О любви. О жизни… с болью - Евгения Кибе

которым красовалась табличка с треугольничком, основанием вниз, она остановилась и оперлась о холодную стену.

" Главное дыши" как мантру повторяла про себя Юля.

И тут она почувствовала, как кто-то схватил ее за локоть и резко развернул.

Это он. Лёшка.

Юля зажмурила глаза и проговорила:

— Уходи. Тебя нет. Тебя. Больше. Нет. В. Моей. Жизни.

Но он не отпускал, а крепко прижал и начал быстро, тихо говорить, обдавая горячим дыханием ее макушку:

— Люлька, это ты. Ты. Моя Люлька. Как я по тебе скучал все эти годы. Думал, постоянно думал о тебе. О нас.

Юля отстранилась и надрывным тоном, срывающимся на крик, бросила ему в лицо:

— А где ты был все эти годы? Где?

Лёшка молчал и смотрел на нее всё теми же улыбающимися глазами. Только теперь блондинистые волосы припорошила седина. Трёхдневная щетина на лице, морщинки на лбу, у глаз. Да, он изменился за эти годы. Но это был всё тот же Лёшка. С которым она была счастлива. И который так больно ранил.

— Молчишь. Ну так я тебе скажу. Ты пропал, не объяснив ничего. А я пол года провалялась в психушке после этого. Меня собирали по кусочкам. Да я себя ещё долгие годы собирала, как кружку, которую швырнули на пол и разбили. Ты знаешь, как это было больно? Не знаешь и никогда не узнаешь. Я замужем, у меня сын. Тебе нет места в моей жизни, — она замолчала, переводя дыхание, и уже более спокойным и тихим тоном добавила, — Больше нет.

— Люлька, — начал было он.

— Заткнись. И не смей меня так называть.

Она развернулась и собиралась уже быстро и гордо уйти в ту сторону, где ее ждала подруга, но Лёшка снова схватил ее за руку, прижал к стене и начал целовать. Так же страстно и горячо, как когда-то, 18 лет назад, уже делал. Она пыталась вырваться из его крепких рук, била по спине, но, постепенно из Юлии Владимировны Лешенко, она превратилась в Люльку, которая любила и ждала.

Сумка упала на пол, а ее руки обвили шею Лёшки. Теперь она уже не отбивалась, а наслаждалась всеми теми чувствами, которые были запечатаны ей же в сердце на долгие годы.

В сумке, валявшейся под ногами, зазвонил Юлин телефон. Громко, пронзительно, как будто кричал" Зачем? Остановись!". Это звонила Наташа.

Юля оторвалась от Лёшки, набрала в лёгкие воздуха, что бы унять дрожь, которая била ее внутри, подняла с пола сумочку и, выудив дрожащей рукой сотовый, ответила:

— Да, Наташ. Нет, всё нормально. Тут очередь оказалась. Нет, не надо ко мне идти. Закажи мне латте. Да, уже иду.

Нажав красную кнопочку отбоя на экране, посмотрела на Лёшку и сказала:

— Лёш, давай не здесь. Мне идти надо.

— Да, конечно, — ответил, тяжело дыша, мужчина. — Помнишь тот отель, в котором мы тогда с тобой жили?

Юля кивнула и улыбка пробежала по ее лицу.

— Номер 4438. Я буду тебя ждать завтра в 12. Приходи. Поговорим.

— Подумаю, — ответила она и быстрым шагом направилась в кофейню.

— Да ладно? А чего такая счастливая? Уж не Яглыча ли встретила в соседней кабинке? — спросила с ухмылкой Наташа.

Юля поняла, что дурацкую улыбочку ей не стереть просто так с лица, поэтому пришлось соврать. Она знала, что если подруге правду выдать, то она найдёт этого Лёшу и морду ему начистит похлеще боксера. Кстати, пояс у нее по карате какой-то точно был.

— Да Ромка позвонил и рассмешил.

Стыдно было конечно приплетать сына к этой истории, но и целоваться с бывшим тоже не ахти какое благородное дело.

Вечером Наташа лежала в постели и вспоминала прошлое, сегодняшние поцелуи, объятия, голос и запах Лёшки. Не хотелось даже в душ идти, что бы не смывать с волос тот аромат, который остался после него.

— Юльчик, а ты чайку попить со мной не хочешь? — задорно позвал из кухни муж.

— Миш, да я уже вроде как спать собралась, — ответила она лениво.

Муж приоткрыл дверь в спальню, запустив свет из коридора в ту тьму, которая вместо Лёшки обнимала Юлю.

— Да ладно. У меня сюрприз для тебя небольшой. Так что, выходи.

Юля накинула на себя халатик, засунула ноги в тапочки и, кутаясь в прохладный шёлк, вышла, щурясь от света.

— Короче, — сказал Миша, подвигая к жене чашку чая, приготовленный именно так, как она любит, — Мы тут с Ромкой подумали и решили, что нашу любимую маму отправим в отпуск в санаторий! Что-то ты совсем устала с этой своей работой. У тебя же отпуск через три недели? Ничего не поменялось?

Юля поперхнулась чаем.

— А вы как же?

— Да ну что мы, маленькие? Не справимся думаешь? — улыбаясь, спросил муж.

— Да нет. Уверена, что справитесь. А вот справлюсь ли я там без вас?

Юля смотрела на Мишу, который с энтузиазмом размазывал варенье по булке с маслом, слушала, как из комнаты сына раздается тяжёлый рок, вдыхала аромат свежезаваренного чая.

— Так ты же будешь в Зеленогорске. Если что, позвонишь и мы оба примчим к тебе. Бутер будешь? — сказал спросил Миша, протягивая ей маслянисто-вареннистую булку.

— Нет, — ответила Юля и улыбнулась.

Утром, когда сын убежал в школу, муж собирался на работу, она сказалась больной. Позвонила на работу и на день отпросилась.

Услышав, как Миша закрыл на замок входную дверь, нехотя вылезла из кровати и пошла в душ. Одела " парадное" белье, чулки и села на кухне пить чай.

" Зачем мне это надо? У меня и так всё хорошо в жизни. Семья замечательная, муж заботливый и любящий…А я….Опять Лёшка…."

Мысли розовой жвачкой размазывались внутри по черепной коробке, заставляя мозг работать крайне медленно и тяжело.

Когда Юля очнулась, было уже около 11 утра. Надо бежать! Час остался!

Быстро нарисовав лицо, одевшись, вызвала такси и, запрыгнув в туфли, выбежала из дома.

Машина остановилась на противоположной стороне дороги от отеля. Женщина специально попросила об этом, что бы было время передумать.

Как же это ей напомнил тот день, когда она первый раз поднялась в номер, где тот Лёшка, тогда, ждал ту Юльку.

Она стояла на противоположной стороне дороги и смотрела на дверь гостиницы, не решаясь перейти через дорогу.

Войти и погрязнуть в этом всём снова? Юля помнила ту боль, помнила сколько сил приложили родные и близкие, что бы вытащить ее из этого. Стоит ли снова идти туда? Так она простояла час, два, три. Не ощущалась совершенно боль в ногах, но чувствовала, что зайти не сможет.

Когда