Столицы России – пути России - Евгения Цветкова

Не случайно, что именно вокруг Твери, а не Москвы, стали объединяться русские земли во второй половине XIII – первой четверти XIV веков. Большинство русских княжеств признавало право Твери на великокняжеский стол и было готово к более тесному объединению. Все это создавало хорошие предпосылки для формирования централизованного государства. Да, недовольные возвышением Твери были, но их было немного. И никто из них не пошел на предательство. Никто, кроме московских князей. Последние прекрасно знали, что решение о том, кому давать великокняжеский ярлык, принимают в Орде. Обычно это решение носило формальный характер, и утверждался тот, кого выбирали русские князья. Но последнее слово все же было за Ордой. Она могла проигнорировать мнение покоренных и сама назначить великого князя.

Именно на это и сделали ставку московские правители. Они пошли на беспрецедентное сближение с ордынцами и стали для них своими. Настолько своими, что монголы именно московскому князю доверили свои войска для проведения карательной экспедиции против Твери, восставшей в 1327 году в момент сбора дани. Именно за это Иван Данилович, по прозвищу Калита, получил от Орды ярлык на великое княжение. Более того, доверие ордынцев к московскому князю было таково, что они дали ему право сбора дани с русских княжеств и доставки ее в Орду. Причем это право перешло и к его наследникам.

Имея в своем распоряжении монгольские войска, московские князья не преминули их использовать для расширения своих владений за счет других русских земель. В этом и заключалась «целенаправленная гибкая политика» московских князей. Фактически Москва стала для русских земель олицетворением Орды. И даже худшим злом, чем она. Орда приходила, облагала данью и уходила, а Москва оставалась.

О степени сближения с ордынцами москвичей свидетельствует их поведение во время осады Москвы Тохтамышем в 1382 году. Московский Кремль был хорошо укреплен, фактически неприступен, имел сильный гарнизон. Русские недавно одержали победу на Куликовом поле, что давало им моральное превосходство. Все знали, что скоро подойдет князь с сильным войском. Но москвичи не стали сражаться за свой город. Они открыли татарам ворота. Историки утверждали, что ордынцы обманули горожан, пообещав не трогать город. Но ни в каком другом русском городе жители в принципе не поверили бы в то, что монголы, войдя в него, его не разграбят, а население не вырежут. А москвичи поверили! Это подтверждает то, что ордынцы для них были своими людьми.

Кстати, то же самое подтверждают и последние исторические изыскания. Так, есть версия, что Куликовское сражение – это не битва русских против татар, а борьба татарских кланов, каждый из которых был поддержан и русскими князьями. А москвичи, открывшие ворота города Тохтамышу, встречали не врага, а сюзерена.

История того, как Москва стала столицей, снимает все вопросы о том, почему Московская Русь была государством ярко выраженного восточного типа. Москва, являясь наместницей Орды, практически полностью впитала ее дух и стиль управления покоренными территориями. А таковыми для московского князя были все завоеванные русские земли.

Не устояла московская власть перед «обаянием Востока». Слишком заманчивыми оказались для нее прелести жизни восточных правителей. Слишком выгодной была возможность «объединения» русских земель при помощи любезно предоставленных ордой татарских войск. Слишком естественно после сближения с ордынцами было копирование московской знатью азиатского стиля управления подданными. Этот стиль подразумевает выкачивание ресурсов ради собственного обогащения. И именно это стало главной причиной упадка русских городов.

Такой стиль управления накладывает неизгладимый отпечаток на менталитет столичных жителей. С одной стороны, стягивание ресурсов в центр порождает иждивенческие настроения: «нам обязаны». С другой стороны, желание воспользоваться более высокими возможностями, которые дает такой центр, привлекает в него тех, кто наименее готов (не способен или не хочет) противостоять невзгодам. Сильные остаются и борются, слабые бегут туда, где легче. Плюс у них вырабатывается привычка к лучшей жизни, обеспечивать и защищать которую – удел провинций. В то время как главная забота жителя столицы восточного государства – протиснуться поближе к власти. В результате стойкость в критических ситуациях у населения столицы такого государства оказывается значительно ниже, чем на периферии. И история Москвы это подтверждает. Почти всегда, когда противник подходил к ее стенам, он захватывал город и, как правило, не встречал упорного сопротивления со стороны жителей. Более того, несколько раз (даже не учитывая 1812 год и рассматривая его как особый случай) Москва сама без боя сдавалась врагам. Ее ворота были открыты не только Тохтамышу, но и польским интервентам.

Многовековая внешняя угроза – злой рок России или… сказка?

Почему Россия не осталась на европейском пути и до сих пор отстает от развитых стран? Универсальным объяснением этого феномена стало татаро-монгольское иго и враждебное окружение сильных противников, которого не испытывали другие страны Европы. На это окружение списывают почти все беды и невзгоды нашей страны. Эти же причины лежат в основе объяснений, почему в России было сформировано над всем довлеющее государство и почему оно до сих пор нашей стране необходимо.

Мы уже вскрыли ту некорректность, которую допускают историки, заявляя, что упадок русских городов произошел из-за их разорения ордой. Как была показана и полная несостоятельность утверждений о том, что создание сильного, над всем довлеющего государства было необходимо для избавления от ига. Иго исчезло до образования этого государства.

Но, может быть, справедлива версия о враждебном окружении? Непредвзятый взгляд на историю не оставляет камня на камне от этой версии.

Да, с Польшей и Швецией Россия вела почти непрерывные войны, начиная с конца XVI и до начала XIX века. однако эти войны начались спустя почти век после образования русского централизованного государства. Более того, начала войны сама Россия. И даже временные неудачи нашей страны в войнах с этими соседями объясняются не их силой, а слабостью самой России. Да и чем закончились те войны – хорошо известно. Польша как независимое государство прекратила свое существование, а Швеция лишилась значительной части своих территорий.

Кроме того, под сильным враждебным окружением историки подразумевают не европейские страны того времени. Согласно распространенной версии, образованные в Европе централизованные государства не контролировали все сферы жизни своих подданных потому, что им не требовалась концентрация всех ресурсов для отражения атак со стороны соседей. А Польша и Швеция, безусловно, были именно такими соседями. то есть, серьезной угрозой они не являлись.

Под серьезной внешней угрозой, требующей мобилизации всех ресурсов государства, подразумевают прежде всего угрозу азиатских нашествий. Мы, россияне, с детства слышали о том, что наша страна на протяжении всей своей истории выполняла роль щита, буферной зоны, защищающей Запад от несметных полчищ с Востока.

Возможно, до объединения Руси московскими князьями так и было. Однако историки, называющие эту буферную миссию главным препятствием для нормального развития нашей страны, сами себе противоречат. ибо доказанным фактом является бурный расцвет экономики, культуры и общественной жизни наших предков в домосковский период. Небывалое для тогдашней Западной Европы развитие городов и ремесел, поголовная грамотность населения. Наконец, образование первого демократического государства христианского мира – Новгородской республики. Всему этому не помешали набеги азиатских кочевников. Как не помешали они и колонизации Урала и Сибири практически сразу после образования централизованного московского государства.

Противоречия в официальной российской истории, а точнее, подлоги – налицо. Чтобы увидеть это, достаточно обратить внимание на следующие общеизвестные факты. Плотность населения на освоенных русскими азиатских территориях была ничтожной. Система коммуникаций с европейской Россией стала хоть как-то налаживаться только к концу XIX века, когда царь проложил туда железную дорогу. А нормальных автострад на российский Восток нет до сих пор.

Так как же при практическом отсутствии населения и коммуникаций Российское государство столько веков защищало свои восточные земли от азиатских полчищ?

Это возможно только в двух случаях: либо если эти полчища и не пытались на нас нападать, либо если их совсем не было. Тогда становится ясно, почему «обижаемое и притесняемое со всех сторон» государство Россия не сжималось, как шагреневая кожа, а, наоборот, широко раскинулось своими территориями по земной поверхности. Ведь неоспоримым итогом жизни «под прессом внешней угрозы» является тот географический феномен, что «веками притесняемая» Россия даже сейчас, после развала СССР, остается самой большой страной мира.