Мент правильный - Дмитрий Николаевич Дашко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наверное, моя внешность не располагала к себе и не вызывала у барышни симпатии.
Ничего страшного, дайте немного времени, и я смогу растопить даже ледяное сердце Снежной королевы.
Кстати, насчёт сердца – это оно сыграло со мной злую шутку, когда я почти взял Аллигатора? И да, что с бандитом – я был уверен на все сто, что спровадил его к праотцам, однако в нашей жизни сплошь и рядом бывают случайности. Вдруг этого сукина сына реанимировали?
Лицо барышни исчезло. Хлопнула дверь.
Не зная, можно мне или нельзя, я не стал привставать, чтобы хорошенько осмотреться. Больнички – они и в Африке больнички. Чего я в них не видел?
Лишь бы соседи по ночам не храпели, да кормёжка была сносной. Дочка у меня хоть уже три года как замужем, но толком готовить не научилась, так что на домашние разносолы рассчитывать не приходится. А традиционные апельсины, которые почему-то принято приносить в передачах, я терпеть не могу.
Повеяло сквозняком аккурат с того места, где я по звуку угадал расположение двери. В палату кто-то вошёл.
– Вы уверены, что он очнулся? – голос был мужским и слегка сварливым.
– Уверена, Карл Иванович.
А это уже женщина. Видимо, недавняя сестричка.
Надо мной снова нависла тень. На сей раз это был мужчина с маленьким лицом, сплошь и рядом покрытым морщинами. Его глаза за толстыми линзами очков походили на два фарфоровых блюдца.
– Георгий Олегович, как вы себя чувствуете?
– Пока могу точно сказать, что – чувствую, – попробовал пошутить я.
Ни тени улыбки на лице. М-да, шутка пропала впустую.
– Вы уж извините, но мне придётся вас осмотреть. Если будет больно, голубчик, вы уж сделайте милость – потерпите. В конце концов, всё же для вашего блага.
– Конечно, доктор.
Карл Иванович приступил к осмотру.
Сколько он длился, не знаю, но каких-либо болезненных ощущений у меня не возникло. Да и вообще, у меня вдруг появилось чувство, будто я помолодел лет на двадцать пять-тридцать.
А когда доктор ушёл, я, к своему удивлению, обнаружил некоторое подтверждение этому странному чувству.
Зубы… к своим пятидесяти я успел благополучно лишиться нескольких жевательных: не помогли даже визиты к стоматологу. Зубы просто сами крошились и выпадали. То ли хреновые гены, то ли экология. Но не в том суть.
Проведя языком по рту, я сделал неожиданное открытие: у меня вдруг «выросли» зубы. Блин, неужели пока валялся в отключке, мне сделали протезирование?
Далеко наша медицина пошла, ничего не скажешь!
Имплантаты – штука дорогая. У меня на них отродясь денег не было.
Неужто начальство расщедрилось? Так сказать, всё ради дорогого сотрудника предпенсионного возраста… Но такая щедрость бывает только в сериалах про ментов.
Обычно начальство жмёт даже маленькую копеечку. Исключения бывают, но это не мой случай. Уж я-то нашего генерала знал как облупленного. Снега зимой не допросишься.
Тогда как? Точно не дочка. – Я Дашке сам помогаю, у них с мужем квартира по ипотеке – а это кабала на полжизни.
Новый богатый спонсор в городском ОВД? Не смешите мои тапочки! Их к нам калачом не заманишь.
Дело ясное, что дело тёмное.
Так… а с руками что? Не скажу, что у меня кожа на них старческая, вся в морщинах да в пигментных пятнах, но те руки, что предстали моему взору… Ну как бы сказать… Эти руки как-то мало смахивают на мои, привычные.
А главное, все в мозолях… Такое чувство, что последнюю неделю я без продыху дрова рубил.
Вставать мне пока не разрешили, но вот подниматься на локтях было можно. Я привстал и огляделся. Интересно же – в какую палату я попал?
М-да… интерьерчик так себе, какое-то совсем уж ретро. Мне казалось, что медицина хоть как-то, но финансируется, однако палата моя наводила на совсем уж грустные мысли.
Во-первых, это была даже не палата – а здоровенное помещение со сводчатым потолком, и лежало в нём человек двадцать-двадцать пять. Оно, конечно, лучше, чем в коридоре (и такое было в моей жизни), но всё равно странно.
Во-вторых, обстановку иным словом как спартанская и описать невозможно. Всё как будто из музея. Даже занавески на окнах и халаты на ходячих пациентах. Сплошной винтаж.
Ну и освещение тоже не фонтан. В какой-то момент оно просто – бац! – и вырубилось. И никого это ни капли не смутило. Как рядовое явление и только.
Появилась санитарочка – та девушка, которую я увидел как только очухался, и с её появлением зажглось чудо техники, опознаваемое как лампа-керосинка. У меня в деревне такая же на чердаке валяется – наследство от дедушки с бабушкой.
Проблема с электричеством смутила меня ещё сильнее. Это ведь больница, тут операции делают. На всякий экстренный случай должны быть свои генераторы… Хотя если они слабые, то мощности на палаты может не хватать, успокоил я себя.
Пришло время обеда. Появилась санитарка – полная женщина, едва вписывавшаяся в дверной проём. Ей помогали двое ходячих – тащили котлы с едой.
Хм… в прошлые разы прикатывали столик с тарелками, а тут опять несколько старомодно, что ли…
Но жрать хочется! В желудке одна кишка за другую заходит.
На первое был жидкий супчик, на второе – нечто размазанное по тарелке. Вместо хлеба кусочек твёрдого как камень сухаря, цветом напоминающего уголь-антрацит. Ну и сладенький компот, без него – никак.
В принципе, у нас в столовке кормили ничуть не лучше, так что свою порцию я умял в два счёта. И опять же меня удивил тот зверский аппетит, с которым я накинулся на еду.
Давно не ел с такой жадностью. Даже на ностальгию пробило: словно вернулся во времена студенческой молодости, когда вечно ходил полуголодным, ибо стипендии не хватало, а тянуть деньги с родителей не позволяла совесть – они и так у меня были людьми небогатыми.
С работой тогда было туго – девяностые во всей красе. Выживали с трудом. И рабочие руки нищего студента никому были не нужны.
После еды, как полагается, потянуло на удовлетворение иных потребностей.
Правильно угадав немую просьбу в моём взоре, санитарка подала судно.
– Держи, болезный.
Уже только один вид этой утвари вызывал сложные чувства… Будь моя воля, на четвереньках пополз бы к туалету, но… есть такое слово «нельзя».
Пришлось, кряхтя, сделать свои дела. Ужасно стыдно и неудобно. Уши, наверное, так покраснели, что за километр было видно.
К счастью, соседям по палате было наплевать на то, как я справляю вполне естественные надобности. Половина из них тоже не вставала. И не одному мне вдруг понадобилось «подумать».
После физического облегчения пришло облегчение моральное. Потянуло в сон. Я лёг набок, закрыл глаза и тут же провалился в небытие. Вот только выспаться не получилось.
–
