Близкие люди - Татьяна Устинова

Просто ангел Божий, а не ребенок.

Степан тяжело вздохнул.

— Вытирайся и давай завтракать. Мне некогда.

— Тебе всегда некогда, — сообщил Иван из полотенца. — Тебе когда-нибудь будет есть когда?

— Так нельзя говорить, — поправил Степан машинально, — нужно сказать «будет ли у тебя время».

— Да какая разница! Времени-то все равно не будет…

Внезапно Степан пришел в сильное раздражение. Как будто Иван в чем-то несправедливо обвинял его.

— Вот если ты будешь все время со мной базарить, — сказал он, хотя Иван вовсе и не базарил, — времени у меня совсем не станет.

И ушел на кухню.

Конечно, ему некогда. Он работает с утра до ночи. Все мечты о том, что в один прекрасный день работа пойдет без него, а ему останется только пожинать лавры, ежедневно разбивались вдребезги, как любовная лодка о быт в стихах революционного поэта Маяковского. Иногда ему приходится работать по субботам и еще по воскресеньям.

Степан разложил по тарелкам яичницу.

Он понятия не имеет, куда деть Ивана, когда начнутся каникулы. Черт бы взял эту продвинутую школу, где каникулы начинаются почему-то в апреле! В прошлом году у них все лето жила мама, а в этом году мама умерла…

— Иван! — крикнул Степан громче, чем нужно. — Ну где ты там?!

Думать об этом с утра нельзя. Об этом можно думать только ночью, когда Иван спит и впереди еще пять часов, чтобы прийти в себя. Степан не мог позволить себе думать такие думы с утра пораньше.

— Пап, где моя черная водолазка?

— Посмотри в шкафу.

— Да нет в шкафу, я уже смотрел!

— Иван, я ее не надевал, если ты об этом спрашиваешь!

— Я спрашиваю, где моя черная водолазка?! — Голос уже почти дрожит. Не восьмилетний мужик, а рохля и мямля, ей-богу!

Степан стукнул сковородкой о плиту и большими сердитыми шагами пошел в комнату к Ивану. Иван стоял перед распахнутым шкафом и зачем-то перебирал трусы на нижней полке.

— Трусы ты тоже потерял? — спросил Степан язвительно. — На, вот твоя водолазка! Ты что, не можешь голову поднять и посмотреть?!

Он был не прав и знал это. Домработница Клара Ильинична почему-то положила Иванову водолазку очень высоко, в постельное белье. Иван снизу ни увидеть, ни достать ее не мог.

— Одевайся быстрее! — приказал Степан. — Мы уже сейчас будем опаздывать.

Он привозил Ивана в школу очень рано, раньше всех остальных детей, и сдавал с рук на руки классному руководителю — или, по-новому, воспитателю — Валерию Владимировичу.

Наверное, с полчаса Иван сидел в классе один. Привозить его позже Степан не мог — он начинал работать очень рано, с половины девятого. И все равно ничего не успевал.

Пришел Иван, волоча за собой стильный немецкий рюкзак, который отец привез ему из Кельна. Рюкзак он швырнул в угол, а сам сел, зацепил свои облаченные в джинсы «дощечки» за ножки стула и заныл:

— Опять яичница? Не хочу я никакой яичницы! Сколько можно яичницу есть? Вчера Клара Ильинична в холодильнике кашу оставила. Пшенную…

Степану стыдно было признаться, что кашу он вечером съел. Ему тоже смертельно надоели покупные антрекоты и куры-гриль.

Поэтому он сказал грозно:

— Ешь давай! — и подвинул сыну тарелку. И налил морковный сок, который Иван терпеть не мог и пил, зажимая нос пальцами.

Иван взглянул отцу в лицо совершенно черными Леночкиными глазами и, очевидно, увидев там что-то, пререкаться не стал, а начал покладисто ковырять яичницу.

Лучше бы скандалил.

— Хочешь, вечером в ресторан пойдем, а? — предложил Степан. Чувство вины требовало какого-то выхода. — В какой-нибудь… итальянский. Где макароны подают.

Иван глянул на него и отхлебнул морковного сока, не забыв предварительно зажать нос.

— Ты лучше в шкоду зайди, — прогундосил он, не отпуская носа. — У всех родидеди приходят, а у бедя нед.

— А что? — насторожившись, спросил Степан и легонько хлопнул сына по руке, чтобы тот отпустил нос. — У нас проблемы?

— Нет у нас проблемой, — ответил Иван, но как-то подозрительно быстро начал жевать яичницу.

— Проблем, — поправил Степан, отчетливо понимая, что проблем там, очевидно, воз и маленькая тележка.

Он уже почти простил жену за то, что она ушла от него.

Но он никак не мог простить мать за то, что она так неожиданно умерла. Они остались с Иваном одни. Совсем одни.

Конечно, с хозяйством они справятся, им не привыкать — мама всю жизнь жила отдельно и в хозяйстве участия не принимала. А друг с другом?

— Ты что, опять трояков нахватал?

— Ничего я не нахватал! — ответил Иван, дернув плечом. — Просто я не знаю…

— Чего ты не знаешь?

— Пап, ну съезди в школу и спроси, чего я не знаю! — Он оскорбленно засопел, губы у него искривились и набухли, и всю мордаху как будто повело в сторону. — Она говорит, что я все не правильно понимаю! А я не знаю, что я не правильно понимаю!

— Да кто она-то?

— Инга Арнольдовна! — выкрикнул Иван, отвернулся и утерся рукавом. Степан слышал это имя впервые.

— Кто такая Инга Арнольдовна?

— Она ведет у нас литературу. Между прочим, с нового года, папочка!

В их продвинутой школе с первого класса преподавали не чтение, а литературу.

— Ты что, — осторожно спросил Степан, — плохо читаешь?

Иван научился читать года в четыре и с тех пор читал все, что только попадало ему в руки.

— Папа! — воскликнул Иван с упреком. Он воспринимал такие вопросы как оскорбление. Он не понимал, почему взрослые иногда говорят такие глупости. — Читаю я хорошо! Я не понимаю! Понимаешь? Не по-ни-ма-ю!

— Черт знает что, — пробормотал Степан беспомощно.

Не хватало еще только проблем в школе!

В громадном офисном здании на Профсоюзной, которое ремонтировала его строительная фирма, на прошлой неделе какие-то идиоты выбили стекла, засыпав весь ковролин мелкой, как будто алмазной, крошкой, которую ничем было не взять. даже самыми мощными пылесосами. Пока они решали, что делать с ковролином — перестилать или все-таки чистить, — прямо перед зданием прорвало водопроводную трубу, и районная администрация вместо того, чтобы трубу чинить, три дня пыталась доказать, что во всем виноваты Степановы строители, которых зачем-то понесло в этот колодец. Степан мотался в администрацию и в мэрию, скандалил, лебезил, доказывал, уговаривал, платил деньги, унижался и ругался.

В это самое время на другом его объекте, в Сафоново, местные жители организовали пикеты и стали кидаться под бульдозеры. Приехала программа «Времечко» и еще какая-то, точно такая же, только с другого канала, Степан всегда их путал. Приехал вездесущий «Гринпис», хотя никакого отношения к экологии скандал не имел, притащилось местное начальство, мечтая под это дело получить еще каких-нибудь взяток.