История Петра Великого - Александр Густавович Брикнер

Одновременно с развитием готовности России вступить в отношения с Западом усиливалось и внимание, обращаемое на Московское государство со стороны Западной Европы.

До XVI века на Западе почти ничего не знали о России. Затем труд Герберштейна некоторое время оставался главным, чуть ли не единственным источником познаний, относящихся к Московскому государству. Устные рассказы Герберштейна о его пребывании на Востоке казались многим современникам, например, брату Карла V Фердинанду, Ульриху Гуттену и другим, в высшей степени достойными внимания и занимательными. Открытие англичанами морского пути в Россию через Северный океан имело следствием появление целой литературы о России, так что знаменитый поэт Мильтон, написавший в XVII столетии краткую историю России, мог при составлении своего труда указать на целый ряд английских сочинений об этом предмете.

Русский царь Алексей Михайлович и царица Наталья Кирилловна.

Гравюра из книги 1900 г.

Во второй половине XVI века появились на Западе опасения относительно быстрого развития сил и средств России. Когда туда начали отправляться в большом количестве ремесленники и художники, инженеры и артиллеристы, рудознатцы и офицеры, не раз был возбужден вопрос о необходимости запрещения такой эмиграции. Между прочим, герцог Альба, знаменитый полководец эпохи короля Филиппа II, в послании к сейму во Франкфурт от 10 июля 1571 года, выставлял на вид необходимость запрещения вывоза из Германии в Россию военных снарядов, в особенности огнестрельного оружия[1]. Король польский Сигизмунд писал к королеве английской Елизавете в 1567 году: «Дозволить плавание в Московию воспрещают нам важнейшие причины, не только наши частные, но и всего христианского мира и религии, ибо неприятель от сообщения просвещается и, что еще важнее, снабжается оружием, до тех пор в этой варварской стране невиданным; всего же важнее, как мы полагаем, он снабжается самыми художниками, так что, если впредь и ничего не будут привозить ему, так художники, которые при таком развитии морских сообщений легко ему подсылаются, в самой той варварской стране наделают ему всего, что нужно для войны и что доселе ему было неизвестно». «Сверх того, – сказано в другом письме от 1568 года, – всего более заслуживает внимания, что московиты снабжаются сведениями о всех наших даже сокровеннейших намерениях, чтобы потом воспользоваться ими, чего не дай Бог, на гибель нашим…» и проч[2]. Столь же враждебно относились к России и в таком же духе старались действовать ганзейские города: Любек, Ревель, Дерпт и проч. По крайней мере, в некоторой части Западной Европы господствовало убеждение, что усиление Московского государства должно считаться несчастьем и что потому следует всеми силами препятствовать участию русских в результатах общей цивилизации.

В особенности католические страны были проникнуты убеждением о необходимости держать Россию в «черном теле». К счастью для России, голландцы и англичане находили, однако же, для себя более выгодным не разделять мнений герцога Альбы и короля Сигизмунда, а, напротив, поддерживать оживленные отношения с Россией.

Достойно внимания противоречие в отзывах этого времени о России. В самых резких выражениях английский дипломат Флетчер в своем сочинении Of the russe commonwealth, появившемся в Лондоне в 1591 году, осуждает варварство России, сравнивая Московское государство с Турцией, порицая деспотизм царя, продажность приказных и подьячих, обскурантизм духовенства, рабский дух в обществе. Совсем иначе писал Маржерет к французскому королю Генриху IV, посвящая последнему свое сочинение Estat de 1’empire de Russie (Paris, 1607): «Напрасно думают, что мир христианский ограничивается Венгрией; я могу уверить, что Россия служит твердым оплотом для христианства».

Немудрено, впрочем, что Россия в XVII веке производила на западноевропейцев впечатление восточного государства. Адам Олеарий в своем знаменитом сочинении говорит о России и Персии в одном и том же стиле, как о странах и в приемах общежития, и в государственных учреждениях не имеющих ничего общего с государствами Западной Европы. Русские дипломаты, являвшиеся на Западе, удивляли всех своим азиатским костюмом, незнанием европейских языков и к тому же довольно часто отличались грубостью нравов, разными неблаговидными поступками.

С другой стороны, оригинальность и своеобразность всего, что относилось к России, не могло не возбуждать любопытства. В то время общими явлениями было стремление к географическим открытиям, страсть к изучению этнографии, языкознания. Во всех этих отношениях Россия представляла собой богатую почву для собирания всевозможных сведений. Тут встречалось и неисчерпаемое множество наречий, громадная масса возможностей для изучения флоры и фауны, богатый материал для метеорологических наблюдений и для археологических изысканий.

Несмотря на то что некоторые государственные люди относились к России враждебно, отрицали пользу отношений с ней, ученые рассуждали совершенно иначе. Особенно англичане сумели соединить теоретическое изучение России в отношении к естественным наукам с практическими целями торговой политики. Таков характер трудов Традесканта в начале XVII века. Голландец Исаак Масса, в это же время находившийся в России, известный амстердамский бургомистр Николай Витзен, побывавший в ней во второй половине XVII века, чрезвычайно ревностно собирали сведения не только о Европейской России, но и о Сибири. Маржерет напечатал свой труд о России по желанию короля Генриха IV. Английский король Яков II с напряженным вниманием слушал рассказы Патрика Гордона о России, заставляя его сообщать сведения о военном устройстве, о главных государственных деятелях в Московском государстве. Сочинение Фабри о состоянии русской церкви, явившееся уже в первой половине XVI века, считалось авторитетным в этой области.

Западноевропейские государи, подданные которых проживали в России, следя за судьбой последних, узнавали многое об условиях жизни в России и через дипломатических агентов, имевших полномочия консулов, старались обеспечивать права иностранцев в России. Не раз возобновлялись попытки распространения католицизма в России. Витзен был покровителем находившихся в Москве лиц реформатского исповедания; герцог Эрнст Саксен-Кобургский, протектор проживавших в Москве лютеран, получал нередко отчеты о состоянии немецкого прихода и денежными пособиями поддерживал нужды церкви и школы. Многие шотландцы, англичане, голландцы и немцы, проживавшие в Москве, сообщали своим родственникам и знакомым в Западной Европе разные сведения о России. В журнале Theatrum Europaeum в продолжение XVII века часто печатались донесения из России о происходивших там событиях. Вскоре после бунта Стеньки Разина это событие послужило предметом ученой диссертации, публично защищаемой в Виттенбергском университете. В 1696 году в Оксфорде появилась грамматика русского языка, составленная Людольфом, секретарем принца Георга Датского.

Во второй половине XVII века Китай сделался предметом специального изучения в Западной Европе. Одновременно с этим и Россия все более и более удостаивалась внимания. Особенно же знаменитый философ Лейбниц с сочувствием относился к России. Однажды он заметил, что в одно и то же время разные неевропейские государи приступили к важным преобразованиям, а именно китайский император, король Абиссинии и царь московский[3]. Лейбниц выразил желание содействовать преобразованию России. Он был убежден, что этим самым окажет услугу всему человечеству и гордился своим космополитизмом.

Таким образом, постепенно развивалась восприимчивость России к западной цивилизации, на фоне которой усиливалось внимание к России и со стороны Запада.

Космополитические стремления Витзена, Лейбница и других возникли в то время, когда Россия готовилась сблизиться с Европой,