Потоп - Михаил Алексеевич Ланцов

Все промолчали.

— Кроме того, — продолжил Алексей, — мы большую часть этих денег вложим в развитие ремесел и мануфактур. У нас. Что позже отобьется с лихвой.

— У нас хватит для новых полков оружия? — поинтересовался Михаил Голицын.

— С ручным огнестрельным оружием, слава Богу, все в порядке. Уже сейчас на складах где-то 65 тысяч мушкетов, 22 тысячи карабинов и 35 тысяч пистолетов. Новых. Нашей выделки. Несмотря на расход и продажи. За год их еще немало прибавиться благодаря Никите Демидову и другим новым мануфактурам. Легких палашей для кавалерии тоже должны сделать с запасом. А даже если и нет — у нас огромные трофеи в довесок к полученным из Европы клинкам. С пиками тоже сладим все. С солдатскими тесаками будут проблемы, но это и не важно. Основное белое оружие солдат — штык. Их мы сделаем. А вот с пушками беда.

— Отчего же? — спросил Петр Алексеевич.

— Триста двадцать 6-фунтовых пушек — это много. У нас столько пушечной меди[6] нет[7]. На половину не хватит. Европа не продаст ее. Даже если захочет — там у них увлечение. Пушки сами льют. Увлеклись нашим успехом. Так что надо закупать в других местах. У державы Цин, у персов или через персов. Даже втридорога.

— Как дела с железными пушками? Ими не заменим?

— В этом году Лев Кириллович должен начать их производство. Но вряд ли сделает больше полусотни орудий к началу кампании будущего года. Так что… нет, вряд ли. Без бронзы нам пока не обойтись.

— А мундиры?

— На складах запас доброго сукна на пятьдесят тысяч мундиров. Англичане и голландцы продолжают его продавать. Здесь проблем не должно быть.

— Надо свою выделку сукна заводить. — нахмурился Петр. — Много дерут. Жлобы. Да и ненадежны. А что делать, если английского или голландского сукна не будет? Голыми воевать?

— В полушубках, — улыбнулся Алексей. — Мы уже три суконные мануфактуры ставим. Российская аристократия в рамках договоренностей старается. Кстати, специально для поставок в армию. В будущем году сукно пойдет. Хуже английского или голландского, но свое.

— Отчего хуже?

— Сырье не то… Мы все еще пытаемся закупить тонкорунных овец — мериносов. Но это не просто. Сейчас контрабандой нам привезли три десятка голов. Этого совершенно недостаточно. Я в довесок пытаюсь купить ангорских коз и альпак. Козы те тоже идут контрабандой. Тоненьким ручейком. Но через Ирана летом должны пригнать большое стадо. А альпак возить нужно через океан. Что не сильно лучше мериносов.

— Зачем нам эти альпаки?

— Шерсть хорошая. И жить могут в суровых условиях. Так что — мал-мало работа ведется. Думаю, что через несколько лет мы сможет закрыть свои потребности в мундирном сукне. Разве красители придется все также покупать. Но тут пока ничего поделать нельзя. Если только заняться созданием какой-то искусственной краски. Химической. Было бы недурно, но сейчас нам не до нее.

С ним все согласились.

Коснулись и выделки полукирас со шлемами. И обуви. И прочих вопросов. У царевича в папке были выкладки по организационным и хозяйственным вопросам. Так что отвечал он довольно бойко. Вырисовывая относительно неплохую картину.

— Особняком стоят наши союзные отряды. Казаки, татары и калмыки. С ними что-то нужно делать.

— А что ты с ними сделаешь? — усмехнулся царь.

— Навести порядок в их службе.

— Это лучше отложить на потом. Не время.

— Да там ничего хитрого. Они же выезжают на дальнюю службу? Выезжают. Вот и упорядочить ее. Чтобы человек на пять лет выезжал, поступая на довольствие. Потом замена на новых, по желанию. И из них сформировать еще десяток конных степных полков. Можно и на плохоньких лошадях. Выдадим им пики, клинки и пистолеты с карабинами. Этого добра у нас хватает. Хуже не будет. А пользы от них таких выйдет много больше, чем сейчас.

— А гренадеры и егеря?

— А у нас будут для них силы и время? Я думаю, что по итогам года, если все обойдется, ими заняться. Сейчас нам важнее решить другой вопрос. Лекари. Битва при Нарве показала — в них нужда великая. Мыслю — надо в каждом полку по роте небольшой учредить.

— И где же ты их столько возьмешь? — усмехнулся Ромодановский. — Да и в какую нам это копеечку выльется?

— В роте полагаю одного лекаря и два десятка медбратьев. Этих обучать только самым основам — как раны перевязывать, как раненых носить и так далее. Лекарей учить лучше, но их выходит не так много. Сорок на пехотные полки, десять на артиллерийские и еще тридцать три на кавалерийские.

— Итого почти сто человек. Это немало. — произнес царь. — Ежели в Европе выписывать, то разоримся.

— А и не надо. — улыбнулся царевич. — Помнишь Дору? Ту знахарку. Ты ее еще ведьмой кличешь.

— Такую забудешь, — криво усмехнулся отец.

— Я с ней несколько раз по этому поводу разговаривал. Он считает, что если кинуть клич, то сотня знахарей сельских обязательно придет. Или даже две. Вот их собрать. С каждым пообщаться, чтобы какого дивного не затесалось. А потом — на курсы краткие поместить.

— А они у нас есть? Эти курсы.

— Создать. Вот для них несколько лекарей толковых в Европе и выписать. Чтобы основы медицины дали им. Как лечить стертые ноги или ранение штыком али шпагой, или простуду, или хворь живота. Ну и прочие подобные вещи. А также медбратьев там погонять. Покрутить это все. Повертеть. А как уляжется — преобразить курсы в Медицинское училище. И готовить там охочих. Тех же сельских знахарей. Чтобы в случае нужды нам было где их взять. Самых толковых оставлять в этом училище наставниками и учителями. А коли наберется их добре — еще одно утвердить где-нибудь.

— Зачем нам их так много? — поинтересовался Брюс.

— Чтобы наводнить села и малые города. Дабы народ реже умирал. И на местах принимать грамотные меры против всяких эпидемий и прочих напастей.

— Мы сейчас разве это обсуждаем? — нахмурился царь. — Войну! А ты опять за свое…

— Никак нет, — покачал головой царевич. — Мы сейчас обсуждаем противодействие нашему сдерживанию.

— Тут как не мудри, суть не меняется!

— Война — это что?

— Леша! — ударив себя по лицу воскликнул Петр Алексеевич.

— Война — это военно-технические средства решения хозяйственных задач. — невозмутимо продолжил Алексей. — То есть, продолжение экономики. Войну с турками мы вели ради чего? Ради выхода к торговому пути через Черное море. Крым мы зачем хотели подчинить? Чтобы прекратить набеги и обеспечить спокойное развитие наших южных земель. Со шведом из-за чего дрались? Чтобы выйти к торговому пути через Балтийское море. Видишь? Каждый раз война — это решение того или иного хозяйственного вопроса.

— Так уж и каждый раз?

— Бывает война ради какой-нибудь глупости. Люди вообще довольно глупы и часто это видно по их поступкам. Но здравая война — это всегда война ради дела. Она должна приносить пользу.

— А сейчас она какую пользу принесет? — поинтересовался Брюс.

— Отражение нападение. Понесем поражение — нас ограбят. На землю как минимум. Победим — предотвратим ограбление. В принципе отражение атаки — уже победа. Но если сверху что-то получим — будет неплохо. Главное — не затягивать войну. Потому что нам нужно и дальше расти. А война — это дорого.

— Рост не только люди. А мануфактуры у нас вон — как грибы после дождя появляются. Одна другой краше. — заметил царь.

— В России сейчас проживает около десяти миллионов человек. Это много. Но это численность не самого большого европейского государства. И согласись — превратить эти десять миллионов в сто — дорогого стоит.

— Этого и ты не застанешь, — покачал головой Петр Алексеевич.

— Картофель, маис и дешевое мясо в сочетании с налоговой реформой и региональными складами решат проблему с голодом. Вот наш настоящий враг — голод. Он нас сдерживает в развитии. Лекари и повитухи снизят смертность. Это второй наш непримиримый враг — смертность простого люда, особенно детская. Кстати, повитух тоже нужно готовить, как и лекарей — массово. Насыщая им города и села. В сочетании эти меры дадут нам взрывной рост населения. Лет пятнадцать-двадцать — и оно удвоится. И будет с такими темпами расти, пока земли для них хватит.

— Налоговая реформа… — царь покачал головой. — Мы это уже много раз обсуждали. И даже проверяли. Крестьяне будут уклонятся от переписи. Ты и сам это знаешь.

— У меня есть идея… — улыбнулся Алексей.

Достал подшивку снизу папки. И перешел