Ледыш и Недотрога - Ольга Ивановна Коротаева

всё живое, но я сдерживалась. Потому что понимала, что на самом деле злюсь на отца, который не сумел защитить нашу привычную жизнь, на маму, которая послушно отправилась в Мухосранск, и на себя за трусость. У меня не хватило смелости заявить о своей самостоятельности и уйти от родителей.

А этот козёл с глазами нежной лани и окольцованным другом просто под руку подвернулись. Ну и…

Я остановилась у обшарпанных дверей в аудиторию, где вот-вот должна начаться моя первая лекция, дотронулась до лба и зашипела от боли. Девушки, что стайкой застыли у окна, рассматривали меня с головы до ног и, закрывая рты ладонями, перешёптывались.

Пусть. Я сделала вид, что пентаграмма на моей груди — дизайнерский ход, и, высоко подняв голову, вошла в заполненную светом аудиторию. За спиной стало оживлённо, раздались девичьи восторженные голоса:

— Ледыш! Смотрите… Какой же он сасный!

Оглянуться и понять причину я не успела, потому что в этот момент высокая и чрезмерно худая женщина лет пятидесяти вцепилась в мою руку.

— Ты же Коршева, да?

Я кивнула, пытаясь высвободить свою многострадальную конечность из её цепких, как лапы коршуна, пальцев. Но женщина вдруг потащила меня к кафедре, заметив на ходу:

— Стильный лук! Сразу видно, что ты из столицы…

Заставив подняться, крикнула так, что зазвенело в ушах:

— А ну тихо все!

Студенты заинтересованно посмотрели в нашу сторону, и тут в двери вошёл тот самый козёл. Сопровождаемый стайкой раскрасневшихся девиц, он выразительно глянул на пентаграмму и, криво ухмыльнувшись, лениво направился к первой парте. За брюнетом шёл его верный Минотавр, он и разогнал поклонниц своего друга, будто надоедливых мух.

Я не понимала, почему эти девчонки так себя ведут. Да, у парня глаза красивые, ресницы длинные, губы чувственные, но при этом отвратительный характер. Ни широкие плечи, ни высокий рост не добавляли этому самоуверенному козлу очков. Ледыш? Что за кличка такая?

— Внимание! — дождавшись, когда оживлённость, вызванная появлением брюнета, стихнет, гордо объявила женщина. — Это Виолетта, золотая медалистка и многократная победительница вокальных конкурсов, которая приехала из Москвы учиться в наш институт!

И замолчала в ожидании реакции, но в аудитории воцарилась мёртвая тишина, которую нарушил Минотавр:

— Пипяо!

— Вадим! — Преподавательница осуждающе покачала головой. — Мы ещё на подготовительных курсах договорились, что ты будешь использовать больше литературных слов. Школа позади, теперь вы взрослые. Виолетта, садись. А теперь мы…

Её прервала громкая трель телефонного звонка. Брюнет прижал сотовый к уху, а через мгновение подскочил, ни слова не говоря, подхватил сумку и стремительно направился к выходу.

— Ледат! — возмутилась преподавательница. — А ну вернись!

И помчалась следом за студентом.

— Так Ледат или Ледыш? — пробормотала я.

— Ледыш — это прозвище, — вдруг заговорила со мной девушка с рыжими волосами. Она доброжелательно пододвинулась ко мне и продолжила: — А Ледат — его имя.

— Никогда не слышала такое, — доставая ноутбук, заметила я. — Иностранное?

— Советское, — прыснула соседка. — Не повезло Ледышу, его дед так назвал, в честь Льва Давыдовича Троцкого.

— Бред какой-то, — пожала я плечами. — Почему не сменил? Это легко сделать.

— Ледыш своего деда обожает, — улыбнулась она, но тут же помрачнела. — То есть, обожал, наверное.

— Ты этого коз… Ледыша хорошо знаешь? — запнувшись, спросила я.

— Садик, школа, а теперь институт, — перечислила она. — Знаю его, сколько себя помню.

— Он всегда был?.. — начала было я.

Но девушка иронично перебила:

— Всегда! Стоит с ним столкнуться, как хочется придушить. Или поцеловать!

Она, зардевшись, рассмеялась. Я же саркастично фыркнула. Не хотелось мне этого козла целовать. И мысли не было!

Ведь не хотелось же?

Глава 4. Виолетта

Мария Алексеевна Данилова, преподаватель истории России в изобразительном искусстве, неплохо владела предметом, но подавать его интересно совершенно не умела. Перескакивала с одного на другое, сыпала датами. В результате уже на середине лекции половина студентов спала, даже моя соседка, активная рыжулька, клевала носом.

Я же, раскрыв нотную тетрадь, потихоньку набрасывала ноты, чёркала, переделывая и доводя до совершенства.

— Виолетта? — позвала Мария Алексеевна. — Что ты почерпнула для себя из сегодняшней лекции?

Закрыв тетрадь, я поднялась и спокойно ответила:

— Ничего.

Студенты, просыпаясь, начали перешёптываться, девочки захихикали. Даже рыжая девушка, которая так охотно делилась со мной сведениями, смущённо отодвинулась, будто не хотела попасть под раздачу.

Потому что Данилова побелела, и на щеках преподавательницы проступили яркие пятна. Женщина хотела что-то сказать, даже рукой взмахнула, но лишь выдохнула и растерянно моргнула. Я же продолжила:

— Примеры, которые вы приводите, давно устарели. Поэтому выводы я считаю необоснованными.

— Эта программа была утверждена в министерстве образования! — возмутилась Мария Алексеевна.

— В каком веке? — негромко поинтересовалась я и, вздохнув, добавила: — Я полагаю, вы ждали похвалы от ученицы, закончившей с золотой медалью одно из лучших учреждений столицы? Простите, но её не будет. Ненавижу лесть.

Она прикусила губу и, сузив глаза, бросила папку на стол.

— Раз дети пошли такие умные, — зло процедила Данилова, — то даю вам задание найти новые примеры и сделать свои выводы. Разбейтесь на пары! Всем к следующему занятию подготовить доклад по теме сегодняшней лекции. Буду лично проверять по интернету каждый на уникальность.

Студенты жалобно застонали, в мою сторону полетели неприязненные взгляды. Я лишь хмыкнула: смысл учиться, если всякую ерунду с интернета качаешь вместо того, чтобы воспользоваться собственной головой? Лекция была скучной, но задание показалось мне интересным. Захотелось сделать его как можно лучше, чтобы доказать учителю, что история может быть интересной.

Я повернулась к рыженькой соседке, рассчитывая, что она составит мне пару, но её и след простыл.

— Что? — саркастично осведомилась Мария Алексеевна. — Похоже, никто не желает показаться глупцом по сравнению с тобой. У меня есть решение, твоей парой будет Троцкий.

Раздался звонок, и она, собрав папки, застыла, будто только что вспомнила:

— Ах да! Важное дополнение. Выступать должны в паре, как и готовились. На кого-то одного перекинуть не получится. Если второй не участвует — обоим неуд в журнал без возможности исправления.

Сердце пропустило удар. Это несправедливо! Желание сделать работу безупречно и утереть ей нос усилилось.

— Полина, идём! — позвала рыжульку чопорная блондинка.

— Ща! — откликнулась беглянка и, вернувшись за нашу парту, собрала свои вещи. Сочувственно глянула на меня. — Зря ты так. Данилова очень злопамятная.

— Не надо было меня трогать, — пожала я плечами. Но, когда она направилась к выходу, окликнула: — Полина, подожди. Покажи мне Троцкого, с которым меня поставили в пару.

Она поправила рюкзак и огорошила:

— Так это же Ледыш. Я тебе рассказывала. Ну всё, до встречи на следующем занятии. Не вешай нос,