Где ты, Маленький Птиль - Сергей Вольф

На космодроме "Факела" было тихо, пусто и солнечно. Только старичок-космонавт Палыч ждал, наверное, какую-то группу. Хороший он был старик, ехидный такой, но, по-моему, добрый и какой-то мудрый, что ли, и, самое странное, жутко современный во взглядах. Я знал его давно, потому что именно он возил нас в космос на "Воробье" -- космолете моей технической школы. Когда я стал героем "Эль-три", он был одним из немногих, кто нормально относился ко мне: без ахов-охов, вполне серьезно, как к взрослому человеку (раз уж я в свои двенадцать лет работаю, как взрослый, и вкалываю на всю катушку), но и подшучивал надо мною, как над маленьким, мол, помни, гений, что ты еще от горшка два вершка, что было, конечно же, правдой. Года два назад он потряс весь наш спецгородок тем, что женился на молоденькой и потрясающе красивой лаборантке с "Пластика" и иногда любил повторять, что его будущая дочурка или сын еще сто очков вперед дадут его взрослым детям от первого брака. "Я в той возрастной кондиции, -- говорил он, -- не пью, не курю, всю жизнь бегал, играл в теннис и до сих пор подтверждаю свой высокий пояс в каратэ, -- что мои гены в полном порядке, а может быть, и в высшей точке расцвета". Его молоденькая красавица-жена тоже, как многие, носила прическу типа "Дина Скарлатти", но это ей здорово шло, само по себе, а не потому, что мода.

-- Значит, шпарите туда? -- спросил Палыч, тыча пальцем в небо. -Одобряю. Спиннинги-то взяли? Я вас провожу.

Внутри "Птиля" папа в который раз стал с моей помощью переставлять поудобнее контейнеры, а Палыч с ходу юркнул в отсек управления и долго там возился, похрюкивая, что-то бормоча и напевая иногда так и не вышедшую из моды песенку "Нас в космосе только двое".

Потом он появился в нашем отсеке с грязными, промасленными руками, нашел кусок ветоши, вытер руки и сказал папане, что немного повозился у пульта управления, кое-что там подтянул, отрегулировал, смазал, мол, не на прогулку летите, а в зоны, так сказать, неизведанного. Папа сделал лицо, на котором изобразил удивление, но и благодарность: Палыч, конечно, не дурака валял, не делал вид, а нашел-таки мелкие огрехи и устранил их, как и полагается суперкосмонавту, если и не по званию, то по стажу и сути.

-- Ну, счастливого пути, -- сказал он и четырежды плюнул на запад, на север, на восток и на юг. Потом мы по старинному обычаю присели на тюки и ящики и все разом встали.

-- А мальчонка взял лазерную игрушку? -- услышал я тихий голос Палыча. -- Мало ли что. Револьвер нужен!

Я весь напрягся и увидел, как папа кивнул ему.

Взлет я помню смутно, помню только, как с фантастическим убыстрением уменьшилась и исчезла в иллюминаторе фигурка Палыча с поднятой вверх рукой. Мы выходили и довольно быстро на средний режим движения в околоземных слоях атмосферы.

Ну, вперед!

-- Рассуждаем, -- сказал папа. -- Сначала мы подкинули скорости до максимума, а он за секунду нас не только просек, но и сам добавил ровно столько же, сколько и мы -- тютелька в тютельку. Ты же видел по мерительной сетке -- его площадь осталась прежней. Так? После мы проделали номер с торможением -- тот же эффект, так что приборы у них -- высшего класса. Пока ты кормил кота, я поиграл с ними в ускорения и торможения -- тот же эффект, но... погляди-ка на сетку теперь...

Я уже давно глядел на нее и все, кажется, понимал, и все это мне, мягко говоря, не нравилось: этот корабль занял на нашей сетке большую площадь, чем раньше, и, пока папа размышлял, эта площадь постепенно увеличивалась.

-- Он тормозит, -- сказал папа. -- Мы -- тоже. Но если это продолжится, он вынудит нас притормозиться почти до нуля -- дальше некуда. Надо полагать, он способен, сделав маневр торможения, добиться от нас обратного хода, "транцем" назад, в сторону Земли, и...

-- И если он увеличит обратную свою еще!..

-- То она у него тоже выше, чем у нас... Понял?!

Чужой корабль продолжал тормозить, постепенно увеличивая свою транцевую площадь на нашем экране. Это было не очень-то приятно: огромный, черный, чернее космоса, круг транца с красным, зеленым и фиолетовым глазами. Он неотвратимо наползал на нас.

-- Внимание! -- сказал папа. -- Надо же еще поиграть, черт подери! Как можно плавнее выходи на максимум скорости! -- Я уже был у пульта управления. -- А я попытаюсь уйти резко вбок!

Я тут же увидел, что его маневр был рассчитан точно: чужой корабль резко приблизился к нам почти вплотную и сразу же стал уплывать влево, влево, в сторону по нашему экрану, но, хотя папа стал уходить, явно резко отклоняя наш курс, те тоже, принимая нашу скорость, легли на курс, теперь уже параллельный нашему, чтобы мы могли, я думаю, рассмотреть их корабль сбоку по всей его длине целиком. Это был гигант, небоскреб, рядом с нашим охотничьим домиком или пусть даже вместительным коттеджем.

Мы переглянулись, и папа устало положил голову на руки, не убирая их с рулевого управления.

-- Что ты там такое сказал про охотничьи домики? -- спросил он, не поднимая лица. -- Где ты их видел, когда на всей нашей планете разрешена охота одному человеку на миллион?

-- На картинке в старинной книжке, -- сказал я.

-- Для сравнения с этим и коттедж годится, и горошина -- все едино. С ним играть нельзя, -- сказал он не глухо уже, а как-то горько и подавленно. -- Они, если захотят... Да вот, смотри...

Их корабль увеличил скорость и значительно изменил курс, а мы, как бессильные пташки, глядели, как он легко выходит снова на наш новый курс и снова "закрепляется" несколько впереди нас. Мы вновь отклонились на наш прежний курс.

-- Ты понимаешь, -- это был сухой голос папы, -- почему они выходят к нам "кормой", а не пристраиваются сзади?

-- Могу только догадываться, -- сказал я.

-- Ну и молчи. Посмотрим, что будет. Хотя ясно, что...

Их корабль, взяв наш курс, естественно, снова вышел на этот наш курс точно впереди нас не случайно, и мы так и шли гуськом: он -- впереди, мы -сзади. Он точно принял нашу скорость, и на сетке экрана размер его кормовой части не менялся.

-- Долго это будет продолжаться? -- сказал папа. -- Если иметь в виду их возможности и они вот так вот и будут идти впереди нас пару суток, то сумасшествие нам обеспечено.

-- Пожалуй, -- сказал я. -- Но только не Сириусу. -- Он спокойно сидел у меня на коленях, иногда выпуская и вновь подбирая когти, но смотрел в упор на наш видеоэкран.

-- Если развернуться резко и дунуть обратно... -- ляпнул я полную чушь.

-- Они просто возьмут наш курс возвращения и будут идти за нами, приближаясь к Земле, -- это вообще завал, и у нас с тобой, сынок, нет на это никакого права! По инструкции Всемирной Космической Лиги...

Я кивнул, слушая его вполуха (я почему-то думал о маме в этот момент и еще какое-то время -- только о маме).

-- Началось, -- вдруг сказал папа. -- Внимание!