Герцогиня поневоле, или Проклятье Зверя - Евгения Александрова

продолжим его искать, леди Найрин. Прошел уже месяц, но я не собираюсь сдаваться, он и мне был дорог. Однако король ждет новых поставок нашей киранской стали – особенно ввиду последних военных действий…

– Хорошо. Так что, ты говоришь, вокруг замка происходит?

– Поговаривают о разбойниках, госпожа.

Я тихо выдохнула. Так, я в замке, вокруг разбойники, от нас чтото хочет король, а мой муж, судя по всему, он же хозяин замка, сгинул без вести. Эльд наверняка его ближайший помощник – надо узнать у него как можно больше. Кто в этом замке считает меня врагом, что это за мистический Зверь и неясное проклятие.

– Люди очень много поговаривают, Эльд, и мне это не нравится. Мы можем выяснить хоть чтонибудь точно?

Я медленно поднялась с кровати, взявшись рукой за опору. Мельком обратила внимание на свою ладонь: кажется, что ничего и не изменилось. Я попрежнему вижу свои длинные пальцы, правда, ногти без следов маникюра и, конечно, никакого кольца. Зато запястье оплетал красивый ажурный золотой браслет – наверняка дорогущий!

Но, несмотря на мой настрой, тело отказывалось слушаться. Ноги ослабли после долгой болезни, колени подгибались, и пришлось сильнее ухватиться за деревянную колонну. В глазах нехорошо потемнело. Вдруг я попрежнему больна?

– Леди, вы не должны вставать! – Эльд быстро подошел и подхватил меня. – Вы еще слишком слабы! Я позову лекаря.

Его дурацкая кольчуга впилась в кожу – на плечах, где длинная сорочка скомкалась, от брони густо пахло железом, а от самого мужчины чемто древесным и терпким.

Пальцы его оказались жесткими – он довольно сильно ухватил меня, пытаясь удержать от падения. Показалось, что слишком сильно, чтобы просто удержать.

– Осторожней, Эльд, – проговорила я, пытаясь освободиться от его хватки.

Но, видимо, слова женщин здесь мало стоят – не слушая моих возражений, он приподнял и уложил обратно на постель. И сам будто удивился внезапной близости, замер на мгновение, не в силах выпустить до конца.

И вспомнился, как назло, запах Тимура, его объятия, которые мне, вот уж теперь точно, едва ли ощутить. Я разозлилась сама на себя и отпихнула Эльда.

– Оставь меня, говорю! Я в порядке!

– Простите, госпожа. – Он выпрямился и отвел темный взгляд. – Я хотел как лучше.

– Хорошо. Позови мне лекаря и принеси чтонибудь поесть. Кажется, я успела проголодаться за эту… неделю.

Кормили, надо признать, здесь неплохо. Просто, но горячо и сытно: хлеб, томленая индейка с овощами. Видимо, день перевалил за полдень – это больше похоже на обед. Я с заторможенным интересом попробовала блюда, которые служанка принесла на большом подносе.

Странно, конечно. Обычно новая жизнь начинается с рождения, а у меня както нелепо – с середины. Но что теперь! Ни слезами, ни нытьем, очевидно, делу не поможешь. Колотить подушку я уже тоже пробовала.

Все еще не так плохо, особенно если у меня будут «свои» люди, как этот Эльд. С ним, правда, не так просто, если он благородного происхождения и друг пропавшего без вести лордахозяина, но при этом неровно дышит к его жене – бедной леди Найрин. Похоже, та покинула этот бренный мир и какогото черта Вселенная решила отправить меня на ее место.

Не успела я окончательно прийти в себя, как в дверь постучали.

– Я могу войти, ваша светлость?

– Можете, – чтото прозвучало не совсем так. – Войдите!

Лекарь оказался совсем молодой человек, не больше двадцати, худой, взъерошенный и бледный. Но, думаю, выбора у меня особо нет.

– Его милость господин Эльденгерд попросил осмотреть вас ещё раз.

С некоторым колебанием он попросил меня пошире открыть глаза, приставил к грудной клетке трубочку с широким основанием и чтото забормотал под нос.

– Вы выглядите здоровой, ваша светлость! – радостно отчитался лекарь, собирая инструменты. – Дыхание в порядке!

И он едва слышно добавил: – Надо же, а я думал, умрет.

– У меня хороший слух, господин лекарь, – прохладно отозвалась я.

Господин? Сеньор? Как у них тут вообще принято? А, ладно, пусть спишут на бред после долгой болезни, а там разберемся.

Лекарь вздрогнул и сбивчиво сказал:

– Я говорю, слава всепрощающей Матери, что вы живы! Мы молились за ваше здоровье всю седмицу. Это настоящее чудо!

Знал бы ты, лекарь, что такое «настоящее чудо» и кто перед тобой на самом деле, – держу пари, описался бы от восторга.

– Значит, я могу вставать?

Паренек смерил меня подозрительным взглядом. Что, слишком живая «умирающая»? Даже сделал пару шагов, чтобы осмотреть со всех сторон. Наконец нерешительно кивнул.

– Обычно я рекомендую сделать кровопускание – это помогает освежить организм. Вы выглядите бледновато, ваша светлость. Возможно, вам стоит остаться в постели еще на неделю, чтобы…

Себе кровопускание делай, садист.

– Довольно, хорошо, я поняла, – улыбнулась я максимально доброжелательно. – Я буду себя беречь.

Паренек от моей «доброжелательной» улыбки стушевался еще больше, снова закивал и наконец покинул комнату.

Я откинулась на подушки, заботливо подложенные служанкой под спину. Хорошо, конечно, почувствовать себя на минутку богатой барыней, но тревожные вопросы на давали расслабиться. Я напомнила себе, что уже не в безопасном современном мире, а явно временах более диких и жестоких. Раскисну, как леди Найрин, – и тут же найдутся желающие от меня избавиться.

Я снова попыталась встать, на этот раз более успешно. Комната больше не качалась, голова перестала кружиться. Ноги у меня оказались босые, довольно стройные и действительно бледные. Как и положено местной леди, полагаю. Интересно, это наш мир в прошлом или какаянибудь параллельная реальность?

Зеркал в комнате не было, но волосы у меня были темные, длинные, длиннее, чем у меня настоящей, но чуть более волнистые. И мягкие. Я даже ощупала лицо, будто это могло бы помочь «увидеть» себя со стороны. На ощупь я казалась себе прежней. Это хорошо – не придется вздрагивать каждый раз при виде отражения.

Надо выйти из комнаты и немного осмотреться, хотя бы узнаю, как на самом деле обстоят дела у моего двойника, многие ли готовы поставить крест на леди Найрин после ее долгой болезни.

Мистические Звери и проклятия меня мало пугали – в давние времена каких только суеверий ни придумывали, чтобы объяснить странные явле ния. А вот людская жестокость беспокоила куда сильнее.

Я огляделась. На двух стенах висели гобелены со сценами из придворной жизни. Ко мне обращаются «ваша светлость», значит, я могу быть какойнибудь графиней или герцогиней. Герцогиней, кажется, если не врут мои знания истории. Ее я любила, правда, даже в бредовом сне не могла представить, что однажды вживую окажусь в такой действительности.

А мой хороший друг Эльд, он же