Новый Космос - Макс Гурин

Нашу следующую главу мы попробуем посвятить этому…

IV

И сразу же зададим себе новый вопрос: являются ли наши столкновения с чем-либо нежелательным (неважно, в словах или действиях тех, с кем мы якобы контактируем) фактом, подтверждающим, что эти воздействия именно Внешние? Можно ли с уверенностью сказать, что если в жизни с нами часто происходит не только то, чего мы хотим и желаем, это уже само по себе является достаточным основанием, чтобы счесть сие чем-то враждебным и, следовательно, пришедшим Извне? И может ли оттуда, «ИЗВНЕ», вообще прийти что бы то ни было, если вспомнить, что там, в сущности, ничего нет, ибо ИЗВНЕ — есть не что иное, как Область Небытия?..

Ведь как только Нечто перемещается из Области Небытия в Область Бытия, оно сразу становится фактом нашего восприятия, а пока «оно» не является фактом оного, его… не существует…

Тогда, коль скоро это так, возникает вопрос об Источнике всего того, что вызывает у нас разной степени чувство неудовольствия или принуждения. По всей вероятности, если «это» не может приходить Извне, так как любое «извне» — это всё-таки, хоть и туманная, но область нашего же Я-массива, то вполне логично сделать предположение, что… этот источник находится в нас.

Этот вопрос, являющийся по существу одним из важнейших для Человека вообще, в разных религиозных и философских традициях решается, и даже формулируется по-разному. Например, в иудео-христианской парадигме эту же проблему мы узнаём в понятии «первородного греха», то есть в концепции первого неверного шага, первого неверного действия, повлекшего за собой целую бесконечную вереницу неприятностей, да и саму по себе реальность причинно-следственных связей, то есть сам Ход Времени.

Причиной же, вызвавшей этот изначально порочный ход вещей (то же у греков с несанкционированным вскрытием ящика/сосуда Пандоры) во всех случаях является ослушание, неповиновение, нарушение табу.

Бесспорно, всё это напоминает конфликты между родителями и взрослеющими детьми, то есть конфликты, связанные с осознанием бывшим Ребёнком автономности своего «Я», что, в свою очередь, есть повторение на качественно новом уровне первичной драмы разрезания пуповины.

Так мы приходим к тому, что само существование причинной последовательности, в сущности, являющейся механизмом умножения неприятностей — есть как бы необходимая плата за Автономность нашего «Я», то есть за Бытие как таковое! А Первородный Грех, таким образом, состоит в самом факте Существования…

Неслучайно в иудео-христианской мифологии это выражено через употребление в пищу плода с Древа Познания — вкусив от этого Древа, Человек тоже стал Сущим, чем и замахнулся на исключительную прерогативу Бога — СУЩЕСТВОВАНИЕ. Это и повлекло за собой Наказание в виде причинной последовательности, самого Хода Времени и вообще пространственно-временного континуума.

Теперь давайте представим себя на месте Адама. И как только мы действительно сделаем это, нам станет понятно, что и Ева, и Змий и сам Господь Бог — всего лишь объекты Его Восприятия, поскольку доказать существование их самих вне контекста восприятия Адама невозможно. Хочется нам того или нет, но совершенно очевидно, что Ева, Змий и Создатель — не более, чем персонажи Я-массива Адама.

Теперь представим себя на месте Евы, и сразу же увидим, что все, кроме неё, тоже существуют, по сути, виртуально, то есть внутри и строго в рамках Её Восприятия.

Ну и наконец представим себя на месте Творца… И тогда уже мы увидим, что вполне правомерно будет сказать, что все, кроме Него Самого, являются не более, чем просто ходом мыслей Его, то есть, в сущности, являются Им (что и как раз совершенно и никоим образом не противоречит основным постулатам любой из авраамических религий!). Никакого ИЗВНЕ нет, как нет никакого времени и пространства вне контекста Его Восприятия. (В конце концов, ведь всем нам свойственно образное мышление!:))

Когда-то, в возрасте отрочества, размышляя о классической мифологической картине Ада, я задумался, а можно ли считать болью Боль Вечную? Можно ли воспринимать своё постоянное физическое состояние как нечто острое, а тем более болезненное? Ведь если можно, в чём я сомневался как тогда, так и ныне, то почему тогда нельзя считать Вечной Болью само наше повседневное существование и само ощущение Автономности своего «Я»?

И что вообще мы называем Болью? Общеизвестно, что испытывая боль, мы резко утрачиваем способность мыслить, то есть боль совершенно очевидно является чуть ли не самым эффективным средством для прекращения Внутреннего Разговора! Получается, что Ад и Нирвана (при таком угле рассмотрения) — суть вещи весьма похожие: это утрата «Я». А если «Я» утрачено, то тут уже едва ли можно употреблять слово «утрата», потому что когда «Я» нет — то есть отсутствует сам Я-массив — «утрата» уже не может быть кем-либо зафиксирована как таковая!..

В общем-то, при самом разговоре об этом мы сталкиваемся почти с теми же трудностями, в принципе свидетельствующими о несовершенстве и недостаточности вербального языка на современном уровне бытия человечества, что и в попытках осмысления термина «небытие»: ведь нельзя сказать, что Небытие ЕСТЬ, но если сказать, что Небытия НЕТ, то это вроде как уже и вовсе о чём-то другом…:) Получается, что если Небытие ЕСТЬ, то оно ничем не отличается от Бытия, а если Небытия НЕТ, то выходит, что нет ничего, кроме Бытия. Это похоже на самоочевидную правду, но о чём тогда мы говорим, когда говорим о Небытии? Не о том ли, о чём говорит сам с собою Господь в тот момент, когда Змий убеждает Еву вкусить плод с Древа Познания?..

V

В психологии говорят о «Я» и «сверх-Я»; в индуизме говорят об Атмане и Параатмане; масоны говорят о единстве микро- и макрокосма и об Адаме Кадмоне; в кибернетике существует термин «супервизор» — все эти понятия описывают сложную систему взаимоотношений того, что каждый из нас считает своим «Я» и тем, что он таковым не считает, но и то и другое существует внутри Единого Поля, Единой Области Бытия, которая существует при этом только в рамках нашего восприятия, поскольку всё, что находится за рамками последнего, является Областью Небытия, то есть — не будем множить каламбуры — ОТСУТСТВУЕТ.

Так называемая «дурная бесконечность» начинается уже там, где мы задумываемся о том, что есть, с нашей же точки зрения, наше «Я», и мы, конечно же, не раз ещё будем к этому возвращаться, но сейчас нас особенно интересует то, что мы своим «Я» не считаем — тем паче, что мы уже затронули эту тему в прошлой главе.

Что тут можно отметить в качестве общих мест, характерных для большинства из нас, вне зависимости от пола, возраста и прочих вариативных факторов?

Мы не считаем собой других людей. Мы не считаем себя Господом Богом (как правило:)). Мы не считаем собой окружающие нас физические предметы, с которыми мы взаимодействуем в жизни. У некоторых из нас есть так называемый Внутренний Голос, и ситуации, когда мы слышим его, не всегда можно отождествить с тем, что можно выразить фразой «…и тогда я сказал сам себе», потому как иногда этот Внутренний Голос действительно говорит нам нечто настолько новое, что отождествить это с собой не получается — во всяком случае, сходу.

Но с другой стороны, внутренний голос обращается всё же именно к нам, внутри нас звучит, внутри нас и… более нигде. И если мы слушаем его, то со временем всё-таки начинаем отождествлять себя с теми приобретениями, которые следуют, если мы его слушаем (и если вообще слышим:)). И, ещё с другой стороны, сам постоянный Внутренний Разговор не есть ли тот же Внутренний Голос?

Ведь если посмотреть вглубь себя внимательно, довольно трудно станет не согласиться с тем, что всё-таки никому из нас неведома любая будущая наша же мысль, именно в своём дословном выражении, и вообще весь ход наших мыслей во многом напоминает фильм, который мы смотрим впервые.

Самой фразы «эта мысль явилась для меня неожиданной» не могло бы существовать в природе, если бы границы между тем, что мы считаем своим «Я» и тем, что мы им не считаем, не были изначально и так довольно размытыми.

А коль скоро допустимо сравнение хода наших мыслей с первичным просмотром нового фильма (а я считаю, что такое сравнение вполне допустимо по совокупности вышеприведённых причин), то тогда немедленно возникает вопрос о том, кто этот фильм нам показывает, кто его смотрит и кто, в свою очередь, ставит перед нами сам подобный вопрос, ответить на который довольно затруднительно раньше, чем мы ответим на первые два, но между тем ответить на первые два можно только, если сначала ответить на третий:). Получается замкнутый круг. Но плохо ли это?