Хлеба и рыбы - Джордж Мартин

Помимо этих основных задач, я предполагаю внести только несколько незначительных новшеств. Может быть, модернизаций. Кухня с полным набором специй и приправ, с большим каталогом рецептов, чтобы я мог питаться чем-то более разнообразным и приятным на вкус, нежели тот отвратительный питательный армейский рацион, на который сейчас запрограммирован Ковчег. Большой запас пива, вин и все для того, чтобы я мог сам их делать в будущем, во время длительных межзвездных странствий. Расширение развлекательных средств, то есть новые книги, голографические фильмы, музыкальные записи начиная с прошлого тысячелетия. Несколько новых средств обеспечения безопасности. Ряд совсем мелких изменений. Я дам вам список.

Толли Мьюн слушала его в изумлении.

– Боже, – сказала она, когда он замолчал. – У вас действительно затерявшийся корабль Инженерно-Экологического Корпуса, да?

– Несомненно, так, – ответил Хэвиланд Таф. Довольно напряженно, отметила она про себя.

Толли Мьюн широко улыбнулась.

– Прошу прощения. Я вызову бригаду техников и киберов, велю им подняться к вам и осмотреть корабль, и мы сообщим вам смету. Ну, не волнуйтесь. У вас такой большой корабль, так что они еще не скоро разберутся. Я пришлю еще и охрану, а то всякие любопытные разнесут ваш Ковчег на сувениры.

Она задумчиво оглядела его голограмму с головы до ног.

– Вы должны проинструктировать мою бригаду, задать им, так сказать, направление. После этого будет лучше, если вы не будете болтаться у них под ногами и позволите им работать самостоятельно. Это чудище нельзя посадить на «паутине»; оно слишком большое. У вас есть на чем оттуда выбраться?

– Ковчег имеет полный комплект челноков, все они в рабочем состоянии, – ответил Хэвиланд Таф. – Но у меня нет особого желания расставаться с комфортом моей обители. Разумеется, мой корабль достаточно просторен, чтобы мое присутствие не могло серьезно помешать вашим рабочим.

– Черт возьми, мы-то с вами это знаем, но они работают хуже, когда думают, что кто-то заглядывает им через плечо, – сказала Толли Мьюн. – И потом, вам не помешает немного отдохнуть от этой консервной банки. Сколько вы в ней просидели в одиночку?

– Несколько стандарт-месяцев, – признался Таф. – Хотя я не совсем один. Я наслаждался обществом своих кошек, приятно проводил время, изучая возможности Ковчега и расширяя свои знания в области экоинженерии. Тем не менее я согласен с вашим замечанием, что немного отдыха не помешает. Возможность познакомиться с новой кухней всегда соблазнительна.

– Ну, так попробуйте с'атлэмского пива! В порту есть и другие развлечения – спортзалы, отели, наркобары, сенсории, секс-салоны, живой театр, игровые залы.

– Я немного играю в некоторые игры, – заметил Таф.

– И потом, туризм, – продолжала Толли Мьюн. – Вы можете спуститься на трубоходе по лифту, и весь С'атлэм будет в вашем распоряжении.

– Несомненно, так, – сказал Таф. – Вы заинтриговали меня, Начальник порта Мьюн. Я весьма любопытен. Это мое слабое место. К сожалению, мои финансы не позволяют мне остаться надолго.

– Об этом не беспокойтесь, – ответила она с улыбкой. – Мы просто включим это в счет за ремонт, потом рассчитаемся. Ну, а теперь садитесь в свой челнок и причаливайте к… сейчас посмотрю… причал девять– одиннадцать свободен. Для начала осмотрите «Паучье гнездо», потом спускайтесь вниз. Да вы, черт бы вас побрал, будете самой настоящей сенсацией. Вас уже показывают в новостях. И «мухи», и «земляные червяки» будут просто роем вокруг вас кружиться.

– Куску разлагающегося мяса эта перспектива, возможно, и показалась бы приятной, но только не мне, – сказал Хэвиланд Таф.

– Тогда, – предложила Начальник порта, – поезжайте инкогнито.

В трубоходе стюард выкатил тележку с напитками почти сразу же после того, как Хэвиланд Таф пристегнулся ремнями, приготовясь спускаться вниз. Таф уже попробовал с'атлэмское пиво в ресторанах «Паучьего Гнезда» и нашел его жидким, водянистым и отменно безвкусным.

– А нет ли у вас каких-либо сортов пива, произведенных на других планетах? – спросил он. – Если есть, я бы с радостью купил.

– Конечно, есть, – ответил стюард.

Он нагнулся к тележке и достал пластиковую бутылочку с темно– коричневой жидкостью. На этикетке Таф увидел шанделлорскую надпись. Он пробил на карточке свой кодовый номер. На С'атлэме денежной единицей была калория; цена бутылочки, однако, почти в четыре с половиной раза превышала фактическую калорийность напитка.

– Импорт, – объяснил стюард.

Таф, исполненный достоинства, посасывал пиво, а в это время трубоход стремительно мчался вниз, на поверхность планеты. Поездка была не из приятных. Хэвиланд Таф счел, что цена билетов звездного класса для него будет излишним расточительством, и потому решил ехать классом ниже, то есть люксом. Тут ему пришлось втиснуться в кресло, явно рассчитанное на с'атлэмского ребенка, причем на ребенка маленького. В ряду было восемь таких кресел с узким проходом посередине.

По счастливой случайности, ему досталось место у прохода, иначе он сильно сомневался, сумел бы он вообще совершить это путешествие. Но даже и так, стоило ему чуть шевельнуться, как он касался голой тонкой руки женщины, сидевшей слева, а это для него было крайне неприятно. Когда он сидел так, как привык, то упирался головой в потолок, поэтому ему приходилось горбиться, а от этого больно напрягалась шея. Таф вспомнил, что в трубоходе есть еще салоны первого, второго и третьего класса, и решил любыми способами избежать знакомства с их сомнительным комфортом.

Когда начался спуск, большинство пассажиров опустили на головы электронные капюшоны и выбрали развлечения по своему вкусу. Предлагались, как заметил Хэвиланд Таф, три разные музыкальные программы, историческая драма, две эротические фантазии, информация по бизнесу, нечто под названием «геометрическая павана» и прямая стимуляция мозгового центра наслаждений. Таф решил попробовать геометрическую павану, но обнаружил, что капюшон ему мал: по с'атлэмским стандартам, голова его была слишком большой.

– Ты та самая большая «муха»? – спросил кто-то через проход.

Таф оглянулся. С'атлэмцы сидели молча, головы их были закрыты черными капюшонами. Кроме нескольких стюардов в конце вагона, единственным пассажиром, все еще находящимся в мире реальности, был мужчина, сидевший на боковом месте с другой стороны прохода, на один ряд позади Тафа. Длинные, перевязанные тесьмой волосы, медный цвет кожи и пухлые, румяные щеки выдавали в нем такого же чужеземца, как и Таф.

– Большая «муха», да?