Неверный! Любовь не вернуть - Елена Полярная

— А кто это тебе так поздно пишет?

— Это с работы.

— С работы? Почти в полночь?

— Полина, что за глупая ревность?

— Хочешь сказать, что ты бы нормально отреагировал, если бы мне вдруг стал кто-то так поздно писать?

— Да. Я же тебе доверяю. Вот и ты мне доверяй.

— М-м-м, вот как. Тогда может покажешь сообщение, чтобы я точно была спокойна?

— Полина, твоя глупая ревность в купе с недоверием разрушат нашу семью. Или ты этого добиваешься? — Ответив резко и отрывисто, Филипп убрал телефон на тумбочку, перед этим проверив, что он заблокирован, и отвернулся от меня, повыше натянув одеяло.

Вот и поговорили!

Глава 3

Я никогда на дух не переносила недосказанность и не могла успокоиться, пока не узнаю ответ на мучавший меня вопрос. Как и не могла закрыть глаза на полное игнорирование моих чувств и эмоций.

Поэтому, когда Филипп на следующий день стал вести себя как ни в чём не бывало, я злилась всё сильнее и сильнее, в надежде, что он задаст вопрос и хотя бы попробует узнать, как прошёл мой вчерашний день. Я ведь ему все уши прожужжала касательно повышения, а муж и словом о нём не обмолвился!

И это очень обидно.

Филипп мог бы хоть попытаться сделать вид, что ему интересно, повысили меня или нет. Если он вообще об этом помнит.

И это я молчу про наше вчерашнее, назовём это так, недопонимание по поводу поздних сообщений.

Только новый пароль на телефоне мужа помешал мне проверить его сообщения, хотя мне безумно сильно хотелось это сделать.

Никогда такого не было, и вот на тебе, я готова влезть в личные данные, чтобы узнать, а не кроется ли причина, по которой Филипп стал вести себя так отстранённо, в другой женщине?

— Полина, что-то не так? Не надо смотреть на меня таким злым взглядом. Если есть что сказать, так говори.

Муж первым не выдержал напряжённого молчания и, когда Олег попрощался с нами и убежал в школу, решил снизойти до разговора со мной.

А ведь всё могло быть намного проще, покажи он мне, кто это так поздно ему написал. И если это был кто-то из его коллег или начальник, то он бы сразу же это сделал, а не стал злиться на меня и упрекать в ревности.

— Ты мне изменяешь? — этот прямой вопрос сорвался с моих губ прежде, чем я успела о нём подумать, что удивило как меня, так и Филиппа.

Просто до вчерашнего дня я не думала о подобном, а может, и гнала мысли о другой женщине прочь, пытаясь доверять мужу, а тут раз, и озвучила его.

— Что за бред? Полина, с чего ты это решила? Из-за тех сообщений? По-твоему, это достойная улика, чтобы упрекнуть меня в неверности и поссориться?

— Дело не только в этом, но и в твоём отношении ко мне. Филипп, ты же не будешь отрицать, что в последнее время ты ведёшь себя… странно. И это ещё мягко сказано. Мы не можем по-нормальному поговорить, потому что ты не проявляешь никакого интереса к разговорам, ты меня не слушаешь, думая о своём, целуешь так, словно я тебя заставляю это делать, и… Ты даже на мою кардинальную смену имиджа сказал «м-м-м, неплохо»! Филипп, я сменила цвет волос с блонда на рыжий, а ты даже не сделал мне ни одного комплимента! По-моему, когда я сказала тебе, что мне хочется перемен, тебе было всё равно. Как и всё равно сейчас!

— Ты себя уже накручиваешь.

Ну вот, как я и ожидала, голос мужа был скучающе спокойным и отчасти уставшим, словно его утомляют разговоры со мной. А я всего-то хочу понять, что с нами происходит. Потому что невозможно жить с мужчиной, которого ты любишь, всё также нуждаясь в его внимании, а в ответ не получать и десятой доли той же любви.

— Правда? Тогда скажи, что должно было произойти вчера? О чём я думала и переживала последние две недели? Ну?

Филипп всерьёз задумался, из-за чего на его лбу снова появилась глубокая морщина, которой я раньше не замечала.

— Послушай, Поля, я в последнее время сильно загружен работой, поэтому порой у меня в голове такой бардак, что я не помню, что делал утром. И ты знаешь, что мы, мужчины, создания прямолинейные и простые. Не надо кидаться в меня намёками и загадками. Мы их не понимаем. И тебе очень идёт новый цвет волос. И поверь, я тебе не изменяю. Просто неделя выдалась сложной.

Пытаясь сгладить конфликт, Филипп подошёл ко мне, обняв за плечи и притянув к себе, но я не чувствовала былого спокойствия, стоя рядом с ним. Не было в его касаниях никакой нежности и заботы.

— Если ты мне изменишь, то я возьму кухонные ножницы, те самые, что подарила мне твоя мать, и отрежу твои бубенчики под самый корешок. Понял? — еле слышно прошептала, уткнувшись лбом в его плечо.

— Обещаю. До этого не дойдёт.

Следующие несколько недель муж вёл себя просто идеально, что даже настораживало. Казалось, что мы вернулись на четырнадцать лет назад, когда он делал всё, чтобы вызвать мою улыбку, ухаживал за мной, готовил завтраки и постоянно обнимал. И всё было так идеально, что я чувствовала фальш.

Даже целуя меня, взгляд Филиппа оставался задумчивым, и я чувствовала, что его что-то тревожит, но не могла понять, что именно. И то, с какой настойчивостью он избегал интима со мной, раздражало и больно било по самооценке.

Не знаю даже, сколько бы я ещё продержалась в таком подвешенном состоянии, не опустившись до слежки за мужем, чтобы понять, что именно вызывает мою тревогу, если бы не Вика.

Это была пятница, и, сидя за ноутбуком, смотря на пустой лист документа, так и не записав краткий рекламный план для бренда обуви, я в который раз думала об увольнении, уже ощутив на себе «руководство» Глеба, который работал по принципу «я тут похожу с умным видом, сделаю парочку замечаний, не скажу ничего толкового, а потом я якобы уеду по делам, ну а если директор будет недоволен вашей работой, то я буду врать, что вы не слушали мои советы и игнорировали правки».

Подруга должна была прийти ближе к обеду, так