Конституционное правосудие: теория судебного конституционного права и практика судебного конституционного процесса - Игорь Кравец

Тем самым советский опыт конституционного регулирования наглядно продемонстрировал, что верховенство конституции может быть правовым регулятором при его обеспечении юридико-техническими средствами.

Принцип верховенства конституции призван показать место конституции в правовой системе страны, в иерархии правовых актов. Он направлен на формирования и деятельного отношения граждан к реализации и отстаиванию конституционных прав и свобод. Активное отношение к конституции и закрепляемым в ней правам способствует развитию определенного конституционного патриотизма в стране с неустойчивыми конституционно-правовыми институтами.

Соблюдение федеральной конституции связано с необходимостью её единообразного понимания на всей территории государства. Для этого легализован и закреплен в конституционных нормах (ч. 5 ст. 125 Конституции РФ) институт толкования конституции. Наряду с функцией толкования Конституционный Суд РФ осуществляет и функцию конституционного контроля, выступая институциональной гарантией верховенства конституции. В советский период практическая потребность осуществления подобных функций отсутствовала. С одной стороны, «советский конституционализм» базировался на концепции полновластия Советов – как единственных органов государственной власти, правовые акты которых не предполагалось проверять на конституционность. При этом единообразное понимание конституционных норм обеспечивалось не правовым, а политическим контролем в условиях административно-командной системы. С другой стороны, советские конституции во многом не были реально действующим правом и не использовались правоприменительными органами непосредственно при вынесении решений. Закрепление в новой конституции России (ч. 1 ст. 15) принципа её прямого действия подразумевало стремление преодолеть укоренившийся недостаток советского конституционного регулирования – не действенность и фиктивность норм конституций. Обеспечение прямого действия конституции – важнейшая задача всех судов общей юрисдикции. Различное применение в судах положений конституции не совместимо с режимом конституционной законности. Поэтому Пленум Верховного Суда РФ 31 октября 1995 г. принял постановление, разъясняющее некоторые вопросы применения судами конституции при осуществлении правосудия.[14] Это постановление в силу выработавшейся еще в советский период традиции стало обязательным для судов общей юрисдикции при рассмотрении гражданских и уголовных дел. Однако в современной действительности оно вызывает споры теоретического характера, влияющие на правоприменительную деятельность, а правила применения Конституции, изложенные в этом постановлении, стали конфликтовать с правовыми позициями Конституционного Суда РФ по аналогичным вопросам.

Действующая редакция постановления в п. 2 содержит следующие положения. Согласно ч. 1 ст. 15 Конституции РФ Конституция имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. В соответствии с этим конституционным положением судам при рассмотрении дел следует оценивать содержание закона или иного нормативного правового акта, регулирующего рассматриваемые судом правоотношения, и во всех необходимых случаях применять Конституцию РФ в качестве акта прямого действия.

Суд разрешая дело, применяет непосредственно Конституцию, в частности:

а) когда закрепленные нормой Конституции положения, исходя из ее смысла, не требуют дополнительной регламентации и не содержат указания на возможность ее применения при условии принятия федерального закона, регулирующего права, свободы, обязанности человека и гражданина и другие положения;

б) когда Конституционным Судом РФ выявлен пробел в правовом регулировании либо когда пробел образовался в связи с признанием не соответствующими Конституции нормативного правового акта или его отдельных положений с учетом порядка, сроков и особенностей исполнения решения Конституционного Суда Российской Федерации, если они в нем указаны;

В случаях, когда статья Конституции РФ является отсылочной, суды при рассмотрении дел должны применять закон, регулирующий возникшие правоотношения. Наличие решения Конституционного Суда РФ о признании неконституционной той или иной нормы закона не препятствует применению закона в остальной его части.

В конце ХХ – начале XXI века интеграционные процессы в Европе заставляют переосмыслять в определенной степени постулат о верховенстве конституции, который является одним из ключевых в современном конституционном праве. Международная интеграция привела к появлению новых правовых систем – европейского права (права Европейских Сообществ – права ЕС) и права Совета Европы. Право ЕС имеет наднациональный характер. Оно инкорпорируется в национальные правовые системы государств – участников интеграционных объединений. Нормы этого права имеют прямое действие и обладают верховенством по отношению к нормам права, создаваемым самим национальным государством. Вследствие этого меняется привычное соотношение источников конституционного права в государствах, которые являются участниками межнациональных интеграционных объединений.

Так, по мнению Л.М. Энтина, постулат о том, что «конституция – это высший по своей юридической силе нормативно-правовой акт, коему соответствуют или должны соответствовать все иные нормативно-правовые акты, отныне должен восприниматься с некоторыми оговорками, а зачастую и вообще ставиться под сомнение»[15]. Правовой режим нормативно-правовых источников европейского права имеет особенность. Эти источники создаются институтами Сообществ, а содержащиеся в них нормы являются нормами прямого действия и обладают верховенством по отношению к нормам национального права, даже если речь идет о конституционно-правовых нормах.

В свете интеграции России в европейское правовое пространство положения Конституции РФ необходимо интерпретировать с учетом международно-правовых стандартов в области прав человека и, в частности, норм Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Термин «конституционная юстиция» был введен в 20-х годах ХХ столетия известным ученым теоретиком права, государственным деятелем и судьёй Конституционного Суда Австрии Гансом Кельзеном для теоретического обоснования и институционального обеспечения судебной гарантии Конституции. В некотором смысле конституционная юстиция и судебная гарантия Конституции – это тождественные и взаимозаменяемые понятия. Конституция, закон, акт исполнительной власти, административные и судебные решения, акты материального исполнения, отмечал Г. Кельзен, являются типичными этапами образования коллективной воли в современном государстве. Иерархичная структура правопорядка, по мнению Г. Кельзена, требовала введения судебной гарантии Конституции. По его мнению, право, беря своё начало в Конституции и доходя до актов материального исполнения, конкретизируется от одной ступени к другой. «Если конституция, закон, исполнительный акт, – пишет Г. Кельзен, – являются общими юридическими нормами, судебные и административные решения являются индивидуальными юридическими нормами»[16].

Следовательно, можно констатировать, что конституционная юстиция венчает здание правосудия и является необходимой гарантией конституционных норм, их реализации на различных уровнях правового регулирования, в структурных элементах иерархичного правопорядка. Этот вывод является предварительным, и к нему будет подводить все дальнейшее исследование.

Сначала осветим подходы к пониманию правосудия в отечественной юриспруденции.

Правосудие – особый вид юридической деятельности, осуществление которой возлагается обществом и государством на судебную власть. Понятия «правосудие» и «судебная власть» нетождественны, хотя относятся к одной государственной функции, суть которой – беспристрастно и объективно рассматривать и разрешать различные социальные споры и конфликты, связанных с действительным или предполагаемым нарушением норм права[17].

В современной литературе по судебной власти высказывается мнение, что понятие правосудия может быть связано только с деятельностью судов общей и арбитражной юрисдикции по разрешению в особом процессуальном порядке споров о праве и иных правовых конфликтов, в которых стороной являются граждане, предприятия и организации. Поэтому конституционный контроль, осуществляемый судами, – особая функция судебной власти, отграниченная от правосудной деятельности[18]. По мнению И.Л. Петрухина, деятельность Конституционного Суда РФ является юрисдикционной и «осуществляется в судебно-процессуальных формах и, как правило, направлена на разрешение социально-правовых конфликтов, т. е. содержит признаки, позволяющие утверждать, что Конституционный Суд РФ вершит правосудие»[19].