Цыганские сказки - Автор неизвестен

Вот и едет цыган с краденым конем, и едет. Вдруг слышит, словно кто-то в колокол бьет. Понял цыган, что эта лесовик его заманивает. Испугался, а виду не подает.

— Нечего меня пугать, — кричит он лесовику, — меня и нет здесь вовсе, я в шатре сплю.

Захохотал лесовик и давай цыгана по лесу кружить. То цыган был вроде рядом с табором, а не прошло и минуты, как он за сто верст от своих шатров оказался. Кружил, кружил цыган по лесу, а наутро, выбившись из сил, привязал краденого коня к дереву, место пометил и пешком домой отправился. Целую неделю добирался. Пришел в табор и рассказывает, что с ним случилось.

— Потому-то он и крутил тебя по лесу, что ты обидел его, не откупился, надо бы ему серебра бросить, тогда бы он и отстал, — сказал старый цыган.

На следующую ночь собрался цыган на меченое место за конем и серебра с собой прихватил. С тех пор больше он с лесовиком не ссорился.

Как цыган сам себя наказал

Остановился табор неподалеку от деревни. А возле деревни, на самом краю ее, часовня стояла, и рядом с ней береза кривая росла.

Вот спит один цыган из табора и слышит, как кто-то его в бок толкает:

— Вставай, цыган!

Проснулся цыган, видит: стоит перед ним старичок — весь седой и борода до пояса.

— Иди к часовне, цыган, там под кривой березой клад зарыт. Полное охотничье голенище золота. На тебя этот клад записан. Срок уже выходит. Иди, отрой его и возьми.

Сказал старичок и исчез. Рассказал утром цыган своей родне о том, как к нему ночью старик приходил, а те его на смех подняли:

— Охота тебе идти позориться. Какой клад? Нет там ничего. Это над тобой кто-то насмешки строит.

Так или иначе, но не пошел цыган на указанное место. А табор дальше покатил. На следующую ночь опять приходит старичок к этому цыгану и говорит:

— Ты что же это, мой милый, не слушаешься? Или тебе клад не нужен? Придется тебе обратно возвращаться…

Наутро цыган снова рассказал своей родне о старике.

— Рядом был — не стал копать, а чего теперь тебе ехать?

Короче сказать, подняли цыгана на смех, и никуда он не пошел. А потом и забыл о кладе.

Много ли, мало ли времени прошло — бог знает, только случилось так, что табор оказался снова на краю той деревни, возле которой часовня стояла. Вспомнил цыган о старике, что к нему по ночам приходил, о кладе вспомнил. "Дай, — думает, — схожу все-таки, очищу Душу".

Никому ничего не сказал цыган и отправился на тo место, о котором когда-то ему старик говорил. Подошел он к часовне, встал под кривой березой и копать начал. Откопал охотничье голенище, взглянул в него, а там одни битые черепки лежат.

— Значит, правильно надо мной родня смеялась, — сказал сам себе цыган и только собрался обратно, как видит — перед ним тот старичок стоит:

— Эх ты, цыган! Сам от своего счастья открестился. Твоему кладу уже срок давно вышел.

Говорил я тебе, когда его надо было брать, а ты меня не послушал.

Как цыгане в чертей поверили

Жили-были два цыгана-конокрада. За жизнь свою коней увели видимо-невидимо. Ничего на свете братья-конокрады не боялись, ни бога, ни черта не признавали.

— Все это неправда, ни чертей, ни бога нет, — говорили они таборным цыганам. А те только головами качали.

Случилось как-то раз, что поехали братья коней воровать. Поймали двух лошадок и едут ночью к своему табору. Только подъезжают к реке, чувствуют, что лошади от земли отрываются, уже не слышно топота копыт, будто по воздуху кони летят. Стали к мосту подъезжать, а лошадей нет, как нет. Пропали. Поглядели цыгане друг на друга, видят: сидят оба на мосту на седлах своих, а в руках уздечки держат.

Прибежали братья в табор, стали рассказывать, так, мол, и так, вот какое чудо с нами приключилось.

— Так это ж вы на чертях ездили, — сказал братьям кто-то из цыган. А старики посоветовали в следующий раз с собой серебра взять, мол, когда возьмешь лошадь, брось серебра немножко, и вся чертовщина отступится.

Мол, откупиться надо от чертей за лошадь.

— Да бросьте вы, ребята, ерунда какая, — не поверили братья, однако в следующий раз на всякий случай каждый взял с собой по несколько серебряных монет. И когда братья опять увели лошадей, то сделали так, как им наказали старики. Бросил каждый по серебряной монете, чтобы от нечистой силы откупиться.

— Слушай, брат, — сказал один другому, — в тот раз мы с тобой верхом ехали, так давай мы теперь в телегу лошадей запряжем, уж из хомута-то они не убегут.

Сказано — сделано. Запрягли цыгане украденных лошадей в телегу и едут к своему табору. Только подъезжают к реке, тут один цыган другому и говорит:

— Посмотри-ка, брат, а у лошадей-то ноги волосатые. Подивились цыгане. А как только на мост заехали, снова с ними та же история повторилась: пропали кони, словно и не было их.

Глядят братья друг на друга и видят, что это они под хомутами стоят, конской сбруей опутаны. Что за чертовщина?! А тут вылезает из-под моста черт и говорит братьям:

— Вот что, цыгане, надоело мне с вами шутки шутить. Придется, видно, вам всю правду сказать. Никто еще из цыган по этой дороге не ездил. Вы — первые! Потому вам все это и говорю. Лежит тут под мостом один цыган убитый. Найдите его кости и похороните, как следует. Не дает его душа нам, чертям, покоя.

Прибежали братья в табор да рассказали про встречу с чертом. Собрались цыгане и пошли под мост искать покойника. Нашли его, в гроб положили и отпели душу несчастного, как полагается, а потом похоронили на кладбище. С тех пор больше на этой дороге ничего не случалось.

А братья-цыгане с той поры в нечистую силу поверили.

Как цыгане на лесовика гадали

В старину такой обычай у цыган был: когда мужчины уходили коней воровать, брали цыганки их рубашки, и шли в лес с лесовиком разговаривать. Зайдут они в чащу, вобьют в землю колья, привяжут к ним цыганские рубашки и давай лесного человека спрашивать:

— Нечистая сила, выходи, скажи, что с нашими мужьями будет? Приедут ли они? Дай нам знать, лесной человек, все ли будет в порядке, или беда с ними приключится?

Присядут цыганки на землю, притихнут и начинают прислушиваться, какой знак им лесовик подаст. Если удачным будет цыганское дело, то слышат цыганки голоса мужей своих или песни цыганские, а то еще свист раздастся, щелканье кнутов. Хороший это знак — с удачен вернутся цыгане! Но если вдруг собака залает, значит, неудача у их мужей, с пустыми руками вернутся. А еще хуже, если ключи забренчат: значит, забрали их мужей в казенный дом. Но хуже всего, если выстрелы раздадутся: это беда лютая идет по цыганскому следу — погоня и смерть.

Как цыгане с лесовиком боролись

В одном таборе жили трое братьев. На всю округу славились они своей силой и ловкостью.

Ни среди цыган, ни среди мужиков не было им равных. Любого они могли побить, повалить, побороть.

Как-то раз, когда табор двигался на новое место, ушли братья вперед. Застала их ночь в дороге. Развели они костер и стали еду готовить. Чай пьют да между собою разговаривают, какие, мол, они сильные да ловкие.

— Клянусь, братья, да попадись нам сам черт, мы бы и его одолели! — воскликнул младший брат, а двое других одобрительно засмеялись.

И в эту минуту на полянке появился старичок в черном пиджачке, подпоясанный веревкой, на ногах башмаки простые, а на голове шапка. В руках у старичка была тросточка, на которую он опирался во время ходьбы. Поклонился старичок братьям, спросил:

— Кто вы, цыгане, откуда родом, откуда приехали?

— Так и так, так и так… А ты кто?

— Да я лесник здешний.

— Ну, садись чай пить.

Сел старик у костра, чай пьет, а сам все на братьев поглядывает. Наконец он встает и подходит к младшему брату:

— Миленький, пойдем поборемся!

— Да что ты, старик, с ума сошел, — замахал руками младший брат, — куда тебе со мной бороться, я же тебя одной рукой подниму, а другой прихлопну.

А старичок все не унимается:

— Давай бороться, уж больно мне хочется посмотреть, какой ты смельчак!

— Ну ладно, — согласился младший брат, — сам захотел, не суди…

Начали они бороться. Схватил младший брат старичка за шиворот, приподнял и на землю бросил. А сам к костру вернулся.

— Убил, наверное? — спросил старший брат.

— Да нет, я тихонько бросил.

Глядь, старичок опять к костру подходит и сразу к среднему брату обращается:

— Миленький, давай бороться!

— Тебе что, моего брата мало? Уж если он тебя поборол, так я тем более.

— Все равно, миленький, давай поборемся, уж больно хочется посмотреть, какой и ты храбрец.

— Ну да ладно, старик, — согласился средний брат, — только учти, что я тебя, как младший брат, жалеть не буду. Уж угощу так угощу!