4 секрета жизненного успеха - Инесса Ципоркина

А теперь представьте себе следующую неприглядную картину: изо дня в день, из года в год, несколько десятилетий подряд внешние раздражители, производимые окружающей средой, накладываются на внутреннее возбуждение в организме, рожденные повышенной активностью участков мозга. Неужели эта непрерывная «партизанская война» внешнего и внутреннего миров никак не повлияет на темперамент индивида, на формирующиеся черты характера, а там и на всю его жизнь? Это, конечно, вряд ли. Значит, связь между физиологией и психологией есть. Остаются сущие пустяки – выяснить, какая именно связь, как она проявляется, как на нее можно повлиять и как нейтрализовать негативные последствия этой связи, если они вас беспокоят. Не пугайтесь, все не так глобально–неподъемно, как может показаться на первый взгляд. Просто приступить к делу всегда труднее, чем продолжать начатое. А вы ведь уже приступили, раз читаете эту книгу, разве нет?

Биологические механизмы и технический прогресс

Попробуем начать с «фундамента» личности – с того, какое действие оказывают древние инстинкты на современного человека. Мешают или помогают? Наше здоровье – физическое и душевное – зависит не только от того, чем мы питаемся, но и от того, в каких условиях мы существуем. Разумеется, нынешний быт не сравнить с пещерным существованием: гигиена, комфорт, питание… А все же нередко и еда впрок не идет, и болезни одолевают, и нервы истрепаны, и никаких надежд на «улучшение атмосферы». Отчего, спрашивается? Да стресс замучил! А что, собственно, такое «стресс»?

Зачастую мы не совсем понимаем, как работают механизмы, заложенные в нашем организме природой. И потому сами перегружаем свою жизнь стрессовыми ситуациями. Ведь даже самые невинные радости жизни – вроде чтения, компьютерных игр, посещения театра и кино – и те чреваты «информационным стрессом», прессингом для мозга и преждевременным склерозом. Человечество изнывает от страха перед депрессией, нервными срывами, психозами и фобиями. Кое–кто из наших современников бежит из больших городов в пригороды, совершенно так же, как это делали когда–то средневековые горожане, напуганные чумой и оспой. Между тем, рассуждая о «чуме XX (а теперь уже и XXI) века», многие из нас решительно не понимают: где эта самая «депрессивно–стрессовая чума» гнездилась доселе? То есть битых 130 тысячелетий существования вида хомо сапиенс? Неужели древние знать не знали про муки депрессивного состояния? И наш пещерный предок, улепетывая от разъяренных саблезубых мурзиков, был неизменно бодр, оживлен и весело глядел в будущее?

Конечно, при таком легкомысленном обращении с мурзиками в полтонны весом, с полуметровыми клыками никакой хомо не выжил бы. И давать такому оболтусу определение «разумный» было бы совершенно не за что. Притом: механизм стресса – такой же «подарок» природы, как и антигены, обуславливающие вашу группу крови и помогающие приспособиться к новым условиям существования. Стресс – главнейший механизм выживания, натуральная «скорая помощь», наше «третье плечо», рассчитанное на пиковые моменты жизни. Адаптация – другой механизм выживания — дело постепенное, кропотливое, с тысяче–или даже миллионолетними сроками. А стресс дает любому организму возможность в мгновение ока мобилизоваться, собрать всю имеющуюся в наличии энергию, потратить ее на безотлагательные нужды и… не попасть по естественному отбору в списки «безвременно ушедших». Просто приходится признать: биологическая программа, рассчитанная «по всем правилам» миллионолетней давности, в наши дни практически растеряла свои полезные качества.

Ведь стресс – это большая нагрузка для всех систем организма. При «зашкаливании» показателей организм становится сам для себя наихудшим врагом: стрессовые ситуации требуют огромных затрат энергии, притом что никакие «ограничители» не срабатывают – действительно, какая может быть экономия, когда речь идет о выживании? Непомерные расходы вызывают истощение ресурсов, возникают системные расстройства и заболевания, которые продолжают развиваться и тогда, когда стресс прошел, и «инцидент исчерпан». Наш организм так щедро «раскошеливается» потому, что для наших пещерных прародителей стресс был интенсивным, но периодическим явлением.

Жизнь, в которой постоянно присутствовали три проблемы — поиск пищи, охрана своей территории и возможность нападения хищных зверей или соседних племен — не была, разумеется, воплощением комфорта. Зато в ней не было нагромождения факторов стресса. Первобытный человек не был настолько чувствителен, чтобы бессонными ночами вспоминать, как недобро смотрел убиваемый мамонт, как неприятно скрипело на зубах жесткое мясо, как сломалось недавно изготовленное зубило, как сынок–балбес испачкал стены отличной пещеры дурацкими каракулями – бизонов, видишь ли, изображал, паршивец! А человек третьего тысячелетия может ночами не спать и аппетит потерять по причине своей мнительности: тоскливые мысли, точно бесконечная черная нить, возникают откуда–то из воздуха и наматываются в гигантский клубок. Пока переберешь все обиды – не любит начальство, дерзит подросшее чадо, не понимают друзья – глядь, ночь–то и прошла! Сил нет, и никуда идти не хочется, все кругом сволочи, да и сам я не лучше. Готово дело – депрессия подкралась незаметно! Почему же мы все такие хлипкие?

Во–первых, не все. И в наше время есть очень толстокожие личности. Но в целом род человеческий за сотню тысяч лет стал куда более восприимчивым – а значит, более возбудимым и нервным. Это связано с развитием мозга, с увеличением объема памяти, с растущими творческими способностями. Мы гораздо лучше, чем наши предки, умеем прогнозировать и анализировать разные случаи из нашего и чужого опыта. Как всякий талант, это умение имеет и оборотную сторону. И вот что происходит в нашем организме, пока мы терзаем себя ночными думами.

Реакция на стресс составляется из синхронной работы трех эндокринных желез – гипоталамуса, надпочечников и гипофиза. В ответ на раздражитель гипоталамус, расположенный в мозгу, стимулирует выработку гормона–посредника, подавая сигнал гипофизу – работай, мол, чего сачкуешь! Гипофиз выделяет следующий гормон–посредник, и последними подключаются надпочечники, на которых лежит обязанность по выделению гормонов стресса – адреналина и кортизола. Успокоение так же начинается с гипоталамуса: его сигнал останавливает «стрессовую» деятельность гипофиза, а гипофиз утихомиривает надпочечники. Если хотя бы один из сигнал оказывается недостаточно внятным и своевременным, равновесие восстанавливается слишком медленно, и нервотрепка продолжается, хотя раздражитель давно исчез с горизонта. Скажем, враг исчез, а страх остался. Но неприятное чувство может третировать нашу нервную систему не меньше, чем непосредственное присутствие фактора стресса.

Ощущения, связанные уже не столько с нашим «биологическим» существованием, сколько с нашим восприимчивым сознанием, постепенно сами по себе превращаются в стресс. Стресс накапливается, организм подходит к опасному «пределу прочности» и начинает, как уже говорилось, предпринимать экстренные меры для выживания. Результатом может стать дестабилизация жизненно важных систем. А там нагрянут и заболевания, причину которых распознать практически невозможно. Ведь симптомы болезни проявятся с «запозданием»: стресс давно прошел, а недуг только что проявился. И кажется: одно с другим никак не связано. Врачи лишь разводят руками.

Такая последовательность событий – от нервотрепки до соматического расстройства и болезни — явление обычное, но не для всех. Уровень переносимости стресса у разных людей различен: да вы и сами наверняка замечали, что в минуту опасности или скандала одни паникуют и закатывают истерики, а другие, наоборот, собираются, действуют решительно и не теряют головы. Наше поведение в стрессовой ситуации тоже зависит от группы крови. Ген группы крови и ген, определяющий реакцию человека на стресс, в человеческом организме соседствуют и активно взаимодействуют друг с другом. Поэтому группа крови играет роль в том, как накапливается стресс и как мы реагируем на него.

Наш организм наделен не одной, а сразу двумя системами, отвечающими за «переживание» стресса. Симпатическая нервная система отвечает за выбор «подраться или убежать» – ее работа вызывает всплеск возбуждения, активизирует работу органов. Парасимпатическая нервная система вызывает торможение, утихомиривает наш мозг и наше тело, когда опасность исчезает. Симпатическая и парасимпатическая системы соединяются в вегетативную, оставаясь вечными антагонистами. Одна заставляет сердце биться быстрее, гонит кровь по сосудам, вторая замедляет сердцебиение и успокаивает ток крови. Они противоречат друг другу, и равновесие – единственный способ их примирить. Если долгое время одна из систем подавляет другую, это неизбежно приводит к болезненному состоянию организма.