Мемуары - Арман Жан

На следующий день Арман видит безумную толпу, которая тащит выкопанное из могилы тело Кончини через весь город, чтобы повесить на установленной когда-то самим же фаворитом виселице, а затем разорвать на части. В Лувре делят должности. У дверей королевы-матери стоит охрана, назначенная королем. Элеонору арестовывают и обвиняют в колдовстве. Епископ Люсонский, виновный лишь в том, что был министром во время регентства, не знает, к чему готовиться.

Через несколько дней Мария Медичи сослана в Блуа Ришельё следует за ней, а в Лувре место Кончини занимает фаворит короля Альбер де Люинь, чьи произвол и злоупотребления ни в чем не уступают порокам его предшественника. Впоследствии целый раздел своего «Политического завещания» Ришельё посвятит предупреждению о тех бедствиях, которые приносят государству временщики и фавориты. За время правления Людовика их будет немало: де Люинь, мадемуазель де Отфор, Луиза де Лафайет, Анри де Сен-Мар; интриги каждого из них вредили государству и стоили немалых нервов и здоровья самому Ришельё.

Вскоре Арман уезжает в Люсон, который ему запрещается покидать без особого разрешения короля. Но и эта мера была сочтена слишком мягкой: в апреле 1618 г. его ссылают в Авиньон. Когда Павел V выражает французскому послу в Риме свое неодобрение по поводу удаления епископа из Люсона, ответом Папе становится перечисление каких-то немыслимых обвинений в адрес Ришельё.

Арман уже не надеется оправдаться. Он тяжело болен. Епископ пишет завещание, где просит похоронить его в Люсоне — в том самом кафедральном соборе. Он завещает основанной им в диоцезе семинарии свою библиотеку, небольшую сумму денег и просит прощения за то, что не может дать большего: больше у него ничего нет.

Но неожиданно следует приказ короля немедленно явиться в Ангулем к королеве-матери. Это известие возвращает Ришельё к жизни. Он сразу же выезжает из Авиньона, несмотря на снег и холод: ему не привыкать к таким дорогам, епископ Люсонский не избалован комфортом.

Причиной столь внезапной перемены событий стал мятеж, поднятый Марией Медичи. Единственным человеком, способным образумить королеву и предотвратить гражданскую войну, казался Ришельё — и он успешно справляется с этой миссией. Мир между матерью и сыном — а значит, и мир в королевстве — восстановлен.

Опала снята, но положение Армана остается весьма неопределенным. Лишь после смерти де Люиня, который всеми силами препятствовал появлению Ришельё при дворе, епископ Люсонский был возведен в сан кардинала.

Между тем как внутренняя, так и внешняя политика Франции оставляли желать лучшего. Годы регентства, произвол временщиков, бездарные действия министров, беспорядок в делах и раздоры внутри Франции ослабили государство. Королевский Совет в его нынешнем составе бессилен. Королю был нужен человек, способный как-то найти выход из сложившейся ситуации. Единственно приемлемой кандидатурой кажется Ришельё, которого король не любил, долгое время не желал даже видеть. Назначению Армана, помимо королевы-матери, активно содействовал и отец Жозеф, пользовавшийся уважением короля. 13 августа 1624 г. Арман де Ришельё становится первым министром Людовика XIII. Отношения между ним и королем всегда будут весьма непростыми.

В «Политическом завещании» Ришельё напишет впоследствии, характеризуя политическую обстановку во Франции, сложившуюся за время регентства и первых лет правления Людовика XIII: «Когда Ваше Величество соблаговолили призвать меня в свой Совет и доверили участие в управлении делами, могу удостоверить, что гугеноты разделяли с Вами власть в государстве, дворяне вели себя так, словно не были Вашими подданными, а губернаторы чувствовали себя суверенами своих земель… Еще могу добавить, что союзы с иностранными государствами были в запущенном состоянии, а собственная корысть предпочиталась личной пользе»11.

Одним из первых значительных успехов Ришельё во внешней политике можно назвать решение проблемы Вальтелины, бывшей причиной конфликта между империей Габсбургов и республикой гризонов (другое название — Граубюнден). Франция имела давние союзнические отношения с гризонами; однако со смертью Генриха IV союзники были оставлены без помощи.

Ришельё отправляет посольство с целью возобновления союза с Граубюнденом; в ноябре 1624 г. был заключен договор. Вместе с тем в Вальтелине, не без участия французских дипломатов, было поднято антигабсбургское восстание. Через несколько месяцев объединенные армии Франции и гризонов освобождают Вальтелину.

Проблема осложнялась наличием значительной части католического населения на этой территории, что давало Габсбургам основания требовать поддержки Рима. Ришельё, в свою очередь, стремился убедить Святой Престол в недопустимости смешения религиозных и государственных интересов и отсутствии у кого-либо права использовать религию для достижения политических целей (это положение становится одним из основных как в политической программе кардинала, так и в его теоретической концепции). С одной стороны, позиции Ришельё угрожала вероятность осложнения отношений с Римом; в то же время эта позиция была достаточно сильна с этической точки зрения: в отличие от Габсбургов Франция не претендовала на Вальтелину, добиваясь лишь ее освобождения от испанского господства и восстановления суверенитета Граубюндена.

Ришельё удается все же — в значительной степени благодаря посредничеству отца Жозефа, лучшего дипломата Европы, — склонить на свою сторону Папу Урбана VIII; при этом Франция обязуется выступить гарантом обеспечения интересов католиков Вальтелины и соблюдения их прав протестантским Граубюнденом.

В 1626 г. Испания была вынуждена согласиться на условия, выдвигаемые Ришельё; стороны подписали договор, согласно которому испанские войска должны были покинуть Вальтелину, а Мадрид отказывался от дальнейших претензий на эту территорию.

Большинство историков высоко оценивают результаты, достигнутые Ришельё при решении этой проблемы. М. Кармона отмечает, что, хотя «австрийский дом не был откровенно унижен исходом этого дела, но престиж Франции значительно возрос… Во внутренних отношениях благополучное завершение вальтелинского кризиса способствовало укреплению королевской власти»12.

Однако Ришельё еще опасался вступать в открытый конфликт с Испанией, зная, что французское государство не обладает достаточными ресурсами, зато имеет множество внутренних проблем, требующих решения. Внутренняя нестабильность была не меньшим препятствием к утверждению независимости и авторитета Франции в международных отношениях, чем империя Габсбургов.