Мое последнее желание (СИ) - Ярош Татьяна

Это было действительно волшебно.

— Когда он возвращается? — спросил Артур, повернув голову так, чтобы видеть, что я делаю.

— Послезавтра.

— Совсем недолго.

— Он не любит надолго покидать дом. Впрочем, как и я.

— С такой семьей как у тебя никто бы не захотел.

Парень улыбнулся мне, и я ответила ему тем же. Ему нравилось гостить в нашем доме. Он часто повторял мне, что у нас внутри царит атмосфера любви и уюта. И ему нравилось то, что окна выходят на море, где открывался великолепный вид.

Каждый день в нашем доме был наполнен суматохой и шумом, но приятным и родным. Смех и теплые вечерние разговоры, в которых родители с детьми обсуждали разные жизненные ситуации, просто отдыхали и веселились. Слушали отцовскую музыку или устраивали театральные постановки, придуманные сестрой Оливией.

Нас растили в обстановке любви и взаимного доверия друг к другу. И ругань можно было услышать только понарошку во время сценок.

Эту атмосферу создали наши родители: отец, предки которого, не терпели нежности и тепла в семье, и мама, которая вовсе росла без родных.

Некоторое время мы с Артуром просто сидели в тишине. Он наблюдал за тем, как ветер играет с листьями на деревьях рядом, а я думала о папе и его тревоге. Сегодня утром он был сам не свой. Не похоже на обычное возбуждение перед концертом.

Но, может, я зря беспокоюсь?

Мама как-то говорила, что у отца обостренная интуиция. И он никогда не делал чего-либо, если чувствовал, что это может плохо закончиться. Почему же сейчас поехал? Из-за короля?

— Ты не говорила им?

— Что? — переспросила я, отвлекаясь от тяжелых мыслей.

— Ты им не говорила?

В груди все сжалось.

— Нет, — ответила с неохотой. — Отец в этот же день сообщил о поездке и последние дни были слишком суматошными, чтобы все рассказать.

— Думаешь, разумно тянуть?

— Просто не было случая.

Артур сел на земле и, сорвав одуванчик, вложил его мне в волосы, будто украшение.

— А надо как можно быстрее его найти.

— Я им расскажу сразу, как папа приедет из столицы, — пообещала я и также сорвала одуванчик, чтобы заложить цветок ему за ухо.

Парень притворно сощурил глаза, будто кот.

— Ловлю на слове.

Посидев еще немного, мы решили пойти прогуляться по лесу. В тот день мы расстались когда на небе появились звезды, а весь следующий день мы готовились к приезду папы, предвкушая услышать рассказы о баллах и роскошных платьях. Хотели послушать о том, как это жить в королевском дворце и говорил ли с отцом король.

И утром второго дня мы собрались всей семьей на кухне, папа должен был приехать к полудню. Мама приготовила нам целую гору блинчиков на завтрак. И с ними на стол поставили сметану, мед и варенье. Я больше всего любила есть блины со сметаной. Мои два младших брата — Люка и Митяй, которым было одиннадцать и тринадцать лет, с вареньем, причем исключительно клубничным. Средняя сестра Оливия, которой месяц назад исполнилось восемнадцать — младше меня всего на два года — всегда ела блины без начинок, лишь изредка, как я, со сметаной. А самая маленькая среди нас пятилетняя Натали — шкода и безобразница — намазывала на блины все начинки сразу и ела, обмазываясь содержимым с ног до головы.

Вся семья, за исключением главы, сидели и завтракали, с нетерпением ожидая возвращения папы. Сейчас он должен был находиться примерно на полпути к дому.

Между детьми разгорелся спор насчет того, что привезет отец из столицы. Оливия была уверена, что его выбор падет на отличные духи или шляпку последней модной модели. Натали грезила неведомой сладостью, называемой шоколадом. Мальчишки хотели получить настоящее оружие — клинки или даже арбалеты. Мама отмалчивалась, но уверена, она хотела получить редкие краски, чтобы, наконец, выполнить портрет всего семейства, который собиралась сделать давным-давно.

До отъезда отца я также как и они мечтала о подарках, но сейчас была погружена в тревожные мысли.

Мама выглядела такой же обеспокоенной, но старательно делала вид, будто все в порядке, хотя к своей порции блинов так и не притронулась. Она смотрела куда-то вдаль и думала о чем-то мрачном. Ее лоб нахмурился, а взгляд был отсутствующим. Оказывается, не только меня беспокоил отъезд папы в столицу. Он и раньше выезжал в другие города, но не настолько крупные.

После завтрака мальчики побежали к морю. Оливия пошла помогать маме мыть посуду, а Натали решила поиграть во дворе. И я последовала за ней, чтобы присмотреть, ведь пять лет — возраст, когда дети чересчур любопытны и активны.

Сев на пороге дома, я принялась наблюдать за Натали, которая сразу же побежала к качелям, привязанным к дереву.

Мысли о приезде отца постепенно отошли на второй план и вместо них появились размышления об Артуре. Парень был прав — сегодня нужно поговорить с родителями о нем. Мы с Артуром вместе уже три года, и наше решение пожениться не должно удивить их.

Скорее всего, они скажут что-то вроде: «Наконец-то! А мы думали, вы и не решитесь!»

Но все равно будет нелегко признаться. Что-то меня постоянно останавливало и иногда задавалась вопросом: Действительно ли готова к такому?

Пока я витала в облаках, рядом со мной села Оливия. Она вытерла руки полотенцем, а потом бросила его на перила. Наполнила полную грудь воздухом, медленно выдохнула и, прищурившись, посмотрела на небо.

— Вы с мамой какие-то встревоженные сегодня, — произнесла она.

Оливия отличалась редкой прозорливостью. Буквально видела всех насквозь, но нечасто говорила, что действительно распознает в человеке. Своей догадливостью она распугала всех потенциальных женихов.

— Мне, кажется, папа выбрал неудачное время для поездки, — призналась я. — Понятно, что выступление перед королем это не городской праздник и таким людям отказывать не принято, но все же…

— Вести приходят с тех краев неспокойные, — поддержала меня сестра. Не думала, что она тоже беспокоится. Оливия даже виду не подала, в отличие от нас с мамой.

— Говорят, на севере от столицы бродит какая-то болезнь.

— Хотя это далеко, — покачала головой девушка, предугадав ход моих мыслей.

— Но это самая настоящая эпидемия, — произнесла я спокойно, но почувствовала холодок внутри.

Сестру тоже передернуло.

— Это в паре дней пути от столицы. Да и говорят, что заболело совсем мало людей, — решила я ее успокоить. Заводить такие разговоры, когда на сердце неспокойно, не стоит.

Оливия вымученно улыбнулась мне и подтянула ноги к груди.

Некоторое время мы сидели молча, наблюдая, как Натали, накатавшись на качели, пошла строить замки из песка. Она принесла себе ведёрко с водой и сооружала, по ее словам, несокрушимые стены, которые выдержат атаку самых страшных монстров.

— Если папа заболеет, то мы сможем ему помочь, — неожиданно произнесла Оливия.

— Каким образом?

— Есть же те, кто с такими болезнями сталкивался, — голос Оливии стал тихим, но возбуждённым.

— О чем ты? — заинтересовалась я, пытаясь припомнить хоть один день, когда видела сестру такой.

— Только не говори маме.

— Так в чем дело?

— Обещаешь, что не скажешь?

— Обещаю. — Ничто в жизни не заставит меня нарушить слово.

— Знаю, — вздохнула сестра и понизила голос почти до шепота. — Просто однажды мама видела меня с… хм-м… одним человеком в городе. Она не придала разговору большого значения, но это был не очередной жених, как я тогда сказала ей.

— А кто? — я не на шутку встревожилась.

Девушка замялась, осторожно осматриваясь. Она бросила беспокойный взгляд на маленькую сестру, боясь, что та может услышать ее.

— Он… маг.

— Маг?! — воскликнула я, но тут же закрыла рот рукой и обернулась. Благо мама находилась по другую сторону дома и нас не услышала. Я злым шепотом произнесла. — Ты с ума сошла!

Сестра, впрочем, не обиделась. Ведь маги вне закона. За ними охотятся сами рыцари Затмения! Если те узнают, что сестра говорила с одним из них, ее могут объявить заговорщиком или укрывателем преступников, бросить в тюрьму или казнить. А что они творят с самими магами… Бр-р… По телу побежали мурашки от ужаса.