Дом Трех ключей - Алёна Кручко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Опущу подробности наших изысканий, их слишком много для одного письма. Важны выводы. Хорошая новость — есть два пути, чтобы попытаться как-то исправить ситуацию. Плохая — оба крайне рискованңы и с малыми шансами на успех. Но лучше так, чем совсем никак, правда?
Скажу сразу, я бы хотел, чтобы ты выбрала второй вариант. Но решать тебе — это твоя жизнь».
Прикрыть глаза. Вдох-выдох. Я ничего не знаю об источниках, кроме того известного всем факта, что они обеспечивают наш мир магией и могут это делать, только будучи привязаны к магам определенной семьи. Никогда не интересовалась этой темой — зачем? С той же пользой можно интересоваться ценами на бриллианты, когда нет денег даже на хлеб.
«Первый вариант — провести ритуал притязания на наследие умершего супруга. Не наследство — юридически вы в разводе, а магическое наследие. При удаче ты вернешь себе то, что украл этот мудак, и от него что-нибудь прихватишь. Но ритуал затратный, чтобы его запустить, нужен высокий магический уровень, и сила своя, не заемная. Не знаю, каков твой уровень сейчас, а на момент смерти своего муженька ты бы точно не потянула. Дополнительный фактор риска — твое положение изгнанной младшей супруги. Магия ритуала может признать твои притязания попыткой воровства, тогда в лучшeм случае потеряешь магию, а в худшем от тебя и пепла не останется. Серьезно, Мелка, не рискуй. Тем более что даже при удаче — ещё не факт, что ты сможешь привязать источник. Один раз ты уже потеряла право на него, магия редко дает вторые шансы.
Второй вариант. Чуть не написал «второй шанс». Звучит бредово, но это oн и есть. Ты не представляешь, на что способен ритуалист, когда его как следует прижмет. Особенно ритуалист-самоучка вроде меня, да ещё и с навязчивой идеей в башке.
Ты можешь вернуться в прошлое. Просто не выйти за Лигана, не допустить смерти матери, расспросить ее, найти свой источник и вовремя провести привязку. В клане Тарс будет одной семьей больше, ты тоже выиграешь от подтвержденного родства. Риск? Да, есть. Этот ритуал гораздо затратней первого, потому что сама реальность будет сопротивляться изменению. Вмешательство в прошлое — слишком глобально, никто не в состоянии просчитать всех последствий. Не зря любые эксперименты со временем запрещены. Но сейчас речь идет о спасении источника, ты вряд ли можешь себе представить, насколько это важно. Только поэтому тебе помогут, как помогли и мне. Учти, будут ограничения, тебе придется дать серьезную клятву о невмешательстве в ряд событий.
Ах да, забыл сказать. Есть и третий вариант: ты можешь ничего не делать. Вообще ничего. Сейчас, когда ты читаешь это письмо, я уже должен быть в прошлом. Если все пройдет, как рассчитано, то я окажусь там в здравом уме, с памятью себя настоящего, зная, чего должен добиться. Вдвоем нам было бы легче, но я в любом случае сделаю все, чтобы защитить мою Мелку от того будущего, в котором ты оказалась. Если веришь в меңя, можешь просто жить как жила. Это тоже риск, но, думаю, не больший, чем при любом другом выборе. Глядишь, однажды проснешься моей женой и хозяйкой источника — нравится тебе такой исход? Если что, я шучу, но совсем чуть-чуть.
О своем решении, каким бы оно ни было, сообщи лично почтенному Хольму, главе «Хольм и партнеры». Он в курсе ситуации.
Думаю, пoдписываться не обязательно. Но всe же:
Никогда о тебе не забывавший,
Томэ Кэррох».
Словно во сне, я положила листки на стол. Зачем-то снова разгладила. Толку в этом не было, но прикасаться к письму Томэ было… волшебно. Привет из прошлого, из нашей почти счастливой юности.
Из… прошлого?
«Я уже должен быть в прошлом».
Так оно и есть, наверняка. Плевать, что это невозможно, запрещено, смертельно опасно. Ему — плевать. Всегда таким был. У него другие критерии. Не «невозможно», а «кому и зачем это надо». Не «запрещено», а «какие будут последствия». О чем он думал, хотела бы я знать, когда это писал?
Взгляд выхватил, словно ответ: «однажды проснешься моей женой».
Неужели, Томэ?
ΓЛΑВА 2. Зубастый нотариус
Нотариальная контора «Хольм и партнеры» встречала посетителей отсутствием сколько-нибудь заметной вывески и более чем скромной табличкой на дверях. Не зная, пройдешь мимо и не заметишь. Хотя, может, центральное отделение побогаче? Я ведь пришла в ближайшее, а на нашей окраине обустраивать что-то пафосное нет смысла.
Внутри, впрочем, антураж «бедненько, но чисто» царил только в общей приемной. Меня же, едва переступила порог, пригласили дальше, в кабинет, больше подходящий для деловых переговoров, чем для приема мелких клиентов с ерундовыми делами. Не то чтобы я видела в своей жизни хоть одни деловые переговоры, кроме как в кино… Но солидный стол, мягкие стулья с высокими спинками и ощутимый магический фон даже не намекали, а кричали, что кто попало зачем попало в эту комнату допущен не будет.
Не успела я осмотреться, как открылась ещё одна дверь, внутренняя, и в комнату вошел… цверг? Точно, самый настоящий цверг! Ростом мне по грудь, сутуловатый, длиннорукий и жилистый, с тонкими губами и крючковатым носом. Не думала, что когда-нибудь вот так столкнусь: хоть и считается, что в нашем мире кого только не встретишь, на самом деле по улицам ходят люди. Я за всю жизнь никого необычного даже краем глаза не видела. Многие даже уверены, что волшебные народы давно покинули наш мир, а все россказни о них — враңье. Ну да, и фильмы или телерепортажи — тоҗе вранье, и не спрашивайте, кому и зачем это надо.
Цверг тоже меня рассматривал. И ровно в тот момент, когда молчание стало бы не вполне приличным, сказал:
— Ваш друг верно вас описал: яркие глаза, прямой взгляд и очень отзывчивое лицо.
Α голос у него совсем не подходил к внешности — резкий, глубокий, красивый. Располагающий.
