Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского (СИ) - Автор Неизвестен

Пятый же сын его, Иван, умер, а шестой сын его, Константин, самый маленький, еще младенец, ибо остался он тогда после отца четырехдневным, седьмой же сын его старший — Данило.

О страшное чудо, братия, удивления исполнено, о видение, приводящее в трепет. Ужас объял всех! Услышь, небо, и поведай земле! Как воспишу о тебе и как возглашу о преставлении твоем: от горя душевного язык немеет, уста затворяются, голос пропадает, разум мутнеет, взор меркнет, сила слабеет. Если ж умолкну, заставляет меня язык яснее прежнего говорить.

Когда же уснул вечным сном великий царь земли Русской — Дмитрий, воздух взмутился, и земля тряслась, и люди пришли в смятение. Как назову тот день — день скорби и уныния, день тьмы и мрака, день беды и печали, день вопля и слез, день сетования и горести, день поношения и страдания, день рыдания и возгласов отчаяния, не решаюсь сказать — день погибели! Только и слышал я, как множество людей говорило: «О, горе нам, братья! Князь князей почил, господин властителей умер! Солнце затмевается, луна облаком закрывается, звезда, сияющая на весь мир, к западу грядет».

Скажу, что понудило меня слово божье писать житие его. И пусть никто не дивится, что промысел дал мне помощь в сложении речи, ибо бога имею помощником в похвале святому — бога Авраама, и Исаака, и Иакова, — святому любвеобилия и добродетели царю, ни в чем не подражая писаниям некоторых древних языческих философов, но согласно жизни его, слагая ему правдивые похвалы. Словно в зеркале вижу его, подобного мудрости божественного Писания. Чья еще в мире так же просияла светлая, и славная, и чести достойная жизнь и чье имя так возвысилось в людях! Прекрасен обликом и чист душою, совершенен умом! О ином ведь слагают сказания для славы, к сложению похвал побуждает дружеская любовь. Великому же этому поборнику благочестия — светлая жизнь его украшение, и предков достоинство.

По словам великого Дионисия: говор воды ветром вызывается и влага земли солнцем иссушается. Ум — властитель чувствам человеческим, в соединении с чувством ум в сердце сад взращивает, сердце же плод ума речью миру возвещает. Так же князь Дмитрий знаменит в роду своем; не удостоились другие родители такое же чадо родить, не достойно и такому дивному чаду от других родителей родиться, но свершилось это по воле всех создателя — бога. Что могу прибавить к славе его, ибо неизмерима она, словно море, которое полно и без текущих в него рек. И не бывает, чтобы людям в начале жизни хвала была, но одним, когда возмужают, другим — в старости. Сей же в хвале добродетели все годы жизни своей прожил, сразу благочестивым родился и к славе предков свою славу присоединил. Думаю, что он ничем не уступал пчеле, медоточивые слова изрекая, из словесных цветов соты составляя, чтобы все ячейки сердца сладостью наполнить; разумом слов учителей убеждал и уста философов прозорливостью заграждал. Никто из собеседников не мог уподобиться ему: божественную мудрость в сердце хранил и тайным собеседником богу бывал, грубых слов в речи избегал, мало говорил, но много смыслил; ступал достойной царя стезей.

Как вода при кипении разделяется надвое, а затем снова сливается воедино, как все люди земли, взирая в недостижимую высоту, мыслят о восседающем в ней, так и разум торопит меня сказать об этом великом царе. Зависть — это печаль о благе ближнего, рвение же — подобно благому теплу любви, но полно благоизволения и славы. Еще и мудрый сказал, что любящего душа в теле любимого. И я не стыжусь говорить, что двое таких носят в двух телах единую душу и одна у обоих добродетельная жизнь, на будущую славу взирают, возводя очи к небу. Так же и Дмитрий имел жену, и жили они в целомудрии. Как и железо в огне раскаляется и водой закаляется, чтобы было острым, так они огнем божественного духа распалялись и слезами покаяния очищались. Есть ли кто столь сед разумом еще до старости? Ибо и Соломон старостью именует целомудрие, а не седину волос называет. Таково его рвение к богу: как огонь, вырываясь из щели, устрашает сердце смотрящих на него. Душа же его подобна некоему бремени, и скажу:

он словно кормчий благами груженного корабля, которые не может человеческое существо и вместить. Никто не может стать врачом, если прежде не познает причины недуга, ни иконописцем, прежде чем многократно не смешает краски. Многие были царями и князьями лишь по именам, а не по делам. Самуил-пророк предвидел будущее, а Саул был отвержен. Ровоам, сын Соломонов, был царем, а Иеровоам — раб и отступник — тоже царь. Этот же богом дарованную принял власть, и, с богом все свершая, великое царство, создал, и величие престола земли Русской явил. Бывал он друзьям стеной и опорой, а врагам — мечом и огнем, иссекая нечестивых и сжигая их словно хворост — легко сгорающий, для зла собравшийся. Применю к нему слова Иеремии и Давида: «Разве слова мои не подобны огню, — говорил господь, — или молоту, раскалывающему камень?» Давидово же: «Окружили меня, словно пчелы соты, и разгорелись, словно огонь в терновнике».

И как перед Павлом Варнава подвигся на проповедь, так и я, худоумный, для прославления доблестного господина своего слово излить захотел (…).

Солнце за красоту и величие хвалят, и за движение его, и быстроту, и силу, и мощь, которой оно обладает, так как освещает всю землю, из конца в конец одинаково, никого не лишая теплоты. Дмитрий же доблестен был и добр нравом, велик в своем величии, решителен в добродеятельных деяниях, пока не почил в покое; в силе своей все обходит вокруг, словно солнце, лучи испуская и всех согревая, кого лучи его достигнут — таков и он. Без колебаний скажу о нем, что по всей земле пронеслась слава его и в концы вселенной — величие его. Кому уподоблю этого великого князя, русского царя? Придите, любимцы, священнослужители, для слов похвалы — по достоянию похвалить властителя земли! Ангелом ли тебя нареку? Но во плоти ты ангельски прожил. Человеком ли? Но ты выше человеческой природы деяния свершил. Первозданным ли тебя нареку? Но тот, приняв заповедь от создателя, преступил ее, ты же обеты, принятые в святом крещении, в чистоте сохранил. Сифом ли тебя нареку? Но того из-за мудрости его люди богом называли, ты же чистоту сохранил, и был рабом божьим, и, божьим престолом обладая, господином земли Русской явился. Еноху ли тебя уподоблю? Но тот переселен был на землю неведомую, твою же душу ангелы на небеса со славой вознесли. Ноем ли тебя назову? Но тот был спасен в ковчеге от потопа, а ты сберег/сердце свое от помысла греховного, словно в чертоге, в чистом теле. Евером ли тебя нареку, не приобщившимся столпотворению безумных людей? Ты же столп нечестия разрушил в Русской земле и не примкнул к неразумным народам на пагубу христианам. Аврааму ли тебя уподоблю? Но ты, уподобившись ему верою, в жизни своей намного превзошел его.

Прославлю ли тебя, как Исаака, отцом обреченного в жертву богу? Но ты сам душу свою чистую и непорочную в жертву господу своему принес. Израилем ли тебя назову? Но тот с богом в исступлении боролся и духовную лестницу увидел, а ты за бога сражался с инопленниками, с нечестивыми агарянами и с поганой литвою, за святые церкви, христианскую укрепляя веру, как ту духовную лестницу. С Иосифом ли тебя сравню, целомудренным и святым отпрыском, обладавшим Египтом, — ты ведь целомудренным был в мыслях и властителем всей земли явился. Моисеем ли тебя назову? Но тот князем был над одним еврейским народом, ты же многие народы в княжестве своем имел, честью благодарения имя твое во многих странах воссияло.

Восхваляет земля Римская Петра и Павла, Азия — Иоанна Богослова, Индийская же земля — Фому-апостола, Иерусалимская — Иакова, брата господня, Андрея Первозванного — все Поморие, царя Константина — Греческая земля, Владимира — Киевская с окрестными городами, тебя же, великий князь Дмитрий, — вся Русская земля.

Я же, недостойный, не смог твоему правоверному господству по достоинствам сложить похвалу из-за скудости моего разума. Молись же, святой, непрестанно о роде своем и за всех людей, живущих в царстве твоем, ибо там предстоишь, где пажити святых отцов и вечное насыщение. Каково же насыщение более этой радости? Красота раю — пажити, где лицо божие видится; там песнь поют ангельские хоры, там единение великое с вышними силами, там светлые почести от тяжкого труда освободившимся, там сонм премудрых пророков, там суд апостольский, там бесчисленных мучеников воинства, там исповедники награду свою со рвением приемлют, там благоверные мужи крепостью разума суетные желания сего света подавили, там святые жены добрым нравом своим над мужским полом возобладали, там отроки, которые здесь чистоту сохранили, с ангелами ликуют, там старцы, которых старость сделала слабыми, но сила добрых дел не погубила. И благо есть нам с теми святожителями их радостями насладиться, благодатью и человеколюбием единородного сына твоего. С ним же ты во благости, с пресвятым и благим и животворящим духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.