Рассказы про Франца и дедушку - Кристине Нёстлингер

Но Франц подумал неправильно. Луиза заметила, что ему невесело, но не поняла, что мешает. И спросила:

– Франц, что-то случилось?

Вид у неё был такой обеспокоенный, что Франц решил: «Вообще-то можно всё рассказать и при Луизе!»

И рассказал. И про то, что мама, папа и Йозеф не понимают, как ему плохо и страшно, – тоже.

Бабушка возмутилась:

– И про меня говорят, что я из любой мухи делаю слона. Но где муха, а где слон, знаю только я сама! И никто мне не указ!

А потом бабушка добавила:

– С твоей проблемой мы справимся.

Она принесла фотоальбом, полистала его и нашла одну фотографию. На ней были мужчина и женщина.

– Это родители твоей мамы – твои дедушка и бабушка.

– Я знаю, – сказал Франц. – Они умерли.

– Верно, – кивнула бабушка. – Сначала умерла бабушка, и дедушка снова женился.

Она пролистала еще несколько страниц и показала на фотографию пожилой женщины.

– Вот, это его вторая жена! И вообще-то она тоже была твоей бабушкой.

– Может быть, – сказал Франц. – Только она ведь тоже умерла, так мама сказала.

– Верно, – кивнула бабушка. – Но когда дедушка умер, она снова вышла замуж, и её муж жив. А муж бабушки – это дедушка!

Луиза воскликнула:

– Что-то я совсем запуталась!

– Я тоже, – сказал Франц.

Бабушка объяснила:

– Вторая жена дедушки была твоей бабушкой, поэтому её второй муж – твой дедушка! Так что дедушка у тебя есть!

Франц спросил:

– Где же фото?

– У меня его нет, потому что у твоей мамы отсутствуют родственные чувства.

– А что такое «родственные чувства»? – спросил Франц.

Бабушка ответила:

– Это когда члены семьи время от времени встречаются. Даже если друг друга не очень любят.

– А что, мама не любит этого дедушку?

– Когда у твоей мамы умер папа, она перестала видеться с его второй женой.

Франц приуныл:

– Дедушка, с которым мы никогда не видимся, мне не поможет.

– Почему же? – возразила бабушка. – Ведь тогда получится, что ты не соврал. И ребята выиграют спор!

– Но дедушка должен прийти в школу, – сказал Франц, – как доказательство!

– Да ерунда! – сказала Луиза. – Просто скажешь, что ему некогда. Потому что… – Она задумалась. – Потому что у него есть магазин, который нельзя просто так взять и закрыть.

– Угадала! – воскликнула бабушка. – У него конфетная лавка в Виноградном переулке. Вот только я забыла, как его зовут. В любом случае он существует, а это единственное, что важно!

После этого бабушка ещё раз десять сказала Францу, что его проблема решена. А если Йошка ему не поверит, она сама придёт в школу и хоть с того света дедушку вызовет!

Франц поехал домой. Уверенности, что теперь ему можно не бояться понедельника, у него не было. Когда он будет рассказывать одноклассникам запутанную историю второго мужа второй жены умершего дедушки, голос у него наверняка станет писклявей некуда! «Ладно, – сказал он себе, – лучше уж такая история, чем никакой».

Как Франц нашёл себе дедушку

В воскресенье Франц проснулся рано. Мама, папа и Йозеф ещё спали. Франц на цыпочках пошёл на кухню. Достал из холодильника молоко и малиновое варенье, положил варенье в чашку, добавил молока и перемешивал, пока оно не стало розового цвета.

Молоко с вареньем Франц делает себе, только когда он один. Потому что мама, папа и Йозеф, завидев розовую жидкость, сразу кричат:

«Фу!»

Франц как раз допивал последний глоток розового молока, когда в дверь позвонили. Рано утром в воскресенье это могла быть только Габи!

Франц побежал открывать. Видеть Габи ему совершенно не хотелось. Ведь вчера она его здорово обидела. Но если не открыть, она так и будет трезвонить. И разбудит папу и маму, а у них любимое занятие – долго спать по воскресеньям.

Габи была ещё в пижаме. Она ласково улыбнулась Францу. Как будто ничего и не произошло! Когда Габи улыбается так ласково, Франц не может не улыбнуться в ответ. И тогда уж больше на неё не злится. Хотя ему это и досадно.

Габи пошла прямиком на кухню.

– Сделаешь мне какао? – попросила она.

Франц кивнул.

– И погорячее, – сказала Габи.

Франц поставил на плиту кастрюльку, налил туда молока и положил в чашку ложку какао.

– Три ложки! – распорядилась Габи.

Франц кивнул, добавил две ложки какао и порадовался, что этого не видит Йозеф.

Он сказал бы, что только дураки позволяют так собой командовать.

– Твоя мама что-нибудь придумала? – спросила Габи и села за стол.

Франц налил в чашку с какао горячее молоко.

– Бабушка придумала, – ответил он.

Габи взяла чашку.

– И что? – спросила она.

Франц всё ей рассказал.

– А как зовут дедушку? – спросила Габи.

– Бабушка не помнит, – ответил Франц.

Габи поставила чашку на стол и постучала себя по лбу.

– Кто же поверит в этого дедушку, если ты даже не знаешь, как его зовут?

Франц расстроился.

Габи сказала:

– Его имя наверняка написано на вывеске магазинчика. А Виноградный переулок – это совсем близко.

Она быстро допила какао, вскочила и скомандовала:

– Через час встречаемся на лестнице!

До Виноградного переулка Франц и Габи дошли всего за десять минут. И тут же нашли конфетную лавку. Она оказалась крошечной. Витрина была забита всем, про что папа и мама говорят «фу», как про молоко с вареньем: красные мармеладные змейки, зелёные леденцы, жёлтый зефир, синие сахарные шарики, чёрные лакричные «макароны», розовая жевательная резинка и разноцветные мармеладные мишки.

Никакой вывески с именем хозяина не было. Только на двери висела табличка: «В воскресенье открыто!»

Габи посмотрела на витрину, облизнулась и пробормотала:

– Повезло кому-то с дедом!

Она схватила Франца за руку и, прежде чем тот успел возразить, втолкнула в лавку.

Франц очутился внутри и… совершенно растерялся. За прилавком стоял человек огромного роста. Просто великан! Пузо у него было как арбуз, руки – как батоны колбасы, нос – как огурец и уши – как блюдца. На лысой голове красовался венок лохматых волос.

Францу сразу захотелось на улицу. Но Габи держала его крепко, а она сильнее Франца.

– Что желаете? – спросил великан.

– Десять мармеладных змеек, – сказала Габи.

Великан взял банку со змейками и начал выкладывать их на прилавок.

– Одна… две… три… четыре… – отсчитывал он.

Габи сказала:

– Я Габи, а его зовут Франц.

– Ага, – сказал великан и продолжил считать: – Пять… шесть… семь… восемь…

– А вас как зовут? – спросила Габи.

– Девять… десять, – пробормотал великан, поставил банку на место и сказал:

– Куно Краутвашель. Вам это зачем?

И тут Габи произнесла то, от чего у Франца чуть сердце не остановилось:

– Вы дедушка Франца.

Куно Краутвашель перегнулся через прилавок и уставился на Франца.

– Я – дед вот этой кнопки? Франц его зовут? Больше похож на Франциску.

Обычно Франц злится, если кто-то принимает его за девочку. Но сейчас он был слишком испуган. От Габи, конечно, можно ждать чего угодно, но чтобы вот так запросто взять и всё выболтать – это уж действительно чересчур!

Габи толкнула Франца в бок.

– Объясни ему, – потребовала она.

Но Франц не мог выдавить из себя ни звука. Габи сказала Куно Краутвашелю:

– У него часто пропадает голос. И тогда я говорю за него. Но как получилось, что вы его дедушка, он должен рассказать сам. У меня не выйдет.

Потом Габи шепнула Францу:

– Дыши глубоко и откашляйся!

Франц сделал глубокий вдох, кашлянул и пискнул:

– Потому что вы женились на второй жене дедушки.

Больше он ничего не смог сказать.

Габи снова пришла ему на помощь.

– Как его звали?

Франц пискнул:

– Отто Маус.

– Действительно! – удивился Куно Краутвашель. – Моя жена была вдовой Отто Мауса.

Он подался ещё вперёд, подхватил Франца, усадил его на прилавок и внимательно осмотрел.

– Чему же я обязан такой честью – вдруг считаться дедушкой? – спросил он. – До сих пор я был вашей семейке до лампочки!

Франц бросил на Габи умоляющий взгляд.

И Габи ответила:

– Ему срочно нужен дедушка!

Зачем Францу срочно понадобился дедушка, Габи уточнять не стала. Она решила, что так будет умнее.

Это и правда было умнее!

Куно Краутвашель растрогался. Да так сильно, что ему пришлось вытащить из кармана брюк носовой платок. Он несколько раз трубно высморкался, бормоча:

– Да, да… я знаю… у меня тоже никогда не было дедушки… а без него жить трудно!

Францу уже не казалось, что перед ним страшный великан. Франц решил, что Куно милый и хороший, и больше не сердился на Габи за то, что она всё разболтала.