Порождение чистой силы - Евгения Тренина

Иначе не было бы и следа ее в этих краях уже давно. Это очередное доказательство того, что надо немного помедлить, подумать. Может все решиться само собой?

Вообще девочка не понимала решения отца. С самого детства она думала, что уготованный ей путь — это пополнение и без того плотных рядов охотников. Да и в городе все чаще говорили, что дочь О'Шассер вместо общепринятого женского образования отправиться на службу. Но у отца оказалось иное мнение. Он избрал для своей дочери роль жрицы Зурры. Странно, но никто за ним не замечал религиозности. А тут Валлер решил свою единственную дочь, воспитанную вольнодумной и самостоятельной, заточить в стенах храма, или хуже того монастыря. Неужели он, как все отцы, не мечтает о семье для дочери, о внуках и продолжении древнего, знатного рода?

Анирэ обдумывала свое положение, не прекращая несколько недель, с того самого дня, как назначили дату присяги. У нее были мысли о том, что в принципе и смерть ей кажется не страшной по сравнению с жизнью без магии. Мысль отказаться от нее была сразу и с позором изгнана из сознания. Девушка настолько пропиталась силой, что расстаться с ней, было бы ужасно не выносимо.

Она убедилась, что Данин не смотрит и уверенными шагами пошла в сторону небольшого пруда, на берегу которого растет Ива.

Может показаться странным, но у юной девушки одна единственная подруга — это старое, так заботливо укрывающее ветвями дерево. С самого детства Анирэ все самое сокровенное доверяла только ей. Именно в тени ее кроны в новолуние девочка связала жизнь с Марицей, приняв ее силу. И только недавно она поняла, откуда такая непонятная связь с деревом. Ведь Ива испокон веков была символом женской магии.

И теперь Анирэ подошла, поприветствовав старую подругу, обняла ее ствол, и удобно устроилась, облокотившись спиной. Обычно в этом месте удавалось расслабиться, полностью уйти в раздумья или занятия магией, конечно в отсутствии отца. В противном же случае она боялась, что даже ее умение скрывать следы силы не спасли бы.

Но сейчас все пошло по другому пути. Стоило девушке закрыть глаза, как она почувствовала холодный металл у своего горла. Анирэ без резких движений схватилась за руку, держащую нож. Напавший был явно мужчина, не привыкший работать руками. Не похоже, что такая нежная кожа может принадлежать разбойнику, бандиту или бродяге, заброшенному в эти края волею богов.

— Ты ничего не станешь предпринимать? — лукаво спросил незнакомец, видимо не дождавшись действий.

Он легким движением руки поднял девушку и, обойдя ствол, прижал ее к дереву.

Теперь Анирэ могла его рассмотреть. Это был среднего роста мужчина лет тридцати, с темными, собранными в тугой хвост волосами и неровным шрамом на левой щеке. Он смотрел, словно пытался что-то отыскать в лице девушки. Его глаза были слегка прищурены, образовав в уголках мелкие лучистые морщинки.

— И чего же вы от меня ждете? — стараясь скрыть испуг, спросила Анирэ.

Мужчина усмехнулся.

— Не попытаешься меня одолеть? — Анирэ покачала головой. — Ты даже не посмотрела, являюсь ли я колдуном, — она вновь ответила отрицательно.

"Как же не посмотрела, — подумала девушка, — слабенький такой, сделала бы я тебе неприятностей, да отец в городе" — но вслух ничего не сказала.

Она, безусловно, боялась, еле сдерживая колени в разогнутом состоянии. Они так и норовили сдаться тяжести взволнованного тела. Тонкие пальцы ее незаметно ощупывали кору Ивы в надежде таким способом дозваться помощи богини. Но не может она прямо взывать к ней, не привлекая внимания охотников. Равно как и не может выдать свой секрет отцу. Лучше принять смерть от этого человека, чем от родного папы.

"Вот и решение!" — успела подумать Анирэ, перед тем, как острый клинок пронзил её сердце и она, обмякнув, упала на своего губителя.

Душа почувствовала, что тело стало для нее слишком тесным. Подхваченная единым порывом ветра она понеслась ввысь. Вся короткая жизнь разом предстала миллионами ярких образов, наперебой пытавшихся занять достойное место в уходящей в вечность памяти. Все поступки, заслуги и ошибки воспринимались засыпающим сознанием как должное. И только одно сожаление: имя. Первое, главное тайное имя! Сейчас бы его прокричать, так сильно, чтобы услышали все боги и были готовы принять в свои нежные объятья. Как ни старалась память отыскать заветные звуки, ничего не выходило. И на земле, оставшейся где-то внизу, ни кто его не знает и не может прокричать вслед улетающей душе. Где она, та, что нарекла свою дочь? Почему покинула и почему не встречает сейчас?

Уже готовая к встрече с богиней-покровительницей душа продолжала путь, но ее словно сковали цепями. Раскаленный металл звеньев безжалостно тянул сущность назад.

Если бы душа умела кричать! Но лишь тихое отчаяние и сухие слезы. Огромная переполненная чувствами, она сжалась в маленький болезненный ком и словно чьей-то рукой была помешена в самый дальний уголок измененного тела.

Полусон. Полумрак. Безволие.

Глава 2

Невысокие угрюмые дома стояли, прижимаясь друг к другу. Только между некоторыми из них проглядывались узкие проходы с вытоптанными тропами среди зарослей крапивы. Небо над головой совершено черное, не одной даже самой маленькой звезды. Ближе к земле чернота сгущается еще сильнее. Все это сейчас было только на руку Мэлле. Девушка не без отвращения вытерла кровь с кинжала. Презрительно окинула взглядом лежавшее тело мужчины. Это был последний. За ним Мэлла прошла пол страны, поджидая момента. И теперь он лежит у ее ног.

Мела видела лицо мужчины в тот момент, когда он понял, что попался. Его страх, его панику ощущала каждой нервной клеточкой собственного тела, лишь ненадолго вспоминая, что он тоже человек.

— Кто здесь? — голос грубый и охриплый, то ли от простуды, то ли от волнения, звучал одновременно близко и далеко. Девушка настолько давно этого ждала, что сам мужчина словно существовал в ее сознании, но понимание того, что это не так, отдаляло его дальше и дальше. Он по определению должен отвергаться! Он должен исчезнуть.

Девушка молчала. Она наблюдала за жертвой из-за укрытия. Он не видел, но уже знал, что ведьма рядом. Он чувствовал спинным мозгом. И как бы Мэлла не хотела думать, что это все, на что он способен, мужчина понимал, рядом что-то могущественное.

— Что вам надо, что я сделал? — не оставлял попыток дозваться сострадания со стороны преследователя.

Но она не собиралась ему отвечать. Молча, не произнеся ни единого слова, одним молниеносным движением женщина лишила жизни очередного охотника.