Древнееврейская рукопись, затерявшаяся в веках - Александр Войнов

Герман призадумался, пристально, с ног до головы, осмотрел собеседника и, неожиданно заявил:

- Я могу ошибаться, но мне кажется, что он где-то рядом. Возможно, что это преступление совершили, или, по крайней мере, организовали вы. А, может и кто-то другой. Пока мне неизвестна первопричина, преступник не досягаем. Но, как только узнаю мотив убийства, я переключусь на его волну и буду думать, как преступник. Возможно, какое-то время, буду жить его жизнью. И, все последующее будет только делом терпения и времени. После этого заявления даю вам право уволить меня на любом этапе. Не заплатив ни гроша.

Озадаченный Владлен, растерянно посмотрел по сторонам, и, с трудом, выдавил из себя:

- Я согласен идти с вами до конца. У меня нет выбора.

Герман попрощался, спустился с крыльца и, через ажурную арку, направился во двор.

Утопая в мягком, кожаном кресле, уставший, лысеющий и пожилой господин, пододвинул к, сидящему напротив, Герману, форматный лист белой бумаги.

- Судьям не стоит ждать ничего хорошего от тех людей, с которыми мне приходится общаться, по роду моей нынешней работы защитником, - философски заметил преуспевающий адвокат. - А, этот список явное тому подтверждение. Может быть, поэтому я и сменил мягкое судейское кресло на жесткий адвокатский стул.

На этом листе информация, о которой вы просили меня по телефону. В ней я отказал даже официальному следствию. Да, там бы и ладу ей не дали. Пусть сами учатся работать. Но, Владлену Артемовичу, сыну и преемнику, моего покойного сослуживца отказать не могу. Хотя, мои отношения с судьей Скуратовским, трудно было назвать безоблачными.

- Чем же это было обусловлено? - Поинтересовался частный сыщик.

Адвокат смахнул с лица брезгливую мину и ответил иносказательно и размыто.

- В каком-то, очень древнем еврейском пергаменте, написанном задолго до Торы и Талмуда, было сказано: «Если хочешь прощенья всех своих грехов, возьми тяжелый, придорожный камень и убей одного продажного судью. И, все прегрешения простятся тебе».

Пожилой господин, поправил маленькую, черную шапочку, прикрывающую тыльную часть его головы, и поднял к потолку, выцветшие от времени, когда-то карие, глаза.

- Только, жаль, что свиток этот истлел в веках. Серебряная застежка изоржавела и рассыпалась в прах. А запись мудрая растворилась в быстротечной реке времени. И, от этого все наши беды. И, наши страдания. Которые посылает нам Ягве за наши грехи, слабость духа и нерешительность.

Юрист, не торопясь, подошел к окну и повернул другой стороной, тянувшийся к свету, и, от этого, наклонившийся к стеклу, кактус.

- Не стоит ни перед кем склонять голову, кроме Всевышнего. Даже перед солнцем. Не, говоря уже о каком-то правителе. Время правления которого не может быть бесконечным. А, дни его сочтены, и пройдут, как сухой песок сквозь пальцы.

Герман пододвинул к себе предложенный документ и, долго, с интересом его изучал.

- Скажите, будьте добры, здесь хронологическая, алфавитная или какая-то другая последовательность? - поинтересовался он у адвоката.

- Скорее всего, список составлен бессистемно, - немного подумав, ответил юрист, - над ним работал мой помощник. А, он человек молодой и творческий. Так, что список требует творческого подхода. Так же, как и ваша работа.

Адвокат тихо засмеялся и, сделав паузу, веско добавил:

- Но, смею вас заверить, в этом списке все, кому судья Мосгорсуда Скуратовский Артем Сергеевич, в свое время, вынес обвинительное заключение и назначил высшую меру наказания, в виде расстрела. И приговоры были приведены в исполнение.

Герман еще раз перечитал список, аккуратно вложил его в файл и спрятал в папку для бумаг.

- Вы правильно оцениваете ремесло частного сыщика. Оно, вне всякого сомнения, требует творческого подхода. Именно поэтому, для начала, я выберу из этого списка фамилию Рокотов. Если, это тот Рокотов, по отношению которого было нарушено, соблюдаемое во всем цивилизованном мире, положение, закона, не имеющего обратной силы.

«Герман хорошо помнил, что, нашумевшее на весь мир, далекое дело Рокотова, было полностью инициировано, недоброй памяти, генсеком Никитой Хрущевым. И понимал, что смерть известного валютчика Рокотова, в одинаковой мере, ложится как на Хрущева, так и на покойного судью Скуратовского. Ведь, когда Рокотов занимался валютными операциями, 88-я статья УК СССР предусматривала наказание до десяти лет лишения свободы, с конфискацией имущества.

На первом судебном заседании Рокотова приговорили именно к десяти годам. Но Никите Сергеевичу этого показалось недостаточно. Он лично вмешался в законодательное право и усилил ответственность по этой статье до пятнадцати лет. И, судебная коллегия Мосгорсуда послушно пересмотрела дело Рокотова и присудила его к пятнадцати годам строго режима. Хотя сделала это вопреки закону, который она, якобы, защищала. Ведь новый закон не должен был иметь обратной силы. И, бедняга Рокотов не подпадал под его действие.

Но, кровожадному Хрущеву и этого показалось мало.

Он, еще раз, изменил законодательство и усилил ответственность за валютные операции, до исключительной меры. Молодой и перспективный на то время, Скуратовский, желая угодить и выслужиться, пересмотрел дело Рокотова и присудил бедолагу к расстрелу».

Герман пододвинул к себе чайную чашку, беззвучно помешал содержимое, сделал глоток и продолжил:

- Учитывая эти обстоятельства, я могу, с некоторой долей вероятности, хотя бы теоретически, предположить, что кто-то из близких или дальних родственников невинно убиенного Рокотова решил, по прошествии многих лет, свести старые кровные счеты.

Предположительно, это может быть, финансово независимый и не обремененный семьей, человек. В возрасте от тридцати до пятидесяти лет.

На мой взгляд, он чуть выше среднего роста, худощавого, спортивного телосложения, лицо бледное и вытянутое, взгляд пристальный, кисти рук тонкие, удлиненные. Скорее всего, служил в армии или занимался стрелковыми видами спорта. У одаренного валютчика Рокотова вполне могут быть такие потомки. Этот человек, может быть, как организатором, так и непосредственным исполнителем. Если он организатор, то почти недосягаем. Но, это всего лишь, одна из многих гипотез.

Адвокат недоверчиво посмотрел на Германа.

- Вы так описали предполагаемого преступника, как будто видели его вживую. Я допускаю, что у вас есть свои профессиональные секреты и наработки. И, не в праве требовать преждевременных объяснений. Но, сделайте мне одолжение и объясните хотя бы одно ваше умозаключение в описании убийцы. И, я начну вам верить.

- Выбирайте любое, - согласился Герман.

- Поясните, сделайте милость, из каких соображений вы сделали вывод, что преступник худощавого телосложения, - поинтересовался адвокат.

- Все очень просто, - ответил Герман, - я знаю откуда он стрелял. Это очень узкая щель между двумя домами напротив и чуть наискосок. И, расположена она как раз наискосок от окна судейской квартиры. Это объясняет, почему пуля вошла в грудь, а вышла подмышкой. Когда, я понял откуда был сделан выстрел, я сразу перестал подозревать сына судьи Скуратовского. Хотя, в свое время, он занимался стендовой стрельбой. Он бы не пролез в эту щель. Я сам в нее протиснулся с большим трудом.

Герман достал расстрельный список и еще раз внимательно его перечитал.

- В этом списке еще одиннадцать человек. Следующим, после Рокотова, я займусь неким Ионесяном, по кличке «Мосгаз». За разбой и убийство пяти человек приговорен заслуженно. Но, тоже нельзя исключать вероятности кровной мести. Учитывая кавказскую принадлежность.

Работа предстоит кропотливая и не допускающая спешки. Придется набраться терпения, - подытожил Герман.

И, немного помолчав, неожиданно добавил, вглядываясь в собеседника:

- Но, я не исключаю и вас, Марк Соломонович. Прошу меня простить за откровенность и прямоту, - засмеялся Герман. - А, вдруг, вы фламандцев не поделили.

Адвокат собрал, лежавшие перед ним, документы и запер в сейф. Судя по спокойному выражению его лица, психологический прием Германа не имел воздействия.

- У вас, действительно, есть профессиональное чутье, - хладнокровно заметил он Герману. - Да, это именно тот Рокотов, ради которого дважды меняли законодательство Советского Союза. Он был расстрелян незаконно. И, эта кровь, в какой-то мере, на всем прошлом нашем поколении. Виноваты потому, что боялись и молчали.

Марк Соломонович подошел к Герману вплотную и помахал указательным пальцем.

- А, на счет моего участия в гибели Скуратовского, вы, молодой человек, погорячились. Но, за откровенность хвалю. Я только сейчас понял, что такое неожиданное заявление, это, всего лишь, профессиональный прием. Вы внимательно следили за моей реакцией. Я сам, иногда, исполняю этот еврейский трюк. Скажу по секрету, вы третий частный детектив, которого нанимает Владлен Артемьевич. Но, вы единственный, кто мне внушает надежду.