Приход № 12 (ноябрь 2014). Казанская икона Божьей Матери - Коллектив авторов

Во-первых, само захоронение. Мы не всегда вдумываемся, что это такое, хотя вроде бы Церковь нам подсказывает: «Земля ты есть и в землю отыдешь». Если раньше существовало представление о том, что человек должен отбросить телесное и просто уйти на небо (отсюда костер, в котором сгорала кость умершего). То теперь появилась мысль о возрождении: земля это чрево, которое принимает в себя умершего. И если разобраться, мы все состоим из земли. Так вот, могильный холм – это беременный живот земли. Земля возвращается в землю, и создается могильный холм, и он уже тогда создавался. Могильный холм – это знак возрождения. На раскопках в Европе можно найти систему курганов, которые при взгляде сверху образуют фигуру лежащей полной женщины, а курган – это ее живот. Это идея рождающей природы земли, земля рождает. Куда?

Но ведь прекрасно знал древний человек, что умерший уже по земле не ходит. Значит, соответственно это рождение в какой-то другой мир. И мы находим знаки и символы, которые говорят, что это рождение в небесный Божественный мир. Здесь главное – это символика огня. Огонь для раннего человека был самым главным образом. Чего? Отрыва от земли и перехода в небо. Все предметы падают на землю, единственный огонь от земли поднимается к небу. Поэтому на огне сжигаются жертвы, поэтому мы используем свечи, поэтому горят лампады, это знак нашей устремленности к небу. Когда мы изучаем любую религию, мы входим, конечно, в мир символов. Многие духовные вещи неотобразимы в своей сути. Ангелов нельзя изобразить, но мы же их изображаем. Значит, мы их изображаем символически, то есть мы нашими земными мерками, в наших земных образах – воды, полета, крыльев, облаков – изображаем реальности неизобразимые. И не только в живописи, а в слове, когда мы говорим, «и еще простерта рука Господня», это же точно такой же символ, у Господа нет рук, нет пальцев, нет мышц – совершенно по-другому Он являет Себя. Но для нас сила – это мышца, способность достичь – это рука или перст.

Мы живем в мире символов, и вот неандерталец, будучи очень примитивным человеком, уже имел огромный запас идей, символов, и многие эти символы, как тот же обряд похорон, дошли до нас. И не только это. Идея жертвы тоже с этим связана. Любая душа стремится к Богу, и вот эта брань в мире идет всегда. Мы хорошо ее знаем по Ветхому Завету. В Ветхом Завете нет положительного героя. Если внимательно прочтете Ветхий Завет, вы не найдете ни одного положительного героя. Одни грешат, иногда тяжко грешат, Моисей за своей грех лишен возможности войти в Землю обетованную. Царь Давид, сами знаете, 50-й псалом, всегда его читаем при исповеди. Ужасные вещи с ним потом произошли. И это отразилось на его сыне, ведь любовь Соломона к женщинам в итоге погубила Соломона. А в итоге Израильское царство распалось на две части при сыне Соломона. Единственный положительный герой Ветхого Завета – это Бог. Все остальные и хороши, и плохи, и несовершенны, и совершенны. Даже те, кого мы привыкли больше ругать, скажем, Саул, он сплоховал. Очень интересно следить психологически, как развиваются все эти вещи. О чем это говорит? Мы в Ветхом Завете видим, как, несмотря на то, что никто не хорош, не идеален, нет этих совершенных людей, совершенных образов, мы тем не менее ясно видим, как люди стремятся к Богу. Не все, впрочем, некоторые стремятся от Него, некоторые бывают богоборцами, но в общем люди стремятся, хотя и падают, отступаются. Народ израильский отличается от других не тем, что он был благочестив, но смысл избранничество в другом, в рождении Пресвятой Богородицы.

Вся Библия исходит из одной задачи – это сказать о том, как вернуться к Богу. Но чтобы знать, как вернуться к Богу, надо знать, как от Него ты ушел. Потому что путь вниз, это тот путь, которым надо будет потом подняться вверх. И начало Библии – это рассказ о том, как шло вниз, чтобы знать человеку, как идти вверх. Поэтому рассказ о творении мира не самоцель, а лишь если угодно средство для спасения человека, подсказка пути к спасению, и в очень многих религиозных традициях священные книги содержат рассказ о творении мира. И это правильно, и это хорошо. Но путь к Богу, искание Бога с жаждой и мольбой есть у всех народов. Так вот, в культурах, в которых люди почитают своего Творца или Господа, и стремятся так или иначе сопричаститься с Ним, там продолжается вечная религиозная традиция, идущая из Эдема. Но есть традиции, где люди вообще не интересуются творением мира, где нет Бога Творца, и соответственно, нет вечности. А что есть? Это не атеистические традиции, это не тот атеизм, который у нас был. И эти традиции как правило ориентированы на почитание духов. Там, где нет Бога Творца, там мир полон духов. А духи нужны не для вечности, они нужны, чтобы организовать жизнь здесь и сейчас. И вот это первое великое разделение – между народами и людьми, которые ищут возвращение к Тому, Кто создал мир, и теми, кто предпочел об этом забыть, и живет в мире духов.

И как раз когда мы говорим о Греции эпохи апостола Павла, мы должны сказать, что тоже в Греции видны два уровня, два слоя. На одном уровне – народной веры – Бога Творца в греческий религии нет, идеи творения мира нет, мир начинается непонятно, как будто была вечная земля, она родила из себя небо, небо соединилось с землей. В древней Греции была, конечно, мистериальная религия, из которой много символов взяло христианство, и была религия народа, которая забыла о Боге Творце, и жила не идей спасения, а в мире удобного сосуществования с массой духов, чтобы у тебя был хороший урожай, счастливый брак, чтобы у тебя рождались здоровые дети, чтобы не мерла скотина. В значительной степени этот элемент упования на сомнительные духовные силы кое-где существует, и неслучайно говорят о двоеверии и русского народа, и греческого. Но тем не менее, существует уровнь знания Бога Творца. А во многих традициях это знание Бога Творца – главное, напряженное. Тот же древний Египет. Египет уже в начале II века полностью обратился ко Христу. Почему? Единственное для меня объяснение состоит в том, что египетская древняя религия помогала человеку увидеть во Христе Спасителя. Когда мы изучаем египетскую религию, мы видим, что это алкание Спасителя, это предположение, что Спаситель есть. Другое дело, что это мысль, что Он уже был, и надо с Ним соединиться. И люди, когда произошло пришествие Христа, смогли увидеть Спасителя и понять, что надо изменить точку зрения.

Понимаете, как удивительно построен мир, и если мы в этом мире почувствуем в каждом искру любви к Богу у любого человека, и при этом поймем, что мы сами – хотя христианам дано абсолютно все – этим пользуемся на грош. Что мы сами, имея бесконечно больше мусульман, древних египтян или индусов, пренебрегаем этим и не являемся тем образом Божиим, который мы призваны явить. Если мы с этим пониманием нашей полной несостоятельности, и их – при все сложностях их непросвещенности светом христианства – достоинства и любви к Богу, уважая их более, чем себя, будем нести им слово нашей истины, в первую очередь стараясь и самим проникнуть в эту тайну, вот тогда открывается действительно открывается возможность «проповеди для языцев», которая иначе не произойдет никогда. Мы должны не бороться с плотью и кровью, а любя ее, стараться всячески помочь ей свое собственное «хорошее» надстроить до того «хорошего», до которого должны были надстроиться мы сами, но по нашей бедности и нерадению не надстроились до сих пор.

Великий вход

Священник Томас Хопко

Сегодня мы будем говорить о так называемом «великом входе», который является шествием с приносимыми дарами от жертвенника до престола, чтобы дары могли быть принесены в евхаристической молитве. Великий вход называется так, как бы в противопоставление малому входу, который происходит с Евангелием на литургии оглашенных (литургии Слова). Таким образом, это своеобразное повторение триумфального входа, процессии, которая не литургии Слова осуществляется с Евангелием, а на литургии верных это процессия с хлебом и вином, которые будут предложены на алтаре в евхаристический молитве. Если служит дьякон, то хлеб всегда несет он, а потир с вином и водой несет главный священник, который служит в этот день. Если священник служит один, то конечно, он несет и дискос, и потир. Если служит епископ, то он стоит перед престолом, и когда процессия завершается, потир и дискос передаются в руки епископа, и он обращаясь лицом к людям, просит Бога помянут их в Царствии Своем и ставит дары на алтарь.

В славянских традициях великий вход осуществляется точно так же, как и малый вход. Священнослужители не спускаются с солеи, а просто выходят из северных врат, встают перед алтарем, говорят необходимые слова и ставят потир и дискос на престол. Я специально сказал «необходимые слова», потому что в этом проявляется разница традиций. Однако, в византийской традиции, которую многие церкви перенимают сейчас, так как она является более великолепной, торжественной и правильной, все происходит не так, потому что великий вход должен быть больше, чем малый вход. Напомню, что малый вход осуществляется через северные врата, люди получают благословение Евангелием. В византийской и антиохийской традиции, напротив, великий вход охватывает собой весь предел храма, он как бы обнимает всех верующих, которые молятся в пределах храма. Он начинается от жертвенника, выходит из северных врат, спускается по ступеням и проходит через все собрание, вокруг всего храма и в этот момент произносятся слова, которые полагаются в данной части литургии. Но главное, что вход проходит через всю церковь. Если служит дьякон, он передает дискос епископу и говорить слова: «Архиерейство твое да помянет Господь Бог во Царствии Своем». Если служит один священник, то дьякон входит первый и встает на колени перед алтарем, а священник входит, ставит потир на алтарь и берет в руки дискос от дьякона. Я настаиваю на том, что великий вход гораздо более красивый и верный, и полон смысла, если он совершается через всю церковь, а не с солеи перед верующими. Это делает его по-настоящему великим, торжественным, и все люди видят, что этот хлеб и вино предлагаются Богу, поэтому это и называется шествием с приносимыми дарами. Это, собственно, и есть приношение (просфора), за которым потом последует возношение (анафора). Таким образом, это процессия предложения хлеба и вина Господу, расположение даров на престоле, где они будут предложены Богу и по нашей вере будут освящены в поминание спасительной жертвы Христа, будет призван Святой Дух, и этот хлеб и вино будут преобразованы в само тело и кровь Христа. Но сначала они должны быть предложены как хлеб и вино.