Святое дело - Виктор Суворов

Однако нежные ослиные ушки полностью спрятать не удалось. Кончики торчат. Великий стратег «попросил» полковника помочь подготовить периодизацию войны. Полковник просьбу понял правильно. Помощь выразилась в том, что старательный полковник выполнил всю работу. Да не просто так, а в разных вариантах. На любой вкус. Личный вклад стратега сводился к тому, чтобы выбрать один из них.

Далее великий стратег «попросил» подготовить письменный план своего грядущего шедевра: ну-ка, полковник, прикинь, что я должен вспоминать, о чем надлежит мне размышлять.

Полковник сообразительный попался. План быстренько начертал. Кроме того, проявил инициативу. Уже без всякой подсказки и просьбы привез проект программы, по которой будут изучать историю войны в Военной академии имени Фрунзе. Далее, как на партсобрании: какие будут предложения? Принять за основу! Возражений нет? Принимается. Какие будут дополнения и изменения?

Основной контингент слушателей Военной академии имени Фрунзе – ротные командиры, т.е. старшие лейтенанты и капитаны. Иногда майор промелькнет. В 1958 году это те, кто стал офицером через семь-восемь, а то и через десять лет после войны, т.е. все без исключения невоевавшие. Полковник из Военно-научного управления Генерального штаба мог бы в качестве основы для мемуаров великого полководца предложить программу обучения слушателей Академии Генерального штаба. Там в основном перспективные полковники, минимум командиры полков. Изучают они ту же войну, но на более высоком уровне. В 1958 году это те, кто в большинстве своем прошел через войну.

Но полковник Стрельников решил ситуацию не усложнять, в основу воспоминаний и размышлений гениального полководца положил то, что попроще. Так на гранитном базисе программы обучения для младших офицеров и была возведена сияющая надстройка.

Не отклонились ли мы от генерального курса?

Никак нет. Речь о том, что проклятая цензура вмешалась и фрагмент о сталинском падении с арабского жеребца вырезала, и только потом, через много лет, историческая правда была восстановлена и воссияла в первозданном блеске.

Можно с этим согласиться.

А можно и возразить: цензор с длинными ржавыми ножницами включается в работу последним. А до того, как он принялся усердно кромсать страницы и главы, полное и дословное содержание рукописи этого гениального творения было известно руководству Министерства обороны, Генерального штаба и всем подчиненным им структурам: Институту военной истории, Военно-историческому отделу Военно-научного управления и т.д. Кроме того, личному секретариату Брежнева, главному идеологу Политбюро ЦК КПСС Суслову и всем подчиненным ему структурам, а также Главному политическому управлению Советской Армии и пр. и пр. Рукопись досконально изучалась одновременно в четырех отделах ЦК КПСС: пропаганды, административных органов, культуры, науки. Этими отделами руководили соответственно товарищи Степаков, Савинкин, Трапезников, Шауро.

Вам, молодым, не понять, что скрывается за этими невзрачными названиями. Объясняю: Отдел административных органов ЦК КПСС, например, полностью контролировал деятельность Вооруженных сил, начиная с Министерства обороны и Генерального штаба, МИД, КГБ, МВД, ГРУ; ему подчинялись все суды, начиная с Верховного, прокуратура, начиная с Генеральной, тюрьмы, концлагеря, юстиция, все заграничные учреждения Советского Союза: посольства, консульства, торговые представительства и миссии, постоянные представительства при ООН и многое другое.

И не подумайте, что товарищ Савинкин, который все это держал под контролем, лично вычитывал текст рукописи «самой правдивой книги о войне». Вовсе нет. На то у него были подчиненные структуры, в которых работали весьма высокооплачиваемые слуги народа. И каждый имел на руках текст. Не говоря уже о всяких «помогающих» Жукову полковниках, консультантах, специальных редакторах и пр. И если цензура что-то вырезала, то кто-то из этих идеологов, помощников, редакторов и соавторов мог бы в расцвете так называемой гласности вспомнить: а вот в рукописи содержался интереснейший факт про сталинское падение…

Но никто ни при Хрущеве, ни при Брежневе, ни при Андропове и Черненко, ни при Горбачеве не вспомнил про болтливого сталинского сына и про арабского жеребца.

И это не конец истории. В создании мемуаров Жукова участвовали спаянные и не очень коллективы, происходили столкновения интересов различных лиц, групп, группировок и всевозможных структур. И всем кушать хочется. Как всегда у нас, в каждом большом деле наблюдались неимоверный бедлам и безалаберщина. Помимо множества копий рукописи, которые снимались для разных учреждений и организаций, разные люди делали свой бизнес – самостоятельно снимали копии с рукописи и продавали иностранцам. Дело дошло до того, что заведующие четырьмя отделами ЦК КПСС обратились в секретариат ЦК с требованием разобраться и положить конец безобразию.

Разбирательство происходило на уровне председателя КГБ Ю.В. Андропова, который 27 сентября 1968 года докладывал в ЦК КПСС: «Не были приняты меры, исключающие размножение рукописи, а также ознакомление с текстом посторонних лиц… Размножение рукописи в таком большом количестве экземпляров не вызывалось необходимостью… Не исключено, что копии рукописи Жукова Г.К. могли оказаться за границей. В ходе проверки выявлены факты нарушения финансовой дисциплины…»

Обратим внимание на замечание про финансовую дисциплину. Допустим, Жуков сам писал книгу и при этом потратил некую сумму – купил не пузырек, а, к примеру, ведро чернил. Кому какое дело до денег в его кармане?

Но этим вопросом почему-то вдруг занимается КГБ. На уровне Председателя КГБ, который к тому же еще и кандидат в члены Политбюро. Это означает, что создание мемуаров было не личным, а государственным делом. На осуществление данного грандиозного проекта были выделены казенные денежки. И немалые.

Из заявления Андропова следует, что многочисленные соавторы стратега растаскивали выделенные на эту затею народные копеечки в достойных упоминания количествах. Помимо того, еще и рукописями торговали.

Недремлющие компетентные органы недоглядели. Потому вызванный на ковер товарищ Андропов смягчает картину: не исключено, что копии рукописи… Вместо того, чтобы открыто признать: оплошала контора, ушла рукопись.

Это я к тому, что и за рубежом ходили копии, и самые смачные отрывки публиковались в журналах. А лучше этого фрагмента и не придумаешь: глупенький Сталин, которого боялась вся Европа, сдуру на коня забрался да с него и свалился! А дурной сталинский сынок об этом одному Жукову на ушко шепнул, а Жуков-балаболка всему свету растрезвонил!

Вот что на первых полосах публиковать! То-то смеху было бы! Вот бы тиражи подскочили!

Но не было такого фрагмента в настоящей первоначальной рукописи мемуаров Жукова. Рукопись прошла через тысячи рук, в том числе и вражеских, но никто про арабского коня ничего не вычитал.

Но вот появилась «Последняя республика» с ехидным вопросом, только тут вдруг полковника Маслова и озарило: так ведь я же был у Сталина инструктором верховой езды! Вот только тут бравый кавалерист и вспомнил во всех подробностях тайные уроки на манеже и их печальный конец. Вспомнил через пять десятков лет гробового молчания. А до того никак вспомнить не мог.

А за ним вдруг и дочь Жукова Мария Георгиевна радостно воскликнула: ой, смотрите, что я нашла! Проклятая цензура вырезала!

Тут-то в мемуарах Жукова и появилось дополнение: настало, мол, время народу правду поведать.

Давайте же на мгновенье допустим, что вся эта история – чистой воды правда. Что же получается? Под большим секретом, сын Сталина рассказал Жукову нечто такое, что никому рассказывать не следовало. А Жуков растрепал на весь свет.

Да не просто так, а в печатном виде с переводом на все мыслимые языки. Мы-то знаем: Сталин – зверь, Сталин – урка, Сталин – убийца. И все же он Верховный Главнокомандующий в самой кровавой войне в истории человечества. Хоть что-нибудь святое должно остаться.

Но Жуков и тут мстительно гадит, рассказывая историю, которую ему сообщили под большим секретом.

Если весь этот сюжет – чистая правда, тогда выходит, что Жуков – трепач и сплетник.

В декабре 1942 года Жуков лично руководил операцией в районе Ржева. Для грандиозного наступления были сосредоточены 33 армии, в том числе 23 общевойсковые, 3 ударные, 1 танковая, 4 воздушные и 2 резервные, не считая отдельных корпусов, дивизий, бригад, полков и сотен тысяч солдат маршевого пополнения. Жуков бросил в сражение 3290 новейших танков, более тысячи самолетов, 24 тысячи орудий и минометов.

Жуков операцию запорол.

Жуков сжег миллионы снарядов и сотни миллионов патронов.

Жуков потерял почти все танки и сотни самолетов.

Потери войск – 215 тысяч убитых, искалеченных и раненых. При нулевом результате. Это сражение превосходило все, что знала мировая история.