Крест и меч - Станислав Сенькин

Это тоже было не по нраву царю, считавшего, что царская кровь другого свойства, нежели кровь священников и монахов. Она вскипает от несправедливости или при виде приближающегося врага, и никакая молитва не способна остановить алана, вошедшего в воинский раж. Править службы — дело мудрых ромеев или сведущих в грамоте грузин, призвание же алана — война. Таков был образ мысли и действия аланского правителя.

Когда дети Оса Багатара были маленькими, царь сдерживал себя в проявлениях к ним любви и ласки, потому что в то время это считалось слабостью. Так поступали почти все аланские воины.

Однажды пятилетний сын одного из видных военачальников сорвался со скалы и висел, уцепившись за край обрыва. В это время его отец оказался поблизости. Он не бросился спасать сына, а лишь придержал руки ребенка ногой, пока не подоспели женщины и не вытащили его.

Этот поступок кажется варварским и жестоким, но в те годы жизнь показала, что он справедлив. Воспитанные в суровой обстановке, мальчики рано взрослели и становились мужественными, закаленными воинами, готовыми защищать родину.

Царевичи едва научившись ходить, когда Ос Багатар отдал их в обучение искусным воинам, которые показали им, как нужно биться наравне с простыми ратниками. Мальчики выросли ратоборцами, и царская кровь не прикрывала их от вражеских мечей, а призывала к еще большей доблести, чтобы в грозном бою быть вдохновляющим примером аланским воинам и в решающий момент повести за собой полки.

Только в отношении младшенькой Русудан, благонравной и стройной красавицы, царь проявлял нежность, задаривал ее подарками и охранял как зеницу ока. Ее мать Мария — прекрасная и благородная женщина — погибла при ее родах. После смерти царицы Ос Багатар не искал себе утешения в других женщинах. У него остались в жизни два утешения: Русудан — бальзам для царского сердца, и забота о процветании своего народа и святой веры православной.

Старший сын царя, также носивший имя Ос, преуспевал в ратном деле больше братьев. Когда детей учили верховой езде, первым делом их заставляли ходить с большим камнем между колен, чтобы впоследствии воины могли управлять лошадьми при помощи одних только ног, оставляя руки, чтобы держать ими большой двуручный меч. И наставники только удивлялись, с каким упорством младший Ос выполнял упражнения. Уже в пятнадцать лет он управлял своенравными аланскими лошадьми не хуже опытных наездников. Коневоды только радостно качали головами и говорили: это растет великий царь.

К слову сказать, аланская конница была одной из лучших в мире. Коней аланы учили ничего не бояться и даже воевать, кусая противника и сбивая вражескую лошадь передними ногами.

Успех арабских завоеваний во всем мире обеспечивало и то, что лошади во всех странах боялись верблюдов. Лишь аланские кони не выказали никакого страха перед величественными «кораблями пустыни», что помогало останавливать арабов.

В стрельбе из лука и во владении мечом среди сверстников царевичу тоже не было равных. Он легко пробивал яблоко стрелой с расстояния двухсот локтей. Старший Ос Багатар не мог нарадоваться успехам своего подрастающего наследника.

Младшие же сыновья не были столь искусными в военном деле, хотя и бились храбро.

Время шло, сыновья взрослели. Старший сын уже командовал конницей. Саурмаг был больше по части приема гостей, неотъемлемым атрибутом которого были роскошные пиршества с обилием вина и мяса. Младший, хоть и повиновался отцу, тоже проводил время в военных походах, но сердце его все больше склонялось к постижению веры Христовой. При нем всегда были Евангелие и Псалтирь на греческом языке, который он к совершеннолетию выучил в совершенстве…

Лет на пять Господь даровал Алании мир и процветание. Враги отложили свои попытки покорения гордого народа, подобно медведям погрузившись в зимнюю спячку. Благодаря усердной заботе византийских пастырей распространялась и крепла на Северном Кавказе святая православная вера. Аланы женились и рождали сыновей и дочерей, разводили скот и выращивали виноград, строили дома и дзуары. Многим казалось, что благоденствие и мир будут длиться вечно.

Луноликая Русудан мечтала выйти замуж за Сослана и несколько раз пыталась выведать у отца, что он думает об этом благородном воине. Ос Багатар, тщательно все взвесив, решил не идти против воли двух любящих сердец. Сослан был красив, смел и благороден, а в стройной Русудан, пышные волосы которой были до талии, а на лице часто появлялась простая милая улыбка, молодой ахсартагат души не чаял.

Несмотря на внешнее благополучие, которое установилось в Алании в тот период, в сердце Оса Багатара росло неясное предчувствие надвигающейся беды. После того, как он отказал Аарону выдать свою дочь за корыстного и трусливого Иосифа и не принял иудейскую веру, его отношения с каганатом стали напряженными. Торговля между двумя государствами не прервалась, наоборот, она увеличивалась. Аланы продолжали охранять границы Хазарии, но между двумя правителями, будто черный ворон, пролетела тень смерти. И Ос Багатар предчувствовал, что это будет его смерть. Он лишь молил Христа, чтобы мог пасть на поле боя, уничтожив множество врагов, чтобы Господь оценил его мужество и ввел в Свои небесные обители, а на земле аланы слагали бы о нем песни. Молил он Христа и за свою отчизну, которую любил больше жизни, и желал, подобно апостолу Павлу, погибнуть за народ свой, только бы он процветал и не отступал от истины Христовой.

В это время в Итиле — сердце Хазарского каганата — обиженный, как побитый верблюд, молодой бег Иосиф, злобствуя и жаждая отмщения за унизительный — так ему казалось — отказ аланского государя, молился по-иному. Надев талес и стоя перед менорой, он просил своего Бога, чтобы тот даровал ему в жены красавицу Русудан:

— Пусть она станет самой красивой жемчужиной в моей сокровищнице — самой богатой и прекрасной во всем каганате. Без этой красавицы я не чувствую, что обладаю всем, не ощущаю себя истинным сыном Божьим. Пусть прольются реки крови идолопоклонников — что мне до них, но мое желание пусть исполнится, молю тебя, Всевышний… Пусть гордый отец прекрасной Русудан падет от меча, а она станет моей законной добычей.

Аарон II бросает вызов.

Основанием добрососедских отношений Алании и Хазарского каганата было наличие одного сильного и упорного врага — арабов. Искусные в ведении боя, неприхотливые в быту и верившие словам пророка Магомета, обещавшего им райские кущи в Джанаане — прекрасных гурий с глазами, полными страсти и нежности, и после ночи любви восстанавливающие свою девственность; изысканнейшие яства и все, о чем может только мечтать обездоленный жизнью бедняк. Арабы, не боясь смерти, несли имя Аллаха на острие меча, завоевывая народ за народом, опираясь на беднейшие сословия покоряемых государств. Военную аристократию они уничтожали, духовенство брали под свою опеку, и прежде независимое государство становилось частью халифата Омейядов, а позже Аббасидов. Уже появились их эмиры и в Закавказье, унаследовав ту роль, которую играли здесь ранее персидские шахиншахи. Армения и Картли, хоть и формально, признавали власть воинственных халифов, не принуждавших покорившихся им народы к перемене веры.

— Если вы поклоняетесь идолам, то знайте: мы истребим вас, не останется от вас даже праха земного, ибо противны вы Аллаху! Если исповедуете зороастризм, иудейство или христианство, знайте, что мы считаем вас людьми книги — меньшими нас, но все-таки достойными милости Аллаха. Мы сделаем вас только данниками, впрочем, дань вы будете платить нам меньшую, чем платили своим правителям или государям жадных империй. Но стоит вам произнести шахаду, то есть исповедать, что нет Бога иного, кроме Единого, и что Магомет — Его посланник, то кем бы вы ни были — иудеями, христианами или даже язычниками, вы немедленно станете нашими братьями. Какое бы преступление вы ни совершили, простится вам, ибо милостив Аллах, — так проповедовали халифы, привлекая под свои знамена множество новых последователей. Сила их простиралась далеко на восток и на запад. Тучи пыли от копыт их коней и верблюдов заполонили землю. Казалось, что зеленое знамя арабского пророка вскоре будет реять над всем миром. Рвались арабы и на север, к великой степи, но на их пути встали преградой православная Алания и Хазарский каганат.

Алания и Хазария дружили, но объединялись только для борьбы с арабами. Как только, потерпев сокрушительное поражение в нескольких сражениях, последователи Аллаха ослабили свой натиск, Аарон начал с подозрением поглядывать на усиливающуюся мощь православного соседа и после того, как Ос Багатар отказался принять иудейство, постепенно удалил из своего государства всех аланских воинов, заменив их на менее искусных в военном деле, но дешевых степняков. Лишенные жалования аланы, многие из которых за годы своей службы у бега приняли иудейство, роптали на своего правителя, говоря на пирах и посиделках, что виной всех бед Алании стала греческая вера, что помутился ум государя от того колдовского зелья, что вкладывали в его уста золотой лжицей каждую неделю ромейские священники. Ос Багатар старался, как мог, сохранить государство от смуты, но уже понимал, что время дружбы алан и хазар прошло. Византийские послы непрестанно интриговали против бега и доносили до слуха Оса Багатара волю императора, что аланам следует либо уничтожить, либо подчинить себе хазар. Булат должен взять верх над златом. Хазары же напрочь рассорились с ромеями. Появилось в то время на небе и страшное знамение — огромная луна кровавого цвета проплывала над облаками. Среди алан распространился слух: скоро быть кровопролитной войне. Для нее нужен был лишь повод.