Четвертое июля - Джеймс Паттерсон

Капот открылся, и оттуда повалил дым от перегретого радиатора. В воздухе потянуло жженой резиной и сладким запахом антифриза.

Джейкоби остановил машину, и мы бросились к «Мерседесу», выхватывая на ходу оружие.

— Руки за голову! — заорала я. — Быстро!

Беглецов вдавило в кресло подушками безопасности. Когда подушки сдулись, я разглядела их лица. Белые ребята, лет тринадцати или пятнадцати, оба перепуганные до смерти.

Мы с Джейкоби подскочили к дверцам и прицелились в разбитое стекло — а детишки заревели в голос.

ГЛАВА 6

Сердце прыгало у меня в груди, и я кипела от ярости. Доктора Кэйбота в машине явно не было, разве что мы имели дело с новым Дуги Хаусером.[5] В «Мерседесе» сидели наркоманы, угонщики или идиоты — а может, все сразу.

Я продолжала держать на мушке левое окно.

— Поднимите руки. Вот так. Коснитесь ими потолка. И ты тоже!

Слезы градом лились по щекам водителя — я с изумлением увидела, что это девочка. Короткая стрижка с розовыми «перьями», чистое лицо без пирсинга и макияжа — современный вариант панка по версии журнала «Севентин», точнее, его неумелая копия. Когда она подняла руки, я заметила, что ее черная футболка усыпана стеклянной крошкой. Шею девчонки украшала цепочка, на которой болтался жетон с ее именем.

Врать не стану, я наорала на нее. Эта дикая гонка нас чуть не угробила.

— Какого черта ты делаешь, Сара?

— Прости-ите, — захныкала она. — Я… у меня только ученическое удостоверение. Что вы со мной сделаете?

Я не поверила своим ушам.

— Ты удирала от полиции, потому что у тебя нет прав? О Господи!

— Он нас убьет, — пробормотал второй подросток, тощий мальчишка, висевший на ремнях безопасности.

У него были огромные карие глаза и светлая челка. Нос бедолаги кровоточил, видимо, от резкого удара надувной подушкой. Лицо залито слезами.

— Прошу вас, не говорите папе! Отпустите нас домой. Скажите, что машина была украдена или что-нибудь такое. Пожалуйста! Папа нас убьет.

— Интересно, с какой стати? — насмешливо спросил Джейкоби. — Может, ему не понравится новый узор на капоте тачки, которая стоит шестьдесят тысяч долларов? Держите руки на виду и медленно выходите из машины.

— Не могу. Я застрял! — захныкал мальчишка. Джейкоби вздохнул.

— Вот черт! — В его голосе звучала озабоченность.

Я убрала оружие в кобуру. Вдвоем нам с большим трудом удалось открыть исковерканную дверцу. Сунув руку в салон, я выключила зажигание, и мы помогли ребятишкам выбраться из автомобиля.

— Покажи мне удостоверение, Сара! — потребовала я.

Я хотела знать, был ли ее отцом доктор Кэйбот и почему они так его боялись.

— Оно там, — промолвила Сара. — В моем бумажнике. Джейкоби стал вызывать «скорую помощь», но девочка внезапно сунула руку в карман куртки и достала предмет, от которого моя кровь застыла в жилах. Я успела крикнуть:

— Пистолет! — И в следующий момент грохнул выстрел.

ГЛАВА 7

Время как будто застыло, распавшись на отдельные мгновения, хотя на все ушло не более минуты.

Пуля ударила меня в левое плечо и отбросила, развернув на месте. Следующий выстрел угодил в бедро. До меня еще не дошло, что происходит, когда мои ноги подкосились, и я рухнула на землю. Подняв руку, я потянулась к Джейкоби, который смотрел на меня с ошеломленным видом.

Мое сознание оставалось абсолютно ясным. Я видела, как мальчишка стрелял в Джейкоби — бах, бах, бах. Потом он приблизился к моему напарнику и пнул его ногой в голову. Девочка сказала:

— Пойдем, Сэмми. Надо отсюда убираться.

Никакой боли не было, лишь гнев. Голова работала четко и быстро, как всегда. Подростки про меня забыли. Я нащупала на поясе свой девятимиллиметровый «глок», крепче сжала рукоятку и села на асфальт.

— Брось оружие! — крикнула я, направив ствол на Сару.

— Сдохни, сучка! — завопила она в ответ.

С перекошенным от страха лицом девчонка вскинула маленький револьвер и сделала три выстрела. Я услышала, как пули отскакивали вокруг меня от мостовой.

Попасть в цель из пистолета не так-то просто, но я точно следовала инструкции. Прицелилась в центр силуэта — прямо в грудь — и дважды спустила курок: вжик-вжик! Сара застонала и повалилась на спину. Я попыталась подняться, но мне удалось только встать на одно колено.

Мальчик с окровавленным лицом все еще держал в руке свой пистолет. Он прицелился в меня.

— Брось оружие! — приказала я.

— Ты убила мою сестру!

Я взяла его на мушку и снова выстрелила дважды — вжик, вжик. Мальчишка выронил оружие и согнулся пополам. Из его груди вырвался жуткий крик.

ГЛАВА 8

На Ларкин-стрит воцарилась мертвая тишина. Потом вдруг сразу хлынуло море звуков. Громкий рэп, звучавший из радио где-то в середине улицы. Слабые стоны мальчика. Нарастающий рев сирен.

Джейкоби не шевелился. Я окликнула его, но он не ответил. Отцепив от пояса мобильник, я дрожащими руками набрала номер.

— Нападение на полицейских. Жертвы среди гражданских лиц. Срочно пришлите «скорую»…

Дежурный забросал меня вопросами — местонахождение, номер полицейского значка, опять адрес.

— Лейтенант, с вами все в порядке? Ответьте, Линдси.

Звуки затихали и гасли. Выронив телефон, я положила голову на странно мягкий тротуар. Я убила подростков. Детей! Перед мысленным взором возникли их испуганные лица. Боже, что я натворила!

Под ногами и затылком стали растекаться лужицы горячей крови. Я заново прокручивала в голове ситуацию. Надо было поставить их у машины. Надеть наручники. Тщательно обыскать. Держаться начеку. Быть профессионалом!

Мы совершили непростительную глупость, и расплатой за это будет смерть. Я почувствовала, как приятная темнота заволакивает мое сознание, и закрыла глаза…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ НЕПРЕДВИДЕННЫЙ ОТПУСК

ГЛАВА 9

Человек сидел в неприметной серой машине, стоявшей на обочине Оушн-Колони-роуд, в самом комфортабельном районе Халф-Мун-Бэй, штат Калифорния. Водитель выглядел неброско и не привлекал к себе внимания, хотя то, чем он занимался, было незаконно. Он не имел права вести слежку за особняком с белыми колоннами в колониальном стиле и с роскошными автомобилями на подъездной аллее.

Наблюдатель поднес к глазам крошечную фотокамеру размером со спичечный коробок — современное устройство с гигабайтом памяти и десятикратным «зумом». Включил «увеличение» и щелкнул затвором, запечатлев через окно сидевшую в кухне семью, которая беспечно поглощала диетический завтрак из зерновых хлопьев.

Ровно в 8.06 Кэтлин О'Майли распахнула входную дверь. Кэтлин была в школьной форме, с алым рюкзаком и с двумя наручными часами — по штуке на каждом запястье. Длинные золотисто-каштановые волосы сияли на солнце. Наблюдатель сфотографировал девочку, которая села в черный «лексус» и включила радио, настроенное на рок-волну.

Положив камеру на приборную доску, мужчина достал из ящичка синий блокнот и начал что-то записывать в него аккуратным, почти каллиграфическим почерком. Было очень важно правильно зафиксировать информацию. Факты прежде всего.

В 8.09 дверь открылась снова. Доктор Бен О'Майли был в легком шерстяном костюме и красном галстуке, подпиравшем туго накрахмаленный воротничок рубашки. Повернувшись к жене Лорели, он поцеловал ее в щеку и зашагал по огибавшей особняк дорожке.

Все шло точно по графику. Камера жужжала, снимая кадр за кадром.

З-з-зт, з-з-зт, з-з-зт.

Доктор бросил мусорный мешок в голубой бак, стоявший на обочине дорожки. Он втянул носом воздух и оглядел улицу, не обратив внимания на серую машину. Потом присоединился к дочери. Через минуту «лексус» вырулил на Оушн-Колони-роуд и направился на север.

Наблюдатель закончил свои записи и убрал блокнот и фотокамеру в ящик. Теперь он видел их невооруженным глазом — свежевыглаженную форму и белые носочки девочки, оживленную улыбку на ее хорошеньком лице. Зрелище было настолько трогательное, что у мужчины навернулись слезы. Она казалась такой радостной и живой рядом с отцом, заурядным доктором, облаченным в серую одежду.

Впрочем, наблюдатель знал, что у доктора О'Майли есть замечательное свойство. Ему нравилась его хирургическая точность. И он сильно на нее рассчитывал.

Главное — никаких сюрпризов.

ГЛАВА 10

В моей голове зазвучал голос: «Эй, Линдси!» Я рывком очнулась, схватилась за пистолет, но обнаружила, что не могу сдвинуться с места. Надо мной склонилось темное лицо, подсвеченное мутно-белым светом.

— Сахарная фея, — пробормотала я.