Падение Римской империи - Питер Хизер

Дело пошло так удачно, как если бы сценарий происходящего составлял сам Амбиориг. Римскими силами командовали два легата, Квинт Титурий Сабин и Луций Аврелий Котта. Военный совет, проведенный ими, был долгим и жарким. Котта и некоторые из старших командиров считали, что нужно оставаться на месте. Продовольствие у них есть, лагерь хорошо укреплен, Цезарь пришлет подкрепления, как только услышит о восстании галлов, а известно, с какой скоростью распространяются по Галлии слухи. Сабин, напротив, доказывал, что галлы не посмели бы восстать, если бы Цезарь не находился уже в Италии. Лишь боги ведают, когда к нему придут вести о восстании, и легионы, рассеянные на удаленных друг от друга зимних квартирах, окажутся перед угрозой уничтожения по частям. Таким образом, Сабин считал, что предложение о свободном проходе через земли эбуронов надо принять. Посему не следует терять времени. Для него также имело большое значение то обстоятельство, что в лагере находился наименее опытный из Цезаревых легионов, набранный лишь предшествующей весной и использовавшийся в сражениях последней кампании только для охраны обоза. Совет продолжался, стали накаляться страсти, заговорили на повышенных тонах, Сабин нарочно говорил громко, чтобы солдаты услышали, что план, обеспечивающий наибольшую безопасность, отвергнут. Уже за полночь Котта наконец уступил. Самое важное для сохранения морального духа — единство среди командиров. Легионеры поспешно готовятся к выступлению и на рассвете уходят из лагеря. Думая, что Амбиориг говорил с ними как друг, римляне на марше двигались не в боевом порядке, а вытянутой колонной, обремененной огромным обозом.

Когда воины удалились на две мили от лагеря, дорога пошла через густой лес и начала спускаться в глубокую долину. Прежде чем передние ряды перебрались на другую сторону, тогда как основная часть колонны растянулась в самой низине, ловушка захлопнулась. Эбуроны появились с обеих сторон дороги и стали осыпать римлян стрелами. Завязалось сражение. Победа эбуронов была полной. К рассвету следующего дня лишь немногие из римлян, притворившиеся мертвыми в суматохе боя, остались в живых. Подавляющее большинство из 7 с половиной тысяч человек, которые построил и лагерь ровно неделю назад, погибло. Ужасный исход, поразительный по своей неожиданности. Судьба, которую трудно представить в отношении кого-либо из воинов армии Юлия Цезаря, известного своим хвастливым изречением — «Veni, vidi, vici» («Пришел, увидел, победил»).

Повнимательнее присмотримся к происшедшему. Хотя этот римский отряд подвергся разгрому, детали сражения ясно показывают поразительные боевые качества легионеров, на которых и держалась Римская империя. Сабин потерял голову, когда противник напал из засады, чего вполне можно ожидать от командира, который привел войско в смертельную ловушку. Котта показал себя лучше. Чувствуя предательство, он предпринял заранее все меры, какие только мог. Когда полетели стрелы, он и его старшие центурионы быстро собрали колонну в каре, оставив обоз. Теперь можно было отдавать приказы, и когорты маневрировали как единое целое, хотя оказались в крайне невыгодной позиции. Амбиориг имел то преимущество, что в его руках находились высоты, которые его люди могли использовать к своей выгоде. Эбуроны избегали рукопашного боя в течение нескольких часов, просто посылая с высоты метательные снаряды — копья, стрелы, камни из пращей. Потери римлян быстро росли; всякий раз, когда когорта, выполняя приказ, двигалась вправо или влево, пытаясь войти в соприкосновение с противником, она попадала под сильный обстрел с высот. Оказавшись в ловушке, слабеющие римляне продержались в отчаянном положении восемь часов. Тогда Сабин попытался вступить с Амбиоригом в переговоры, но Котта проворчал, что римляне не обсуждают условия с вооруженным врагом. И тут же снаряд из пращи поразил его прямо в лицо. Сабин был убит во время переговоров, и это послужило для эбуронов сигналом для атаки с холмов и уничтожения врагов. Многие легионеры сражались и погибли вместе с Коттой в низине, но некоторые, сохраняя боевой порядок, пробились в лагерь, который находился в двух милях. Там уцелевшие сдерживали натиск эбуронов до наступления ночи, а затем все до единого предпочли покончить с собой, но не попасть в руки неприятеля. Если охрана обоза сражалась весь день без надежды на успех и предпочла массовое самоубийство сдаче, то врагам Рима предстояло столкнуться с серьезными неприятностями (Caes. De bello Gallico. VI. 1).

Расцвет императорского Рима

Источники могущества Римской империи — в силе его легионов, а основой удивительного боевого духа можно считать их подготовку. Как и во всех элитных соединениях — и древних, и современных, — дисциплина была беспощадной. Не испытывая почтения к правам личности, инструкторы могли избивать за неповиновение, при необходимости до смерти. И если вся когорта оказывала неповиновение, наказанием становилась децимация: каждого десятого запарывали насмерть на глазах у товарищей. Но моральный дух не может основываться только на страхе, и групповая сплоченность также имела своим истоком более позитивные методы. Новобранцы тренировались вместе, вместе сражались и играли группами по восемь человек — contubernium (в буквальном смысле — группа, занимавшая одну палатку). Их привлекали на военную службу молодыми — все армии предпочитают молодых людей, когда сила бьет через край. Также легионерам запрещались регулярные сексуальные контакты: мысли о женах и детях могли сделать их слишком осторожными в бою. Тренировки были изматывающими. Мы узнаем о тридцатишестикилометровых маршах, совершавшихся за пять часов, во время которых воины несли на себе по двадцать пять килограммов оружия и снаряжения. Им все время говорили, какие они особенные, какие у них особенные друзья, что они принадлежат к отборным частям. Совсем как морская пехота, только много противнее.

В результате всего этого новобранцы становились группой буйных молодых людей, подчас подвергавшихся насилию и потому становившихся склонными к нему; они были тесно связаны друг с другом в силу отрицания иных эмоциональных связей и были до чрезвычайности горды за то сообщество, к которому принадлежали. Это находило свое воплощение в сакральных клятвах во время присяги перед штандартами легионов, легендарными орлами. По окончании курса обучения легионер клялся жизнью и честью следовать за орлами и не оставлять их даже в случае гибели. Это обусловливало решимость не допускать захвата штандартов врагом — один из знаменосцев Котты, Луций Петросидий, будучи смертельно раненным, швырнул своего орла через вал Тонгерена, лишь бы штандарт не достался врагу. Честь легиона, связь с другими его солдатами становилась важнейшим элементом в жизни воина, поддерживавшим боевой дух и готовность подчиняться порядку, которому мало кто из врагов мог противопоставить что-то подобное.

Римская система обучения предусматривала не только психологическую и физическую тренировку, но и овладение высочайшим уровнем мастерства. Римские легионеры были вооружены в соответствии с требованиями времени, но они не располагали какими-то секретными средствами. Значительная часть их оружия была позаимствована у соседей — например, их характерный массивный щит имел кельтское происхождение. Однако обучали легионеров так, что они умели использовать свое вооружение с наибольшей пользой. В особенности их учили не бояться диких размашистых ударов мечом. Они должны были защищаться от них щитом, а коротким мечом легионера наносить колющие удары в часть тела противника, открывавшуюся при взмахе. Легионеры имели также доспехи, и это наряду с активными тренировками давало им серьезное преимущество в рукопашном бою.

Неудивительно, что в течение всех войн Цезаря в Галлии его войска могли терпеть поражение лишь от значительно превосходивших сил неприятеля. Амбиоригу настоятельно советовали, чтобы он не позволял эбуронам сходить с холмов, пока число римлян не сократилось весьма значительно под не прекращавшимся восемь часов градом стрел. Легионы были обучены маневрировать как целое, выстроившись в боевой порядок по сигналу трубы и сохраняя связь друг с другом даже в хаосе битвы. В результате любой среднестатистический римский командир мог организовать мощную атаку, если представлялась возможность, и при необходимости отвести войска с сохранением боевого порядка. Дисциплинированные и сплоченные войска имели огромное преимущество даже перед большим числом разъяренных врагов, если те действовали несогласованно. И только из-за того, что римляне оказались заблокированы в низине, Котта не смог действовать когортами с указанным выше эффектом. На более ровной местности, при других обстоятельствах всего 300 легионеров, будучи отрезаны врагом, смогли обороняться в течение нескольких часов против 6 тысяч неприятеля и потеряли всего несколько человек ранеными{7}.