, не хватает только большого пушистого кота, но против животных в доме была сама хозяйка, мать детей. Да, да, никто не мог склонить ее на свою сторону, даже благоразумной Лизе не удалось выпросить певучую канарейку, а ведь она так грезила о веселенькой желтенькой птичке рассыпающейся продолжительными мелодичными трелями с утра до вечера. Лиза мечтала также о витиеватой золотистой клетке для канарейки, где были бы приделаны маленькие качели, и висело круглое зеркальце, ведь, как известно, птички любят любоваться собою. Клетку и канареек Лиза давным-давно присмотрела в одном зоомагазине, куда у нее вошло в привычку, заходить каждый день, после школы.

Сестра и братья разделяли интересы Лизы, но каждый по-своему: Маринка мечтала о пушистом хомячке; Мишка хотел котенка; Сашка желал завести щенка.

Но одобрения со стороны родительницы они не получили. И отец не мог ничего поделать. Бывали моменты, когда даже его влияния, всегда довольно весомого, не хватало для перемены мнения мамы.

Таким образом, мечты оставались мечтами. Хотя в дневнике, а тетя Люба вела ежедневные записи, она записала, что хотела бы, очень хотела бы иметь ту игрушку, того смешного старичка в кукольном кафтанчике… И еще, конечно это было нереально, но отчего бы не помечтать? Ах, если бы старичок оказался вовсе не куклой, а скажем, живым, может, домовиком?!

И только она так подумала, как некая гигантская птица – Бесшумно пролетела подле самого окна ее комнаты.

Тетя Люба выглянула, но никого не увидела. Мало того, на ветвях яблонь, что росли в саду, возле дома, не было видно ни одной вороны. Так, кто же тогда пролетел?

Тетя Люба потрясла головой, потерла лоб, подошла к трюмо, критически заглянула в зеркало, в глаза своему отражению и охнула, прямо за ее спиной возникла фигура очень высокого, очень тощего человека с серо-зеленой кожей и настолько странными глазами, что тетя Люба схватилась за подсвечник, стоявший на трюмо.