Лето, как лето - Юлия Галанина

Со стороны носа к кораблю подбирались три фигурки. Они старались слиться с темным причалом и неслышно ступали босыми ногами.

Вахтенный ничего не слышал. Чтобы скрасить вахту, он достал свирель, сделанную из множества тростниковых дудочек разной длины, и заиграл тихую заунывную мелодию. Мелодия так славно вплеталась в шум реки и шуршание камыша, что получился целый речной концерт.

Данюшкам это было на руку.

Они решили пробраться на корабль и спрятаться там до момента, пока «Зоркий» не выйдет в море.

И тоже принять участие в экспедиции за лекарством для Малыша.

Затычка первым скользнул в воду и, обогнув нос корабля, подплыл к толстому якорному канату. Гибкий и ловкий, он легко забрался по нему и перемахнул через борт.

Полосатик и Шустрик, держа над водой собранные в дорогу котомки, тоже подплыли к канату.

Затычка спустил им тонкий, прочный шнур, и вытянул котомки наверх. Следом поднялись и друзья.

Они, крадучись, пробрались вдоль борта, нырнули под перевернутую и накрытую сверху парусиной лодку.

Первый этап операции прошел успешно.

А вахтенный продолжал играть…

Ранним утром «Зоркий» отчалил от пристаней Акватики и направился к морю.

Карта, привезенная Учителем Лабео из Храма Четырех Солнц, должна была указать путь к месту, где водятся гиганты – птеригоплихты.

Данюшки сидели под лодкой, жевали сухари и яблоки, и тихонько посмеивались.

Начало путешествия им очень нравилось.

Когда от яблок остались одни огрызки, друзья развлекались тем, что щелчками погоняли их, кто дальше.

Поднявшее солнце нагрело лодку, под ней стало тепло и запахло смолой. Данюшки пригрелись заснули. Во сне они почувствовали, что палубу начало сильно качать.

«Зоркий» достиг Западного Моря.

Внезапно теплый уют под лодкой сменился холодным ветром. Ничего не понимая спросонья, данюшки вскочили – и очутились среди Морских Корабелов.

– Угу, вот кто на палубе огрызками сорит, – сказал коренастый усатый моряк.

– Мы… это… – начал Затычка, ища глазами кого-нибудь из акватиканцев.

Но на палубе, кроме Корабелов, никого не было.

– Вы тайно проникли на корабль. Так делают либо шпионы, либо воры, либо любители на дармовщинку!

– Но мы… – опять начал Затычка.

– В трюм их! – скомандовал усатый. – Капитан разберется.

Друзей отвели куда-то вниз и заперли в темной маленькой каморке.

Данюшки растерялись.

Они думали, что когда выберутся из-под лодки и придут к Учителю Лабео и Главному Конюху, их, как обычно, сначала поругают, потом прочтут мораль, потом простят и все пойдет своим чередом.

А какой-то паршивый огрызок яблока, который они вовремя не убрали, и который вылетел из-под лодки во время качки, раскрыл их убежище.

А Корабелы не собирались читать никаких моралей.

А никто из акватиканцев даже не знает, что они здесь.

А главный на корабле Капитан.

Все пошло совсем не так, как было задумано.

Арестанты просидели в каморке до вечера. Когда же единственная и свечка, мигнув последний раз, погасла, за друзьями пришли и отвели к Капитану.

– На моем корабле нет места непрошеным гостям, – оглядев сникших данюшек сухо сказал Капитан. – Завтра я вас высажу в порту Песчаная Дюна. Оттуда недалеко до Кузнечья. А из Кузнечья вы доберетесь до Акватики.

Это был конец.

Морские Корабелы редко шутили и всегда выполняли обещанное.

Хоть реви, хоть кричи, хоть умоляй, – если Капитан решил их высадить, переменить его решение может только чудо.

– Выслушайте нас, капитан! – шагнул вперед побледневший Полосатик.

– Говори, – разрешил Капитан.

– Мы тайком пробрались на корабль, потому что другого выхода не было. Мы знаем, что можем принести пользу. А Малыш наш друг. Если бы времени перед отплытием было чуть-чуть больше, мы бы убедили Короля взять нас в плавание.

– Меня не интересуют ваши проблемы, – отрезал Капитан. – Еще раз говорю – незваные гости мне не нужны.

Оставалось только вернуться в каморку и постараться, чтобы никто из акватиканцев не увидел данюшек, и их позора.

А завтра завершить путешествие в Песчаной Дюне.

Затычка с Полосатиком побрели к двери.

– А рабочие руки вам нужны? – безнадежно спросил Шустрик. – Мы отработаем наш проезд.

– А что вы умеете? – поднял бровь Капитан.

Затычка и Полосатик круто развернулись.

– Все! – хором сказали друзья.

– Уборка палубы, помощь на камбузе, чистка трюмов – вот единственная работа, которая у меня есть для вас.

– Мы согласны!!! – данюшки испугались, что Капитан передумает.

В каюту вошел тот самый усатый Корабел.

– Эти трое теперь под твоим началом. Отрабатывают проезд, – сказал капитан. – Чистка, уборка, помощь.

– Не повезло вам, бедолаги! – захохотал усатый. – Приключений захотелось? Сидели бы сейчас дома и в ус бы не дули! Корабль – это вам кондитерская лавка!

Данюшки были с ним почти согласны.

С берега парусник красив, но сколько в нем работы!

Раньше данюшки думали, что корабль плывет сам по себе, а моряки только и поплевывают с бортов в набегающие волны. Самый тяжелый труд у Капитана – стоять, оставив ногу, на носу корабля, держать у глаза громадную подзорную трубу и высматривать новые земли.

А оказалось, паруса такие грубые и тяжелые, когда их надо свернуть или развернуть. Палуба такая большая, когда ее надо всю выскоблить. А команда такая прожорливая, когда нужно начистить кореньев на обед!..

На ладонях тут же вспухли волдыри мозолей.

Затычка бегал по кораблю с синяком на пол-лица – он зазевался и получил хлесткий удар свисающим с мачты канатом.

Шустрик, помогая на кухне, до того закрутился, что добавил в кисель острых специй для супа и густо-густо его посолил.

А Полосатика в первый день работы вообще смыло за борт волной, еле выловили, благо, что дело было ясным днем.

Но данюшки не обращали внимания на такие мелочи. Главное – они были на корабле!

Вечерами Учитель Лабео рассказывал о своей поездке в Аквилон.

– В Храме Четырех Солнц хранится множество полезной информации. Жрецы, как трудолюбивые муравьи, по крупице собирают знания не одну сотню лет…

Учитель Лабео, закутанный в клетчатый плед, сидел на узкой лежанке и покачивался в такт кораблю. Данюшки, пристроившись на сундуках, грызли орехи, отдыхая от дневных трудов. Свет фонаря мягко отражался в темном дереве стен каюты.

– Они, наверное, знают все-все на свете? – спросил Полосатик, выкладывая на столе сложный узор из скорлупок.

– Их знания, хоть и велики, но не всеобъемлющи… – Учитель с удовольствием разгрыз и съел пару орехов. – Но многое имеется, многое… Посольство, которое привезло нам Малыша, прибыло из южных морей.

– А что им у нас понадобилось? – удивились данюшки.

– Им нужно было дерево, которое не гниет в воде. Поэтому они загрузили свои корабли лиственничными бревнами.

Данюшки никогда бы не подумали, что невзрачная лиственница имеет ценные качества. Странное дерево – на ветках хвоинки, а опадают как листья. Кора какая-то коричневато-серая. Малышами данюшки любили обгладывать ее веточки с молодой, кисловатой хвоей. И смолу жевали. Но что бы не за светлой березой, не за раскидистым дубом, не за высокой сосной или могучим кедром прибыли люди из далеких морей, а именно за лиственницей?! Вот это да!

– Эх вы, грамотеи! – засмеялся Учитель Лабео. – Лиственница – то редкое дерево, сваи из чьей древесины простоят в воде века. Она тяжелая, вязкая. Сваи причалов в Акватике сделаны именно из нее. Кроме этого, посольство закупило в Ньямаголе шкуры и меха редкостных северных животных. Туда их привозят караваны с севера. А платили они самоцветами редкой красоты. Рубинами, сапфирами, аквамаринами… И ароматическими маслами, которые ценятся выше золота. Вы помните, как они приплыли?

Данюшки помнили.

В тот день, три года назад, они отправились из Города вниз по течению, на один из притоков Мерона. На рыбалку.

Им хотелось выудить жереха – длинного, стремительного хищника, который ловит резвящуюся на поверхности мелкую рыбешку.

То тут, то там у поверхности воды весело играли стайки серебристых уклеек. Жерех незаметно подплывал к ним из глубины, хлопал по воде хвостом и хватал оглушенных рыбок.

Данюшки разложили на траве дощечки и веревочки, укрепили на поводках с крючками посверкивающие, как уклейки, блесны, (которые замечательно ковал Мастер Наковальня) и, настроив “кораблики”, вывели их на воду.

Теперь надо было управлять “корабликом” так, чтобы подвести поводки с блеснами именно туда, где глушит рыбешек хитрый жерех.

Но вдруг что-то громко забухало и зазвенело. Жерех, плеснув хвостом, ушел в глубину, не стало и уклеек.

Из-за поворота реки выплыл невиданный корабль. Длинный и широкий. Борта его были почти прямыми, и только нос и корма чуть-чуть приподнимались.