Проклятье Полоза (СИ) - Мира Ризман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я замерзла! Выпустите меня! — охрипшим голосом простонала она, и, наконец, за дверью что-то послушалось. Глухие шаги и взволнованная речь, которую поначалу трудно было разобрать.
— Ты уверен? — спросил женский голос. — Она же снова вырвется и ищи её потом в саду!
— Надо посмотреть, — ответил мужской, и звякнул замок.
Дверь распахнулась, выхватывая в свете фонаря две фигуры: невысокие, сутулые, одетые в ночное.
— Ну что у тебя? — склоняясь, настороженно спросил наг.
Он придерживал дверь так, будто рассчитывал её тут же закрыть. Рена с удивлением отметила, что он стар, хоть держится довольно бодро. Сколько ему до последнего возвышения? Оборот или два, никак не больше! Волосы выбелены сединой, лицо изборождено морщинами и глаза — усталые, выцветшие.
— Я замёрзла, — ёжась, призналась Рена.
Взгляд нага скользнул по комнате и, с явным недовольством осмотрев учинённый беспорядок, наткнулся на разбитое окно.
— Встать сможешь? — протягивая руку, спросил мужчина.
Рена оперлась на неё и осторожно, чуть пошатываясь привстала.
— Поди погрей её чего-нибудь, — велел наг стоявшей позади женщине.
— Ты уверен?
Мужчина хмыкнул, а потом вновь обратился к Рене:
— Скажи, как тебя зовут?
— Рена. Рена Р'хан Эйлос.
— Ну что, убедилась? — переспросил наг, женщина же смотрела на Рену широко распахнутыми глазами. Её удивление граничило с неверием.
— Как же так?! — воскликнула она.
— Чёрное Солнце взошло. Все змеи, наконец, уснули, — сообщил мужчина, а потом, ещё раз оглядев Рену, представился: — Р'хас Рехарт. Я ваш дальний родственник, сейлини Рена, и хранитель северного имения. А это моя жена Р'фир Адара.
Р'фир Адара всё ещё недоверчиво косилась в сторону Рены, но потом, резко развернулась и пошла. Видимо на кухню. Р'хас Рехарт довёл Рену до ближайшей комнаты, где забрал плотное одеяло и помог ей завернуться в него. Он так же отдал ей свою обувь, и что-то говорил про ванну, после того, как она немного согреется.
— Что со мной? — глухо спросила Рена, когда её усадили возле очага и дали в руки чуть тёплое молоко.
— Ты… ты что-нибудь помнишь? — начал осторожно Р'хас Рехарт.
— Я училась в Храме, а отец меня забрал, потому что приезжают иностранные гости, — поведала она, напрягая память. Чётких воспоминаний было немного, и она назвала первое из них. Всё прочее крутилось бредовым калейдоскопом, не выстраиваясь в общую линию.
— А что было потом?
Рена помотала головой. Перед её мысленным взором вспыхивали образы незнакомых людей. Во всяком случае, она их не узнавала. Смуглый мальчик, эльф, красивый наг, уродливая старуха, демоница. Их было так много! Этих лиц, людей и нелюдей.
— Не знаю, — прошептала Рена.
— Совсем не знаешь? — продолжал допытываться Р'хас Рехарт.
— А вы знаете? — Она посмотрела на него с надёждой, от мысленной чехарды уже начала болеть голова.
— Немного, — признал Р'хас Рехарт.
— И вы мне расскажете?
— Не сегодня.
Его краткий ответ опечалил Рену. Она молча уставилась в очаг, наблюдая за игрой пламени. Как знакомо. Память услужливо подкинула картинки бушующего возле неё пламени. «Что это было?»
— Как давно я здесь? — задала новый вопрос Рена, допивая молоко.
— Уже пятый месяц.
«Много». Рена вздохнула.
— А как скоро приедет отец?
— Как только ты поправишься. — Ответ ей очень не понравился.
— Чем я больна?
Мужчина замялся, но на его спасение в кухню вошла его жена, сообщив, что ванна готова. Р'фир Адара излучала страх и брезгливость. Она весьма неохотно помогла Рене раздеться.
— Лучше не смотри на себя, — проворчала Р'фир Адара, помогая опуститься в ванну.
Рене ужасно хотелось узнать, но вопрос так и застыл в горле. Взгляд привлекли расчёсы на руках: в окровавленных пятнах золотились похожие на мелкую чешую наросты. Рена коснулась одного из них. Плотное. И тут же пожалела об этой. Кожа зудела так, что хотелось содрать её с себя. Рена поспешно окунула руку в воду, но это лишь слегка притупило неприятное чувство.
— Тебе помочь? — спросила Р'фир Адара таким тоном, что сразу становилось понятным, что лично она никакой помощи оказывать не желает.
Рена не стала напрягать старуху. Та облегчённо вздохнула, показала на стопку полотенец, тёплый халат и белье, а потом поспешно вышла.
Тело медленно согревалось. Рена чувствовала, как тепло, наконец, доходит до кончиков пальцев. Вода была немного горячее, чем того хотелось бы, потому она медленно погружалась в ванну, давая себе привыкнуть, и лишь затем возобновила осмотр. Расчёсы обнаружились везде: на ногах, животе, груди и, судя по ощущениям, на спине тоже. Особенно ярко золотились чешуйчатые наросты на сгибах локтей и коленей. Где-то пятна были ещё совсем маленькие, похожие на кровоподтеки, где-то достигали размера круглой чашки. С удивлением Рена обнаружила в своем шевелюре и золотые пряди. На концах они немного темнели, но в середине блестели, словно солнечные лучи. Смущала и болезненная худоба: ноги стали тонкими, словно побеги на осине, руки едва ли не светились, живот впал, почти прикасаясь к позвонку. Ещё чуть-чуть и она просто растает!
— Что со мной происходит? Почему я в северном имении? Что я делала здесь целых пять месяцев? — Рена задавала себе эти и ещё тысячу других вопросов, не находя ответа. Или почти не находя. В сердцах иногда что-то вздрагивало, становилось грустно и больно, но это были мимолётные уколы, которые тут же сменялись на другие ощущения.
Окончательно согревшись, Рена неохотно вылезла из ванны. Хорошенько вытеревшись и одевшись, она подошла к небольшому зеркалу и замерла. На неё смотрела незнакомка с горящими золотыми глазами, как у демона. Черты стали острее и пронзительнее, кожа истончилась, волосы заметно посветлели и падали на плечи золотистой волной. «Это не я!» — подумала Рена и придвинулась к зеркалу ближе. Она приподняла брови, и отражение повторило это движение. Золотистые брови выгнулись в красивую дугу, а потом печально опустились. Рена заморгала, пытаясь снять с себя
