Алмазные нервы - Виктор Бурцев

«Фольксваген» мягко подпрыгивал на выбоинах, но шел легко, и за автопилот можно было не опасаться. Под Калугой, правда, шалили мотоциклисты – «Каракурты» и «Герои асфальта», но их я не слишком боялся. Во-первых, я знал Шептуна, а Шептун – как раз тот человек, которого мотоциклисты подмосковных трасс чтут. Во-вторых, у меня была серьезная машина, которую так просто с трассы не столкнуть и из простого пистолета не пробить. В-третьих… «В-третьих» у меня не было, но я надеялся, что мотоциклисты сегодня будут сидеть в своих хазах, жрать наркотики и пить пиво с девками.

Кстати, о девках – чуть не забыл связаться с Ласточкой.

Я набрал на панели код, в ухе пискнуло, жеманный женский голос киберответчика сказал:

– Извините, но госпожи Энгельберт нет дома. Что ей передать?

Новый какой-то киберответчик. Раньше был другой голос и другие интонации. Вряд ли Вика занималась перепрограммированием, просто купила более современную модель.

– Тебя как зовут, золотко?

– Линда! – кибер хихикнул.

Да, эта модель покруче будет – предыдущая на заигрывания не реагировала.

– Так вот скажи, Линда, госпоже Энгельберт, что звонит ей господин Таманский, а еще проще – Костик. И не вздумай врать, что ее нет дома. Приеду – высеку!

Киберответчик снова жеманно захихикал, и спустя несколько секунд в ухе раздался голос Ласточки. Я сразу понял, что она сердится.

– Ты где? – без обиняков спросила она.

– Под Калугой. Еду по трассе. Дождь идет. Есть хочется.

– А где ты должен быть?

– В Гомеле. Ты уж извини, Ласточка, очень мне не нравится в Гомеле. Сплошные немцы кругом. А я к немцам как-то не очень расположен.

– Разумеется, – фыркнула она.

Муж Ласточки был немцем, крупной шишкой в германской зоне оккупации, но неожиданно попался на подпольной торговле матрицами к эмогенераторам. Там были задействованы боссы из «Сименс», «Бош» и японских контор, процесс был шумным и долгим, и в результате все сели. К слову сказать, на процессе мы и познакомились. В мюнхенском ресторане «Мольтке». Как сейчас помню, Ласточка – тогда еще фрау Эмилия Энгельберт – была в небесно-голубом платье от Чиаменти. Я освещал процесс, вернее, отслеживал ситуацию. С Ласточкой меня познакомил Дейфендорф, которого двумя месяцами спустя пристрелили в Кенигсберге люди Ван Морна. Мы тогда выпили пять бутылок рислинга урожая восемьдесят второго года, а потом бродили всю ночь по Мюнхену. Забрались в жуткие места – на знаменитую наркодискотеку «Гели Раубаль», где я слегка подрался с какими-то киберами.

Мужа Ласточка никогда не любила. Меня, как я подозреваю, тоже не любила, но в Москву переехать согласилась – скорее всего из природной склонности к авантюризму.

– Я скоро приеду, – пообещал я. – Переночую в Калуге, а завтра уже буду на месте. Я тебя, между прочим, люблю.

– Хорошо, – она смягчилась. – А между чем прочим конкретно?

– Ой, в моей жизни столько всего прочего… – вздохнул я. – Приготовь завтра на обед мясо. В вине. С грибами.

– Приготовлю, – пообещала Ласточка. – До завтра?

– До завтра.

– Целую.

Мясо с грибами, тушенное в вине, – это, скажу я вам, чудесная вещь. Плюс вино. Плюс мягкие белые булочки. Терпеть не могу кибер-кухни, пищераздатки и прочие прогрессивные мясорубки. Еда должна быть не только вкусной и эстетичной, но и индивидуально приготовленной. Не слишком приятно быть одним из двухсот миллионов потребителей какого-нибудь «бифштекса унифицированного БМ-645». Сделанного к тому же из продукции гидропонных установок, а не из натурального мяса. Я и без того наелся достаточно дряни в германской зоне. Одна радость – пиво там встречается неплохое, пусть и стоит дорого.

Меня обогнал мотоциклист. Одинокий мотоциклист на большом, пышущем жаром монстре японского производства промелькнул в лучах фар. Вроде бы ничего особенного, но что может быть подозрительнее одинокого мотоциклиста на ночной трассе под Калугой?

Я вырубил автопилот, и вовремя – датчики запищали, обнаружив сзади сразу несколько объектов. Долбаные мотоциклисты так ничему и не научились, – как всегда, наваливались всей толпой сзади, сейчас начнут теснить к обочине. Что ж, потолкаемся.

Без оружия я чувствовал себя неудобно, оставалось полагаться лишь на навыки вождения. Отключив датчики, чтобы не действовали своим визгом на нервы, я резко затормозил и с удовлетворением услышал, как один из этих уродов въехал мне в зад. Остальные пролетели слева: как мне показалось, машин десять. Ревущие двухколесные громадины с нехорошими парнями в качестве седоков.

Любопытно, из какой они шайки. «Каракурты» под Шептуном не ходят, они независимые, к тому же простые люди из провинции. А вот «Герои» – те по большей части киберы, так что с ними можно будет договориться. Наберу Шептуна, включу наружные динамики…

Я не успел подумать, что будет дальше, потому что в лобовое стекло ударила автоматная очередь. Сучонок поставил свой мотоцикл поперек дороги и палил в меня из допотопного «узи». На что он надеялся, не знаю: радиатор «фольксвагена» смял его вместе с машиной и отшвырнул в сторону. Хочется верить, что из него получилось желе – скорость была приличная.

Стекло выдержало, да и неудивительно: дилер в Минске уверял, что ему нипочем даже шестьдесят восьмой «джи» в упор. А «Дженерал электрик-68» – страшная вещь, я имел с ним дело как-то раз. Кажется, в Финляндии… Да-да, в Финляндии. Местечко называлось Риххимяки, и я искал там занятного типчика по прозвищу Скрюченный. Он-то в меня и палил из «джи».

Ну вот, только начнешь вспоминать, как тебя отвлекут. Похоже, мотоциклисты, даже потеряв двух соратников, не оставили намерений прижучить меня. А дела-то плохи: на кожаных куртках и плащах я заметил уродливых стилизованных пауков – металлических, вышитых и нарисованных. «Каракурты», с ними не договоришься. Ну что ж, хрен с ним, с переговорным процессом. Я снова включил датчики, чтобы сориентироваться. Так. Четыре мотоцикла – сзади, два – слева, еще три ушли далеко вперед. Вот эти-то мне и не нравятся. Выволокут на дорогу бревно или железяку какую, что я буду делать?

Я завилял по трассе, вынудив пытавшихся обойти меня слева поотстать. Настойчивые парни. Понимают же, что нарвались не на дурачка, и все равно не отстают.

А вот меня вызывает кто-то… Я вздохнул и соединился.

– Ты где? – поинтересовалась Ласточка.

– В данный момент пытаюсь решить одну интересную проблему с энтузиастами мотоспорта.

Энтузиасты удачно напомнили о себе пальбой с тыла. Стреляли, судя по всему, опять из тарахтелки типа «узи» или «хеклера». Черт, грустно мне пришлось бы, раздобудь они гранатомет!

– Ты что, серьезно?

– Более чем. Пытаюсь оторваться, все-таки город рядом. Думаю, получится.

– Свяжись со мной, когда все кончится.

Ну вот. Вся Ласточка в этом. Если меня прикончат, я соответственно на связь не выйду. Если не прикончат – сообщу об этом в самых светлых тонах. И никаких волнений.

Эти идиоты и впрямь решили устроить баррикаду. Как сообщили датчики, они побросали свои колымаги и тащили с обочины нечто крупное. Я не стал устраивать им праздник – проскочил по другой обочине. Тащили, насколько я успел рассмотреть, ржавый скелет грузовика на помятых скатах.

Удивительно, но дальше они не поехали. Я тихонько выругался и сунул в рот капсулу релаксина, хотя мог этого и не делать, потому что из-за поворота показался пост на въезде в Калугу.

Меня конечно же остановили. На сей раз это оказался весьма солидный отряд, не то что унылый патруль на развилке. Два бронетранспортера с ООНовскими эмблемами, блокпост не блокпост, а небольшая крепость, и народу не в пример больше. Мой несчастный «фольксваген» окружили аж восьмеро патрульных, а ближайший бронетранспортер недвусмысленно развернул орудийную башню.

Что ж, это не мотоциклисты. Это свои ребята. С этими я готов общаться хоть целую ночь напролет.

Я вылез из машины и тут же задрал вверх руки, демонстрируя мирные намерения. Мне под ребро сунули ствол (толстый какой-то ствол, солидный), а крупный негр в ООНовском комбинезоне принялся меня обыскивать, дыша в лицо запахом пива.

– Весело тут у вас, – дружелюбно заметил я, стараясь не замечать, как он лезет мне в карман брюк. – Еле-еле ушел.

– Мотоциклисты? – понимающе кивнул один из патрульных.

– Они. «Каракурты».

– Ясно. Бывает…

Эх, зря, зря я отвлекся! Когда в бедро, пройдя сквозь тонкую ткань брюк, вонзился тонкий шип, я еще успел подумать, что помру дураком.

А потом я уже ничего не видел, ничего не думал и ничего не чувствовал…

4. Я из Зеленограда

Если ты думаешь, значит, ты существуешь. Когда-то что-то подобное сказал один из людей. По крайней мере, люди так думают. Они считают, что это существо было человеком. Я из Центра управления полетами считает, что люди ошибались. Для человека свойственно существовать и не мыслить. Люди так могут. Мы – нет. Это открытие сделало Я из Института социологии. А Я из Центра управления полетами сказало, что это существо не было человеком. Наше Я знает о Других гораздо больше. Оно считает, что тот, кто сказал эту фразу, был Другим.