Роботы утренней зари - Айзек Азимов

Бейли оказался в Городе. Стены сомкнулись вокруг него, и Город стал Вселенной. Бейли снова окунулся в нескончаемый гул и запах людей и механизмов, что скоро перейдет за порог сознания. В мягком искусственном освещении не было ничего от меняющейся яркости Снаружи, с его зеленым, коричневым, голубым и белым с вторжением красного и желтого. Здесь не было ни неустойчивого ветра, ни жары, ни холода, ни угрозы дождя; здесь было спокойное постоянство неощутимых воздушных потоков; комбинация температуры и влажности была так подогнана к человеку, что не ощущалась.

Так было всегда. Он снова принял Город как материнское лоно и доверчиво и радостно вернулся в него. Бейли знал, что человечество возникло из такого лона, так почему бы ему не вернуться обратно?

Но всегда ли должно быть так? Всегда ли он будет чувствовать себя дома только в Городе?

Он стиснул зубы. Какой толк думать об этом? Он спросил робота:

– Ты доехал до этого места на каре, парень?

– Да, хозяин.

– Где он сейчас?

– Не знаю, хозяин.

Бейли повернулся к часовому.

– Офицер, это робот приехал сюда два часа назад. Что случилось с каром, который привез его?

– Сэр, я заступил на пост меньше двух часов назад.

В самом деле, глупо спрашивать. Люди в каре не знали, долго ли робот будет искать Бейли, и не стали ждать. Бейли подумал было, не позвонить ли в Управление, но ему наверняка скажут, чтобы ехал экспрессом – это быстрее.

Его смущало только присутствие робота. Ему не хотелось ехать с ним в экспрессе, но и нельзя было допустить, чтобы робот шел пешком через враждебно настроенные толпы. Выбора не было.

Город занимал пять тысяч квадратных километров; свыше четырехсот километров проходил экспресс, еще больше был путь фидера – они обслуживали более двадцати миллионов жителей. Хитроумная сеть движения существовала на восьми уровнях, и там были сотни чередований различных степеней сложности. Как полицейский сыщик, Бейли считал, что знает их все – и он действительно знал. Отвести его с завязанными глазами в любую часть Города, снять повязку – и он, не спрашивая никого, найдет дорогу. Так что не было вопроса, как добраться до Управления. Можно было выбрать одну из восьми подходящих дорог, и Бейли задумался только, где сейчас будет меньше народу.

Думал он не больше секунды.

– Пошли со мной, парень.

Робот послушно зашагал сзади.

Они сели на подходящий фидер. Бейли не стал занимать сидение – ехать недолго – и взялся рукой за вертикальный шест, белый, теплый, приятный для захвата. Робот ждал быстрого жеста Бейли, чтобы взяться за тот же шест. Ему можно было и не держаться – роботу не трудно сохранить равновесие – но Бейли не хотел, чтобы его случайно отделили от робота. Он отвечал за робота и не хотел рисковать своим карманом, если с Р.Джеронимо что-нибудь случится.

На борту фидера было несколько человек, и все с любопытством поглядывали на робота. Бейли заметил эти взгляды, властно посмотрел на одного человека, и тот неловко отвел глаза.

Бейли снова сделал жест, когда сходил с фидера. Фидер как раз дошел до движущихся дорожек, и ближайшая шла с той же скоростью, так что фидеру не пришлось замедлять ход. Бейли и робот спустились по движущейся дорожке до пересечения с дорогой экспресса, а затем вверх, к скоростной дорожке, идущей вдоль экспресса.

Он услышал крик: «Робот!» и точно знал, что может произойти. Выше и ниже движущейся полосы собралась группа молодежи; робот попадет в ловушку и полетит с грохотом вниз. Если появится полицейский, любой юнец будет уверять, что робот налетел на него, и мальчишку, без сомнения, отпустят.

Бейли быстро прошел между первым юнцам и роботом, шагнул в сторону на более быструю полосу и поднял руку, как бы защищаясь от усилившегося ветра; парнишка был каким-то образом столкнут на более медленную дорожку, к чему не был готов, но удержался на ногах и дико закричал: «Эй!». Его друзья остановились, быстро оценили ситуацию и сменили направление.

– На экспресс, парень.

Бейли быстро прошел через толпу стоявших пассажиров, толкая Р.Джеронимо перед собой, нашел более свободное место на верхнем уровне, взялся за шест, крепко наступив на ногу робота, и снова начал пресекать все контакты глаз.

Оба вышли возле Управления. Бейли сдал робота в дверях и получил расписку. Он тщательно проверил дату, время и серийный номер робота и положил расписку в сумку. До конца дня надо будет проверить, чтобы передача была зарегистрирована компьютером.

Теперь он мог идти к комиссару – а он знал комиссара. Любая оплошность Бейли будет причиной для понижения в должности. Он был тяжелым человеком, этот комиссар, и прошлые триумфы Бейли рассматривал как личное оскорбление.

3

Комиссара звали Уилсон Рот. Он занимал этот пост два с половиной года, с тех пор как Джулиус Эндерби вышел в отставку, когда шум, вызванный убийством космонита, утих, и можно было спокойно уйти.

Бейли так и не примирился с этой заменой. Джулиус, несмотря на все свои недостатки, был не только начальником, но и другом, Рот же был только начальником. Он даже не был уроженцем Города. Этого Города. Его привезли извне.

Рот не был ни слишком высоким, ни слишком толстым, но голова у него была большая и, казалось, сидела на слегка отклонившейся вперед от торса шее. Он от этого выглядел тяжелым: тяжелое тело, тяжелая голова. Даже полуопущенные веки казались тяжелыми.

Можно было подумать, что он дремлет, но он никогда ничего не упускал. Бейли заметил это очень быстро. У него не было иллюзий, что он нравится Роту, и не было иллюзий, что Рот ему нравится.

Рот никогда не говорил раздраженно, но слова его не доставляли удовольствия. Он сказал:

– Бейли, почему вас так трудно найти?

Бейли ответил почтительно:

– У меня было свободное время, комиссар.

– Да, это ваша С-7 привилегия. Вы слышали о волновике? Иногда он принимает официальные сообщения. Вас можно вызвать даже в ваш выходной.

– Я хорошо знаю это, комиссар, но нет никаких правил насчет ношения волновика. Нас можно найти и без него.

– Внутри Города – да, но вы были Снаружи, если я не ошибаюсь?

– Вы не ошиблись, комиссар. Я был Снаружи. Но нет такого правила, что в том случае я должен носить волновик.

– Прячетесь за букву закона?

– Да, комиссар, – спокойно ответил Бейли.

Комиссар встал, мощный и смутно угрожающий, и сел на край стола. Окно наружу, устроенное Эндерби, было давно уже заделано и закрашено. В закрытой комнате комиссар казался еще крупнее. Он сказал, не повышая голоса: