Двор очаровательный и жестокий - Стасия Старк

– Что ж… ужасная сцена. Кто останется праздновать? Мне нужно выпить.

Солнце взошло совсем недавно, но я почти не сомневалась, что после случившегося уже к полудню половина деревенских жителей будет изрядно навеселе.

Проследив за Нэйтаном, направившимся к вину, Тайбрис повернулся ко мне.

– Иди домой, проверь, как там мама, – осторожно произнес он. – Я останусь здесь.

Я-то понимала, что брат вовсе не горел желанием праздновать и, наверное, предпочел бы побыть один. Вот только кто-то из нас непременно должен остаться и сделать вид, что веселится, иначе наша семья привлечет ненужное внимание. По правде говоря, не представляю, как кто-то сможет сидеть и есть всего в нескольких шагах от того места, где погибли бабушка и дедушка Лины. Их хорошо знали в нашей деревне, однако тела уже убрали, а кровь смыли, будто этих людей никогда не существовало. И в скором времени большинство соседей начнут во весь голос благодарить богов за избавление деревни от одной из испорченных.

Тайбрис просто стремился избавить меня от этого зрелища.

– Ты прав. Посмотрю, как она себя чувствует, – с благодарностью кивнула я.

Вообще-то, добиться освобождения от участия в церемониях Изъятия и Одарения было непросто, и маме позволили только потому, что видения могли настигнуть ее в любой момент, а это непременно привело бы к нарушению порядка на площади.

– Провожу тебя домой, – вызвалась Асиния. – Только маму предупрежу.

Она отошла, а я встретилась взглядом с Толом, который стоял рядом с родными Абуса. Он улыбнулся мне, и я – хотя внутри все переворачивалось от недавних событий – непроизвольно покраснела. Прежде я не испытывала застенчивости рядом с мужчинами, однако всякий раз при виде суровой красоты Тола в животе словно трепетали крылья. Его сестра Чиста подалась вперед и что-то прошептала ему, а я поспешно отвернулась. Хватит на него пялиться.

Неподалеку болтал с друзьями Крейлор, так сильно повышая голос, что все поблизости, несомненно, слышали их разговор. Покачав головой, Тайбрис зашагал прочь – вероятно, чтобы налить себе выпить. Ему никогда не нравился Крейлор. И я понимала его чувства.

Все мужчины в нашей деревне должны были учиться сражаться, чтобы в случае призыва выступить против фейри, если те вдруг проникнут за наши границы. Мальчиков тренировали с юных лет, и существовал лишь один способ избежать подобной боевой подготовки – избрать путь служения богам. Именно так поступил Крейлор, который теперь стал послушником и учился у деревенской жрицы.

– А потом жрица показала мне внутреннее святилище, – заявил Крейлор с самодовольной улыбкой на лице.

Я застыла на месте.

Если Крейлор мог попасть во внутреннее святилище, у него имелся доступ к пустым океартусам. Вдруг у меня получится проследить за ним и… одолжить один из камней?

Песнопения жрицы я выучила наизусть. Что, если удастся заставить камни принести мне пользу? Пульс внезапно участился, в голове беспорядочно заметались мысли.

– И тебя пустили в такое священное место? – фыркнул один из его друзей.

– Конечно. – Крейлор выпятил грудь. – В конце концов, следующие три года я буду проводить церемонии.

Сама мысль об этом вызвала дрожь. Еще в детстве Крейлор слыл высокомерным задирой. Он всегда лишь ухмылялся, глядя на деревенских попрошаек, и не гнушался использовать богатство и репутацию семьи, дабы получить все, что хотел. Он и в служители богам подался только для того, чтобы не тренироваться вместе с теми, кого считал ниже себя.

Мимо прошел Тол, отвлекая внимание Крейлора от разговора.

Эти двое ненавидели друг друга, несмотря на то, что оба с детства пользовались всеми привилегиями, какие только имелись в деревне, а их отцы были хорошими друзьями. Однако в отличие от Крейлора, одержимого желанием проявить себя, Тол вырос добросердечным человеком.

Вернулась Асиния и подхватила меня под руку.

– Как нелепо, – пробормотала она, когда Тол совершенно проигнорировал Крейлора. – Пойдем-ка к твоей маме. – Асиния слегка потянула меня вперед.

Шаркая ботинками по мощенной булыжниками деревенской улице, мы направились к моему дому. Но перед мысленным взором я все еще видела, как кровь бабушки и дедушки Лины лужей растекалась по камням площади.

Интересно, что сказала бы Асиния, признайся я, что однажды вполне могу разделить судьбу Лины? Если у меня не получится выбраться из этой деревни, то вполне вероятно, что в один прекрасный день я точно так же буду стоять на помосте и наблюдать, как убивают Тайбриса с мамой, а их тела утаскивают прочь, словно бы они ничего не значили. Но нет, нужно молчать. Если подруга сохранит мою тайну и надзиратель об этом узнает, Асиния тоже умрет.

Бóльшую часть пути до дома мы прошли молча. Наконец, глубоко вздохнув, Асиния заметила:

– А у вас с Толом что-то происходит.

Очевидно, она просто пыталась меня подбодрить. И я отозвалась ей в тон:

– Он просто мне улыбнулся. В его присутствии я не могу вымолвить ни слова.

– Может, ты и не умеешь флиртовать, но не забывай, что перед тобой эксперт в этой области. И я-то знаю, когда мужчину интересует женщина.

– Не успокаивай меня. От этого еще тяжелее.

– Но я знаю, о чем говорю. – Асиния сжала мою руку. – Вот увидишь.

Наш обычный путь к дому пролегал в той части деревни, где за массивными металлическими воротами виднелись большие, просторные, теплые дома, стоявшие особняком. На что это похоже – жить в них? Не следить за каждой монеткой, не жаться зимой к камину, потому что в окнах спальни разбито стекло?

– Приска…

– Прости, я замечталась. Что будешь делать после праздника?

– Помогать маме с работой.

Мать Асинии была швеей, и вполне естественно, что дочь унаследовала ее талант.

Мечты Асинии сильно отличались от моих. Я бы отдала все на свете за возможность остаться жить в деревне, тогда как она стремилась в столицу. Через две зимы Асиния вернет свою магию, но, независимо от ее количества, девушка надеялась, что своим мастерством сумеет снискать себе славу даже за пределами деревни, и тогда кто-нибудь из столицы обязательно ее наймет.

Я в этом тоже не сомневалась. Асиния как никто умела шить и создавать эскизы будущих нарядов.

При мысли, что вскоре я уже не буду видеть Асинию каждый день, вдруг защемило в груди. Но куда бы ни завела меня жизнь, я непременно найду способ сообщить ей, что со мной все хорошо. Вот только простит ли она меня когда-нибудь за многолетнюю ложь? Хотелось бы верить. И если да, возможно, мы даже обменяемся парой писем.

– Приходи на ужин завтра вечером, – предложила подруга.

– Асиния… – Мне удалось скрыть гримасу.

Конечно, они с матерью жили не так бедно,