Три женских возраста - Алиса Ренар

Господи, ведь с тех пор целая жизнь прошла! Даже две жизни. Альке вон семнадцать уже, совсем взрослая девчонка, а тридцать пять лет – это вдвое больше, но Ванесса все помнит так живо, так ярко, словно и первая встреча со Станиславом, и ее молодость были вчера… Ну или позавчера. Страшно думать, что все это осталось в далеком прошлом. Хотя разве она боялась чего-нибудь сегодня, когда ее ладонь привычно лежала в сильной ладони любимого мужчины и когда ее тело всякий раз, когда трамвай трясло, прижималось к его телу?..

Она испугалась только один раз – когда Станислав близко-близко склонился к ней: «Дай я на тебя посмотрю!» Он гладил пальцами ее кожу, дотрагивался до губ, на которых уже не было помады, и улыбался. Ванесса чувствовала на щеке мятное дыхание, и ей было ужасно хорошо… Но в какую-то секунду женщину вдруг захлестнула паника – вот сейчас Станислав увидит, как она постарела, как изменили ее годы, и в темных глазах она прочитает приговор себе… От этой мысли по телу побежали мурашки, и Ванесса тихонько отодвинулась от Станислава, мир вокруг сразу навалился на нее дребезжанием трамвая, гулом голосов и холодом кожаного сиденья. Если бы Станислав не сказал в этот момент, что она самая красивая, самая родная для него, она бы, наверное, выскочила из трамвая на первой же остановке. Под любым предлогом или даже без него, потому что это было по-настоящему страшно – выдержать взгляд человека, который часть твоей жизни, лучшая часть… Но Станислав прошептал единственное, что Ванессе хотелось и надо было услышать, и ее паника моментально растворилась в этом теплом голосе.

Он всегда умел успокоить ее. Наверное, потому, что лучше всех в этом мире знал, чего она боится… Ванесса усмехнулась. Целых пятнадцать лет она была сильной и решительной. Глядя на нее, разве кто-нибудь подумал бы, что она тоже умеет трястись, словно осиновый листочек на ветру? Студенты считают Ванессу суровой и твердой, как кремень, ни разу в жизни она не позволила себе проявить чувства на работе. Ну, Алька с Анной, конечно, видят и понимают, что она не железная, но и при них Ванесса всегда держит себя в руках, по крайней мере старается, иначе ей нельзя… А тут – раз! – и она в один момент превратилась в обыкновенную слабую женщину: мир перевернулся, все стало с ног на голову, но от этого почему-то не плохо, а хорошо.

Включив настольную лампу, Ванесса привычно раскрыла книгу, однако через пять минут заметила, что не может осилить даже один абзац. Что ж, тогда надо просто полежать в темноте и подумать о чем-нибудь приятном. Нет, не о Станиславе, так она не уснет, а ведь завтра рано вставать, к первой паре, институт же не виноват в том, что у нее вдруг нашлось, чем заполнить вечер.

В первый раз они со Станиславом гуляли по городу тридцать три года назад. За время, прошедшее с того славного майского вечера, можно было успеть родить и вырастить Илью Муромца… Ванесса бы, может, и родила Станиславу и сына, и дочку, если б тогда не была уже давным-давно замужем, если б ей не приходилось скрывать свою любовь от мужа и маленького сына, и если бы ее обожаемый Стас не оказался так прочно и безнадежно женат и тоже не прятался бы от семьи. Вот так вся жизнь и прошла среди этих «кабы» да «если».

Хотя… разве жизнь не подарила ей сегодняшнюю встречу, разве не оказалось вдруг, что Станислав вдовец, – а ведь она никогда даже мысленно не разрешала себе думать об этом! Ванесса зажмурилась и с легкостью вызвала в памяти любимое мужское лицо… Надо спать, но как же трудно ни о чем не думать. На душе так радостно и шумно от чувств, которые, мнилось, давно забыты!..

Когда она в последний раз приходила домой так поздно? Пожалуй, лет семь назад, когда на пару с Аннушкой бегала по всему городу, искала Алю, которая ушла к кому-то в гости, не предупредив их об этом. Но то позднее возвращение домой было ужасным – она волновалась и плакала, правда, украдкой, а то Анна и так выглядела как привидение, белая и страшная… Женщины вдвоем шли назад в пустую квартиру, так и не обнаружив Альку, и хорошо еще, что девчонка уже сидела под дверью, виновато улыбаясь… Они ее даже не ругали в тот момент, такое было счастье обнаружить негодницу живой и здоровой. И все же это далеко не лучшее Ванессино воспоминание, та вынужденная прогулка по темным улицам врезалась в ее память как что-то тревожное и неправильное, может быть, и потому тоже она никогда никуда не ходила вечерами?..

Натянув теплое ватное одеяло до подбородка, Ванесса легла на бок и уютно свернулась калачиком. Широкая двуспальная постель вдруг показалась женщине слишком большой для нее одной. Странно, ведь раньше она ничего не замечала, ее все устраивало… И вообще, этому раскладному дивану уже лет двадцать, не меньше, Ванесса купила его как раз в тот год, когда Виталий женился на Анне… Да-да, все верно: она отдала молодым ту старую софу, а сама спала на раскладушке, потом приобрела диван. Виталик мужественно нес его на своем горбу с первого этажа на пятый, а ночью сына скрючил остеохондроз… Анна тогда измучилась с ним, мужчины, когда болеют, просто невыносимы.

Резко раскрыв глаза, Ванесса медленно вдохнула и выдохнула, потом сосчитала до десяти и снова зажмурилась. Почему, когда хочешь уснуть, память всегда услужливо подсовывает те воспоминания, которые и днем-то будоражат сознание и не дают жить спокойно? Это все Станислав виноват, если бы не он, ее голова не гудела бы сейчас, как потревоженный улей, и прошлое не высовывалось бы изо всех щелей с такой настойчивостью, а лежало бы себе где-нибудь в закоулках мозга, на самом дне, как задремавшая кобра… Но Станислав приехал и потревожил проклятую змею. И все же как хорошо, что он здесь!.. Интересно, Анна его помнит?..

Анна, как выяснилось пару дней спустя, прекрасно помнила Станислава. Они столкнулись на улице, на проспекте, когда Ванесса размышляла, в какое бы кафе зайти, чтобы было не очень много народу и подавали приличный кофе. Конечно, посреди недели не так сложно найти два места в нормальном заведении, но все-таки вечер, весна, через несколько дней – Восьмое марта.

Именно в тот момент, когда Ванесса, наконец, определилась с выбором, дотронулась до Станислава и даже, кажется, взялась за его локоть, на нее буквально налетела Анна. Невестка выглядела так необычно – взволнованная, с горящими глазами и лохматая, трогательно худенькая в своей просторной рыжей дубленке. Ванесса сотни раз видела, как Анна одевается перед уходом на работу и раздевается, вернувшись, но оказалось, что на улице она смотрится совсем по-другому, не как дома. И, может быть, если бы не эта странная незнакомость невестки, то Ванесса не смутилась бы так сильно, и неожиданное столкновение не выбило бы ее из колеи, она просто представила бы Станислава Анне, и все… Вместо того женщина глупо застыла, как соляной столб, и только моргала, когда невестка обращалась к ней, ни слова не слыша из-за звона в ушах и напряжения в горле.

Станислав потом посмеялся над Ванессой, да ей и самой стало смешно – это же надо было разволноваться из-за пустяка!.. Словно Анна могла сказать или сделать что-то такое – какое? – что помешало бы Ванессе наслаждаться общением с ее мужчиной или вдруг нарушило их близость… Невестка мило улыбнулась, вспомнила Станислава Сергеевича («Вы были у нас на свадьбе»), пригласила его заходить в гости, попрощалась и побежала дальше, сжимая в худенькой ручке («Опять перчатки забыла где-то…») увесистую сумку. И все. Точно и не было никакой случайной встречи. Как ни странно, не засверкала молния в небе и не грянул гром, и даже на ладонь Ванессы, лежащую на руке Станислава, Анна не обратила никакого внимания.

– Вы так и живете все вместе? Анна изменилась, была пухленькая, веселая, а теперь – бледная и большеглазая. Хотя, конечно, столько лет прошло, была девчонка, стала женщина… Как у них с Виталием, все нормально? – Станислав отставил в сторону чашку с кофе и дотронулся до руки Ванессы, успокаивая ее пальцы, нервно постукивающие по столу.

После встречи с Анной, бегущей с работы домой, Ванесса могла позволить себе задержаться подольше, теперь домашние знают, что с ней все в порядке, и не будут волноваться. Поэтому они со Станиславом завернули в «Бэмби», заняли столик у окна и попытались завязать легкий разговор ни о чем. Но за полчаса беседы Ванесса измучилась – каждая фраза, произнесенная собеседником, почему-то попадала точно в цель. Не стремясь задеть или ранить женщину, Станислав тем не менее делал это, и, хотя она старалась не показать своего смятения, у нее это, судя по всему, выходило плохо… Она уже несколько раз ловила на себе его обеспокоенные взгляды, а теперь он гладит ее руку, но не так, как бы ей хотелось – нежно, ласково, а словно бы успокаивая расстроенного ребенка.

– Виталий уехал. Уже восемь лет не живет с нами… Такое в жизни часто случается, сам знаешь, не поладили, расстались, он уехал, а Аня с Алечкой со мной. – Все в порядке, голос звучит ровно, да и пора бы уже… Восемь лет прошло, не уворачиваться же от разговора всякий раз, как речь заходит о сыне? – Приходи к нам в гости, увидишь, какая у меня взрослая внучка, ты ее когда видел в последний раз? Ей годика два было, да?..