Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти) - Диана Чемберлен

– Что вы имели в виду, когда говорили о музыке? – спросила Клэр. Ноги у нее дрожали от напряжения, мокрый снег бил в глаза. Говори же. Говори, что угодно, только не прыгай.

Женщина вновь взглянула ей в лицо, но на этот раз в ее глазах ясно читался страх. Клэр крепче сжала худенькую ручку.

– Все будет хорошо, – сказала она. – Скоро вы окажетесь в безопасности.

Женщина попыталась выдернуть руку.

– Пустите меня, – повторила она. Сирены звучали все ближе, и вот уже первая машина притормозила возле джипа.

– Пустите! – Голос женщины сорвался на крик.

Клэр лишь крепче сжала руку.

– Я хочу помочь вам, – сказала она.

Женщина глянула ей прямо в глаза. Когда она заговорила, голос ее звучал спокойно и размеренно.

– Отпустите, – промолвила она, – или я заберу вас с собой.

Клэр понимала, что она не шутит. Где-то позади шумели голоса, слышался визг тормозов. Женщина, не отрываясь, смотрела Клэр в глаза.

– Отпустите, – повторила она.

Клэр медленно разжала пальцы, и по лицу незнакомки скользнула улыбка торжества. Или благодарности. Она не столько спрыгнула, сколько слетела с моста. Не столько упала, сколько унеслась, подхваченная снегом. Кристаллики льда, налипшие на волосы и одежду, вспыхнули в свете фонарей мириадами огоньков, и Клэр вдруг показалось, что она видит ангела.

Она не вскрикнула, не вымолвила ни слова. Она будто замерла, зависнув на миг между шумом земных голосов и парящей, исчезающей во тьме фигурой ангела. Клэр едва заметила, как руки в теплых перчатках опустились ей на плечи, как ее саму потянули от края моста. Неотрывно глядя в бездну, она постаралась отключиться от шума голосов, таких громких и назойливых, поскольку на мгновение ей и правда почудилось, будто она слышит музыку.

2

Все два часа, что они провели в полицейском участке, Джон слышал, как у Клэр постукивали зубы. Полицейские в конце концов опросили ее. Это был не столько допрос, сколько беседа, за что Джон был им искренне признателен: Клэр и так пришлось пережить сегодня более чем достаточно.

Кто-то – он уже не помнил, кто именно – набросил на плечи Клэр шерстяное одеяло. Сама она примостилась на одном из металлических стульев, которые ровным рядком стояли вдоль стены. Отодвинув соседний стул, Джон устроился рядом на своем кресле. Он обнял жену за плечи, но даже его прикосновение не помогло Клэр расслабиться.

Полицейские отвезли ее в участок, а Джон последовал за ними на своем джипе. Ее хотели сразу отправить в больницу, но Клэр решительно воспротивилась. У нее нет никакого шока, заявила она, так что и беспокоиться не из-за чего. Она в полном порядке. Но Джон понимал, что это не так. Он наблюдал за Клэр в палате скорой помощи, когда сильно разбилась Сьюзан, упав с велосипеда. Он видел жену сразу после того, как она обнаружила в гостиной бездыханное тело своей матери. Но ни разу еще Клэр не было так плохо. Ее безостановочно трясло. Да, она не плакала, но в этом не было ничего необычного. Клэр с легкостью могла пустить слезу, читая какую-нибудь печальную историю или просматривая мелодраму, а вот в реальных событиях она не любила показывать свои эмоции.

Теперь они ждали, пока им найдут место для ночлега. В принципе они могли бы вернуться в «Половодье», но сама мысль о том, что придется объясняться с друзьями, казалась им невыносимой.

Наклонившись, Джон поцеловал Клэр в щеку.

– Нужно позвонить Сьюзан, – сказал он. Клэр в ответ кивнула. Джон поплотнее закутал жену в одеяло, а затем попытался поймать ее взгляд, но та отрешенно смотрела куда-то в пространство. Джон взглянул на детектива Патрика, добродушного коренастого полицейского, сидевшего за рабочим столом.

– Разрешите? – кивнул он на телефон.

– Пожалуйста, – ответил детектив.

Джон подкатил к столу и поставил телефон себе на колени. Было уже почти восемь. Очень может быть, что Сьюзан ушла к кому-то из друзей, подумал Джон. Однако та почти сразу взяла трубку.

– Привет, детка.

– Привет. Вы все еще в Харперс Ферри?

– Да. Нам придется задержаться тут на ночь.

– Понимаю. На улице ужас что творится.

Расслышав нотку облегчения в голосе Сьюзан, Джон ощутил привычный укол боли. В свои девятнадцать дочка нуждалась в них куда меньше, чем они в ней. За последний год он вынужден был признать, что Сьюзан поспешила окончить школу вовсе не потому, что отличалась блестящими способностями или повышенным честолюбием. Ей просто хотелось поскорее ускользнуть из дома. Впрочем, он никогда не делился своими мыслями с Клэр: пусть считает, что их девочка не мыслила своей жизни без университета.

– Мы уже направлялись домой, но… – Джон попытался собраться с мыслями. Надо как-то пересказать эту историю дочери – тем более что им не раз еще предстоит рассказывать ее. – В общем, там была женщина на мосту, и мы остановились, чтобы помочь ей. Но она… она спрыгнула вниз, пока мама разговаривала с ней.

Сьюзан ответила не сразу. Джон отчетливо представлял, как она стоит в своих обтягивающих джинсах и широком не по размеру свитере, прислонившись к кухонной стойке. Каштановые волосы густой волной падают ей на плечи, а на лицо наползает тревожное облачко.

– Хочешь сказать, что она совершила самоубийство прямо у вас на глазах?

– Боюсь, что так. Во всяком случае, на глазах у мамы. Мама как раз была на краю моста, пытаясь отговорить ее от этого шага.

И вновь молчание.

– На краю моста? Что ты хочешь этим сказать? – вымолвила наконец Сьюзан.

– По ту сторону ограды.

В трубке что-то щелкнуло, как будто о стойку шлепнули книгой.

– Господи, ну почему она во все вмешивается? – выпалила Сьюзан. – Она сейчас там? Могу я с ней поговорить?

Джон бросил взгляд на Клэр.

– Она не очень хорошо себя чувствует и…

Клэр быстро потянулась к трубке, одеяло упало с ее плеч на стул. Джон с неохотой передал ей телефон.

– Привет, детка, – бодро промолвила Клэр. Детектив Патрик поднял голову, удивленный переменой в ее голосе. – С нами все в порядке, – Клэр нахмурилась, вслушиваясь в то, что говорила ей дочь. – Нет, Сьюзан, я не думаю, что могу спасти весь мир, – сказала она наконец. – Просто мне казалось, что я могу помочь этой бедняжке, – Клэр кивнула. – Да, я знаю. И мне очень жаль, что мы не сможем сегодня увидеться с тобой. Ладно, я передаю трубку папе.

Стоило ему взять трубку, как зубы Клэр выбили барабанную дробь, будто наверстывая упущенное.

– Сьюзи? – промолвил он.