Вероника, я в тебя не верю - Юлия Санталова

— Боюсь показаться невежливым, но нам не о чем разговаривать. До свидания.

И она положила трубку.

С тех пор прошло шесть лет, и эти шесть они, живя в одном районе 150-тысячного города, так ни разу и не встретились. Он не выражал желания, а она не хотела еще раз унижаться. И теперь Ника снова встретила Марка в самом неподходящем для этого месте и в самое неподходящее время…

11 июля 2010 года

20:00

Ника брела по берегу той самой реки и сама не понимала, как тут оказалась. Последнее, что она помнила — это то, что она не может остаться один на один со своими воспоминаниями в пустой квартире. Если любовью люди называют страшное чувство, которое сжигало ее сердце кусочек за кусочком все шесть лет, то зачем ей такая любовь?

Девушка села на бетонный парапет набережной и застыла в немом оцепенении, обхватив колени руками. Вечерний воздух медленно остывал, наполняясь смехом и голосами прогуливающейся молодежи. Где-то между небесами и рекой алел огромный уставший круг.

— Ника, вы что, выскочили вслед за мной в окно?

Вероника с трудом повернулась и увидела карие глаза мужчины, который подвез ее домой. В этих глазах цвета виски явно читалось нескрываемое беспокойство.

— А вы почему не в гостинице?

— Боюсь, максимум, что могли мне там предложить — свернуться на коврике у входной двери гостиницы. Все номера забронированы и выкуплены еще на прошлой неделе.

— Боже, кем это?

— Ну, об этом мне не доложили. К своему стыду, я даже пробовал манкировать значимостью собственной персоны. Как видите, это не сильно помогло. — Мужчина широко улыбнулся. — В общем, остается два варианта: еще двенадцать часов в машине или расплатиться за свое легкомыслие ночевкой в машине. Ничего, бывало и хуже.

Ника открыла сумочку и достала ключи от своей квартиры:

— Возьмите. За углом моего дома есть автостоянка. Чистое белье в шкафу на третьей полке сверху.

Сергей удивленно воззрился на связку ключей.

Ника посмотрела на брелок — дурашливого эльфа, обнимающего подушку:

— А мне нравится. Берите.

— Ника, что вам нравится?

— Эльф. Его зовут Фрунзик.

— Меня удивляет не Фрунзик, а вы. Вы каждый день отдаете ключи от своей квартиры незнакомым мужчинам?

— А вы каждый день подбираете с большой дороги плачущих девушек? Думаю, мы будем в расчете.

— Ника, я все равно не возьму.

Ника поднялась с парапета и попросила:

— Дайте руку.

Сергей взял ее за талию и просто переставил через ограждение, как будто в ней не было почти 65 кг живого веса.

Тепло его рук разлилось по всему телу Ники, и впервые за сегодняшний день она почувствовала какое-то подобие успокоения.

— Где ваша машина?

— В двух шагах. А вас снова надо куда-то подвезти?

— Да, мы едем ко мне домой.

— А, Ника, я понял, вас в детстве не научили понимать слово «нет»?

— Ну как-то так.

Уже в машине на крышке ноутбука она увидела серебристо-зеленый диск.

— О, «Дядя Вася и друзья». Можно поставить? Я их люблю — ностальгия, знаете ли, по безвозвратно ушедшей молодости. Слушайте, Сергей, а диск вроде еще в продажу не поступал, нет?

Сергей повернул голову, как-то ошарашенно посмотрел на Веронику. И тут же рядом раздался визг тормозов. Из окна резко затормозившей «Нивы Шевроле» донесся отборный мат в адрес «зажравшихся москвичей».

— Сергей, простите. Все, я обещаю, что не скажу больше ни слова, пока мы едем. — Ника виновато вжалась в кресло.

— Сам виноват.

12 июля 2010 года

21:55

Ника скинула босоножки в маленькой прихожке и включила тусклый светильник:

— Проходите. Это, конечно, не «номер люкс», но вряд ли вы сейчас найдете что-то другое.

Сергей окинул взглядом стандартную однушку-хрущевку и заметил:

— Ника, поверьте, я бывал в номерах гораздо хуже вашей квартиры.

— Ну и отлично. У вас есть с собой чистая одежда?

— Да, а…

— Не могу же я допустить, чтобы вы улеглись на мою кровать не помывшись. Заметьте, другой кровати тут нет, — ответила девушка на незаданный вопрос. — Так что сейчас вы идете в ванную, грязное белье кладете в синий таз. Сегодня кину в машинку, завтра будет чистое. Вот полотенце. Так, где-то были новые тапки…

Девушка включила старенькую колонку и буквально впихнула в ванную слегка обескураженного Сергея:

— Слушайте, Ника, мне кажется, я причиняю вам слишком большие неудобства… Я не…

— Не бойтесь, Сергей, сексуальных домогательств с моей стороны не предвидится. Завтра мы проснемся, разойдемся, как в море корабли, и забудем обо всем. А сегодня я хочу спать, а вы — нет? — с этими словами Ника захлопнула дверь в ванную и прошла на кухню в поисках чего-нибудь съестного.

Ника достала из холодильника приличный кусок «Гауды», остатки сырокопченой колбасы, несколько помидоров и зелень.

— Вряд ли из этого можно соорудить подобие ужина, но где наша не пропадала, — пробормотала она. Через пять минут сыр и колбаса были аккуратно нарезаны, а салат из помидоров и любистока заправлен оливковым маслом.

Когда Сергей вышел из ванной, девушка усадила его на кухне:

— Если после моего возвращения это не будет съедено, вас ждет суровое наказание.

— Тяжела ты, шапка Мономаха. А как же вы?

— Вопрос не подлежит обсуждению.

Стоя под струями прохладного душа, Вероника вдруг смутно подумала, что Сергей ей кого-то напоминает:

— Хотя, мало ли, лишь бы не героя криминальных хроник…

Она принялась с остервенением отмывать глаза от казавшейся теперь омерзительной туши. Поэтому, когда Ника подошла к зеркалу, то увидела вокруг больших серо-зеленых глаз пугающую красноту.

— Боже, и ради кого был весь этот маскарад? — спросила она сама себя. — Ради кого?!

Завернувшись в короткий, едва доходящий ей до колен махровый халат, девушка тихонько выбралась в комнату и увидела Сергея, сосредоточенно застилающего постель бело-зеленой льняной простынею.

— Сережа, зачем, я бы и сама…

— Ну должен же я хоть что-то сделать? — Сергей подошел к ней и обезоруживающе улыбнулся. И только сейчас Ника заметила, что он на целую голову выше ее 170 сантиметров роста. Хотя мужчину нельзя было назвать атлетически сложенным, его тело просто излучало какую-то силу, которая была незаметна при первом взгляде. Она поняла, что разглядывает его неприлично долгое время и поняла, что это заметила не она одна. Ника смутилась и, закашлявшись, тихо произнесла: