Квест на счастье (СИ) - Дашкевич Валерия

— Да спасибо. А зеркало есть? — за время беседы с Винсентом де Ринье обратила внимание, что мои волосы, из привычной длины до плеч, незаметно для меня подросли до поясницы. Цвет остался прежний мой любимый огненно- красный, покрасилась когда разошлась с последним. Родной мой цвет пепельно-русый, но он казался мне серым и невзрачным. Думаю меня поймут многие женщины, мы вечно недовольны своим внешним видом и постоянно стремимся к совершенству. Всегда красилась в каштановый, но вот захотелось что то изменить и начала с волос. Покрасилась в огненно-красный, было страшно. Мы все в какой то мере зависим от мнения общества. А потом стало плевать, сказала себе хватит возводить себя в рамки. Цвет мне шел, что говорить я и сама чувствовала себя, как с родным. Он мой и на этом все!

— В ванной все есть, разберешься. Ну я пошел, а то меня уже потеряли на работе. — заметила маленький красный огонек который висел возле ректора. Мужчина проследил за моим взглядом и пояснил. — Это послание от секретаря, потом все расскажу. Обживайся пока, разговоры оставим на потом. — тут он махнул рукой, открыл портал и ушел.

Молчание, наше все. Я конечно не деревня, пару книг Милка мне засовывала, так что читали, знаемс. Но, непривычно видеть воочию. Круто конечно, такие бы порталы в прошлую жизнь. Очень бы пригодились, а то скачешь по пробкам, по забитым маршруткам, метро.

Вспомнила свою прошлую жизнь настроение пропало. Как там мои мальчики? Да мальчики, для каждой матери в каком бы возрасте не был ребенок, он останется ребенком. Своих детей я безумно люблю, и за каждого перегрызла бы горло. Я наверно из тех женщин, кто зависим от любви к своим детям. Переживала, когда они привели знакомится со мной будущих своих жен, боялась, что разрушиться наша дружная семья. Недаром говорят, что ночная кукушка все перекует, вот и я переживала. Может судьба сжалилась надо мной, не знаю, невестки стали мне как дочери. Конечно мы и ругались, и плакали, и радовались вместе. Они подарили мне прекрасных внуков. Каждые праздники и выходные собирались вместе. Летом на даче отдыхали, делали вместе заготовки на зиму, баловались шашлычками. Как же болит сердце, как же душа плачет по родным. В ванную прошла на ватных ногах, боль в сердце или на душе сложно понять. Она разливается и охватывает все мое тело и душу. Подошла к зеркалу…. и не узнала себя. Это была я и не я… Как это….

В зеркало на меня смотрела девушка восемнадцати — девятнадцати лет, серо-зеленые глаза, длинные черные ресницы, о таких я только мечтала, коричневые брови. Мои огненно-красные волосы, они как бы светятся изнутри, курносый носик, пухленькие губки розово-красные, длинная шея, грудь приблизительно второго размера, тонкая талия. Ну что сказать, красавица! Намного усовершенствованная копия меня. Только, что же так болит, что же так изнутри изматывает? Сердце разрывается, а руки и ноги выкручивает наизнанку. Резкая боль в голове и темнота…..

Пришла в себя, странно боли нет, ощущается какая то легкая невесомость. Стала осматриваться и вижу своих родных, своих любимых. Они стояли в какой то комнате возле гроба, а в том гробу лежала я в любимом красном платье. Волосы красиво уложены и украшены мелкими белыми цветками. Ничего не слышала из того, что говорили дети. Гроб закрыли и поместили в печь. Я просила детей, что когда умру, чтоб не хоронили на кладбище, а кремировали. Они запомнили и исполнили мое желание. Спасибо мои детки, мои хорошие, мои любимые. Слышу тихое "Прощай мама".

Вроде не жива, но нежность к родным и слезы застилают глаза. Картинка меняется и вижу сыновей, дочерей, внуков, с ними Мила, стоят возле обрыва у моря с урной.

— Все как ты хотела, мама. — мой старший сын высыпает прах в море. Он разносится мелкими частицами по ветру. "Спасибо ВАМ, мои Дорогие! Спасибо ВАМ, мои Любимые! Я очень Вас ЛЮБЛЮ"! Нежность и любовь переполняет меня. Чувствую, как вокруг концентрируется энергия, подлетаю к родным и всей переполняющей энергией обнимаю своих Любимых и тихо шепчу: "Люблю Вас и Благословляю". Сквозь них проходит энергия и напоследок слышу "Мама, Бабушка, Яра..!"

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава четвертая. Винсент де Ринье

С момента смерти моей единственной, любимой и истинной Сильвии прошло уже много лет. Она так и ушла из жизни вместе с нашим не родившимся ребенком, оставив меня одного. Столько лет маялся в одиночестве, у меня есть три замечательных племянника, но и они выросли. Единственная отрада для меня — это моя Академия, здесь моя жизнь, мои ученики. Каждое утро перед работой люблю прогуляться в парке, вот и сегодня не стал себе отказывать в удовольствии. Есть одно место в саду там любила сидеть возле цветов лирии, моя любимая Сильвия, это ее любимые цветы. На том месте меня ждал сюрприз, у кустов лежала хрупкая девушка в ужасной мужской пижаме с огненными волосами. Как тут появился этот ребенок, еще и без сознания. Каждая девушка у нас на счету. После проклятия в нашем мире стало рождаться мало детей, а у женщин пропала магия. Им едва хватает на жизнь, да и на то чтоб зачать и родить, по этой причине и моя Сильвия ушла, не хватило магии родить.

Девушка засветилась, а цветы лирии слегка наклонилась к ней и она очнулась. Лежит о чем то думает, мечтает, забавная. Спасибо Боги! Спасибо тебе Сильвия! Я сразу понял, что девушка не из нашего мира. Она подарок Богов, подарок Сильвии мне! Предложил вступить в род, а она переживает, что старая. Забавная! Нужно будет у нее узнать откуда она. У меня появилась дочь Яра, девочке идет это имя. Сегодня за пятьсот лет я наконец счастлив. Как же не хочется идти на работу, но секретарь уже три вестника прислал, больше игнорировать не могу. Через пару месяцев Академия открывает двери для поступающих. Что же могло случится? Из приемной доносились крики. Опять наш профессор по зельеварению Клауф де Марити, чем то снова недоволен.

— Я уволюсь, уволюсь говорю, что это такое — Королевская Академия и на всем экономят!!!!!

— Добрый день! Профессор де Марити, что произошло? — смотрю на бедного секретаря, который вздохнул с облегчением.

— Как же не случилось? Случилось, еще как случилось, опять на моем факультете экономят. Представляете, вместо того, чтобы цветы тильны прислать с Западного материка, мне привезли с нашего Центрального! Ой, добрый день ректор де Ринье!

— Но ведь магические свойства она сохраняет те же, какая разница с какого материка?

— Молодой человек, разве вы у нас преподаете зельеварение? — все понесло профессора, я попросил взглядом секретаря, чтоб замолчал. А то долго нам придется и нудно слушать о пользе зельеварения и т. д и т. п. Смотрю в углу сидит магистр Блейд с боевого факультета, обращаюсь к нему:

— Магистр Блейд, как прошла практика на границе?

— Хорошо, как раз занес отчет и ведомости.

— Профессор Клауф, сегодня решим вопрос с цветками тильны, я свяжусь со своим знакомым с Западного материка и он пришлет нужные.

— О, Спасибо! Ну я тогда пойду, а то еще столько дел и к началу учебного года успеть подготовиться. Подождали пока за профессором закроется дверь.

— Я говорил смени запись на Западную, а ты нет, какая разница?!

— Но ведь разницы никакой? — я стоял и смотрел на секретаря, сколько лет работает, а никак не привыкнет к профессору Клауф.

— Кир, смени название как говорит Блейд и через пару дней отдай профессору Клауф.

— А если он спросит, куда делись эти?

— Скажи я отдал магистру Оливу де Ливье.

Мы вместе дружно, весело рассмеялись. Дело в том, что Клауф не любит Олива и считает, что у того всегда все самое лучшее. Кабинет лучший, библиотека лучшая, ученики и те лучшие. Между ними всегда было противостояние, если быть точным, то оно шло только от Клауфа. Профессор Клауф хороший человек, добрый и прекрасный преподаватель, в своем деле души не чает. Но есть у него такая черта, он всегда чем то недоволен. Вот повозмущается и уйдет на пару дней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но, что то меня тревожит. Я стоял и не мог понять, что же меня тревожит, пока не понял. — Кир, я к себе.