Год багульника. Осенняя луна - Джен Коруна

Кравой снова кивнул и с усилием поднялся с пола. Весь мир вокруг него плыл, как в тумане, мысли путались. Отдать душу?! Умереть в жадном цвете молодости?! Отказаться от всех мечтаний и планов, от всего, что он так любит, от вечной жизни на Островах-без-Времени! Кравой похолодел, однако в следующее мгновение им овладела неожиданная решимость. Что ж, если это необходимо для победы в Великой битве, он отдаст свою жизнь! Отдаст ради тысячи других жизней, ради будущего своего народа, будущего Моав, ради детей, которых она родит уже не от него. Сердце Кравоя сжалось: она ведь еще ничего не знает! И не узнает никогда, вплоть до самой его смерти — он не станет ей ничего говорить, не станет тревожить ее… Кравой гордо распрямил плечи, его лицо приобрело упрямое выражение. Он быстро подошел к Иштану, на этот раз его голос звучал четко и ясно:

— Значит так, — начал он, — Лагду ни слова, обещаешь?

— Но…

— Никаких но! Поклянись, что не проговоришься!

Юноша испуганно взглянул на него — еще никогда жрец Солнца не выглядел таким серьезным. Иштан едва смог выдавить из себя слова:

— Хорошо, клянусь.

— Ну, вот и славно, — с облегчением выдохнул Кравой.

Он через силу улыбнулся.

— А пока — я же еще не умираю. Пусть Иннарис еще погуляет — отдать душу я всегда успею. К тому же… — он своенравно вскинул голову. — К тому же, даже пророчества порой ошибаются.

Иштан улыбнулся ему в ответ. Солнечный эльф потрепал его за локоть и уже почти весело заметил:

— Кстати, здесь не мешало бы проветрить, а то Лагд еще подумает, что мы устроили в храме пожар.

Он бодро подошел к двери и распахнул ее. Яркий свет хлынул в проем, солнечные лучи забегали по белому мрамору — что им за дело до чьей-то души?.. Улыбнувшись на прощанье Иштану, Кравой вышел из храма.

Легкой походкой шагал старший жрец солнца через ивовую рощу, темные глаза жадно ловили каждое шевеление листьев, в ушах звенел щебет птиц. Еще никогда в жизни мир не казался Кравою таким прекрасным, как теперь, когда он знал, что скоро покинет его. Всем своим существом он впитывал цвета, звуки и запахи, точно пытаясь запомнить их навсегда. Раствориться, рассеяться как дым… Интересно, как это? Может быть, он станет листком или крошечкой пыльцы? Или ветром, и будет носиться, играя палой листвой?.. А однажды ему повезет, и та, которую он так любит, выйдет погулять, и он коснется дыханием ее нежной щеки, погладит душистые белые волосы, возьмет их запах и умчится вместе с ним далеко-далеко. А она еще долго будет смотреть вслед улетевшему ветру и, возможно, даже вспомнит о краантль, который когда-то так сильно ее любил…

Такие странные мысли бродили в голове Кравоя, когда он возвращался в замок. Погруженный в них, он и не заметил, как чуть не налетел на идущего навстречу Лагда.

— Кравой, ан синтари Эллар! — удивленно поздоровался князь Рас-Сильвана. — А я как раз тебя искал.

Синие глаза смерили солнечного эльфа с ног до головы.

— С тобой все в порядке?

— Все просто чудесно! — встрепенувшись, ответил краантль. — Ан синтари Эллар!

— Тогда, может, ты согласишься составить мне компанию в небольшой прогулке?

На лице Кравоя отразилось удивление — в последнее время Лагд редко приглашал его прогуляться. Склонив голову, он поспешил ответить:

— С удовольствием.

Старший веллар испытывающее посмотрел на него.

— Ты уверен, что ничего не хочешь мне рассказать?.. — спросил он.

Кравой опустил глаза — ему показалось, что Лагд каким-то образом читает его мысли. Он поспешно помотал головой.

— Нет…

— Ну, нет — значит, нет, — улыбнулся веллар. — Идем?

Солнечный эльф с готовностью кивнул. Он ожидал, что они пойдут в дворцовый парк, но князь направился ко входу в замок. Удивленный, Кравой следовал за ним — а как же прогулка? — но задавать лишних вопросов не стал.

Вскоре они дошли до замка, ступили в его прохладный холл. Жрец солнца развернулся было к лестнице — кабинет Лагда находился на верхнем этаже в западном крыле, но веллар с чуть заметной улыбкой остановил его.

— Нам не туда — мы ведь идем на прогулку.

И, к вящему удивлению Кравоя, он повернул направо, к двери, ведущей в зал Лунного света. Дойдя, он распахнул ее.

— Ну, чего ты стоишь? Иди сюда, — поманил он солнечного эльфа.

Со смешанным чувством благоговения и любопытства Кравой подошел. Краантль никогда не допускали в этот зал — сюда были вхожи лишь эллари, да и то не все, а только те, кто обладал виденьем. Сейчас же избранный сын луны лично приглашал его в святая святых замка! Вслед за Лагдом Кравой вступил в зал. Сердце его трепетало, полным восхищения взглядом он рассматривал белоснежные мраморные стены, сплошь украшенные резными узорами, повторяющими рисунок ночного неба. Вдоль них горделиво выстроились статуи; холодно и мудро смотрели на Кравоя старшие веллары дома Сильвана, много веков назад отошедшие в Мир-без-Времени. От их спокойных взглядов ему стало тоскливо: он почувствовал себя таким ничтожным на фоне их величия! Груз великой ответственности наложил печать строгости на их тонкие скуластые лица; Кравой обратил внимание на то, насколько они похожи друг на друга. Он вздрогнул — их слегка неправильные черты имели удивительное сходство с чертами Моав! Голос Лагда вернул его к реальности:

— Если ты будешь замирать перед каждой статуей, мы никуда не успеем, — рассмеявшись тихим смехом, сказал веллар.

— Прости, князь! Я уже иду…

Вместе они дошли до самого конца зала, туда, где обычно восседали старшие веллары. Шаги двух пар ног гулко отзывались в непривычной тишине. В дни Лунного совета здесь царило оживление, звенели голоса велларов, шуршали драгоценные одежды; сейчас же под украшенным звездами потолком царило безмолвие. Лагд подвел молодого краантль к тронам, вместе с ним обошел их и остановился перед затканной серебром занавесью, закрывавшей стену. Кравой недоуменно посмотрел на Лагда. Не обращая внимания на его удивление, тот снял с шеи какой-то предмет, напоминающий лезвие ножа, прикрепленное к цепочке, и, показывая его Кравою, пояснил:

— Это — ключ от храма Эллар.

Жрец солнца с замиранием сердца взглянул на предмет, лежащий на ладони веллара. То, что он принял за нож, было серебряным совиным пером. Его полированная поверхность была сплошь украшена вырезанными рунами, неизвестными Кравою.

— Священный язык Луны — он известен лишь старшим велларам, — пояснил Лагд. — На нем написано большинство самых сильных заклинаний. Каждое слово, произнесенное на этом языке, имеет огромные последствия, поэтому обращаться с ним надо крайне осторожно.